ЖК «Химбаза» Жителей Москвы по реновации переселяют на территорию бывшего склада боевых отравляющих веществ. Репортаж

Длинный забор на выходе со станции метро «Аминьевская» пестрит яркими баннерами: «Готовые квартиры», «Детские сады и школы», «Сухой фонтан». Здесь возводят жилой комплекс «Матвеевский парк». Но старожилы района называют территорию иначе — «химбазой». Во времена Российской империи и СССР на этом месте хранили, перерабатывали и утилизировали химическое оружие.

Центральный военно-химический склад № 136 был создан в 1916 году. В разгар Первой мировой войны здесь хранили емкости с хлором и фенолом. В 1920-е боевые отравляющие вещества закопали в землю. «В сезон 1925–1926 годов на головном складе в Москве (Очаково) была выполнена масштабная операция по закапыванию содержимого 5 000 протекших химических снарядов», — писал основатель союза «За химическую безопасность» Лев Федоров.

Через пять лет, во время подготовки артиллерийских химических снарядов, здесь произошло массовое отравление рабочих ипритом. В 1939 году все химоружие со склада было решено убрать, но, поскольку точки захоронений не документировали, ненайденные вещества могли остаться в земле, предполагает Федоров. В постсоветское время территория стала военной промзоной, в которой работали предприятия, производившие вооружение и средства радиационной и химической защиты. В 2020-м здесь запланировали построить дома по программе реновации.

И химическое наследие напомнило о себе.

В процессе строительства в 2021 году рабочие выкопали стеклянные шары неизвестного происхождения. Местные жители, выступающие против стройки, проконсультировались со специалистами и предположили, что это ампулы АК-1, которые использовали в качестве химического оружия. Однако официальное исследование никто не проводил, а компания-застройщик заявила, что при подготовке к строительству не выявила следов химоружия.

Часть квартир в «Матвеевском парке» продается, но некоторые дома построены по программе реновации. Туда хотят переселить жителей соседних хрущевок, которые не понаслышке знают историю этого места. Люди выступают против: они устраивают сходы, собирают подписи и обращаются в различные ведомства с требованием не допустить постоянного проживания людей на необследованной территории.

Корреспондент «Кедра» отправилась в Москву, чтобы рассказать, как жители напоминают о химической угрозе, о которой все предпочли забыть.

Под грифом «Секретно»

— В ста метрах отсюда находился контрольно-пропускной пункт войсковой части, — показывает житель района Очаково-Матвеевское Александр Бортник на двадцатиэтажный жилой дом. Из подъезда выходят две женщины с детьми и не спеша прогуливаются рядом. — Рядом с КПП висела синяя табличка «Очаковское шоссе 5А» — адрес химической базы. Мы называли ее по-разному, но все ее боялись.

Александр проживает в районе с 1978 года. Он — подполковник Федеральной службы безопасности в отставке, военный контрразведчик. В районе Очаково закончил высшую школу КГБ им. Феликса Дзержинского. О военно-химическом складе знает из первых уст: там с 1955 года работала его теща. Мужчина достает из кармана ее трудовую книжку и перелистывает пожелтевшие страницы.

— Я хорошо знаком с вооруженными силами и понимаю, что это за объект. Вредное производство, откуда женщины уходили на пенсию в 45 лет, как и матушка моей супруги. Она мало рассказывала о «химбазе», потому что в 1962 году давала документ о неразглашении. Царство ей небесное. В мир иной она ушла с кучей болезней, — вздыхает Александр.

В трудовой книжке размашистым почерком выведены профессии женщины: снаряжальщица, стеклодув. Помимо шарообразных ампул, обнаруженных на территории «химбазы», здесь в 2021 году были найдены осколки неизвестного стекла. Бывшая жительница района Татьяна*, которая выступала за обследование территории в том же году, рассказывает, что находку строители передали местным общественникам.

— Рабочие со стройки сами обратились к одному из наших активистов — Николаю Богомолову, потому что он был известен в районе. Отнесли ему осколки и ампулы в пакете, который другой активист передал в управу. Там они и канули в лету. Мы пытались попасть на стройку, чтобы еще поискать шарики, но нас прогнали.

Сотрудники МЧС и управы района Очаково-Матвеевское даже приезжали на место стройки и в ходе визуального осмотра ничего не нашли. Пробы грунта отдали на исследование в экспертно-консультационный центр «Судтехэксперт», который не обнаружил соединений отравляющих веществ. О судьбе самих шаров ничего неизвестно: спустя два дня после их обнаружения они пропали, но похожие ампулы были выставлены на продажу на «Авито».

— Мы уверены, что никто их на анализы так и не сдал, — говорит Александр. — Ипритовые ли они были — вопрос, потому что на «химбазе» хранились не только боевые отравляющие вещества. Правила подобных объектов предполагают санацию, а здесь ломали склады, цеха, где проводили некие работы под грифом секретности. Сколько было вывезено, куда, было ли вывезено вообще — неизвестно.

Что осталось закопано, можно только предполагать. Все до сих пор засекречено. В России много таких объектов, которые забыты, но они о себе напомнят. Химия не умеет молчать.

В марте 2024 года московский краевед Ольга Вологина выступила с лекцией об истории района Очаково-Матвеевское, где опровергла информацию о химической опасности бывшего военного склада. По ее словам, все, что могло быть закопано на базе, уже разложилось, а остальное — «страшилки». В комментариях местные жители стали делиться собственными воспоминаниями о «химбазе».

«В 1980-м я работал на “химбазе” водителем, возил контейнеры со значком радиации в другие ВЧ [войсковые части]… Внутри ВЧ были огороженные бункеры, куда нельзя было заходить. Кто-то из старожилов мне говорил про такую версию: во время Великой Отечественной войны там делали коктейли Молотова и вроде поэтому все забетонировали, чтобы кислород туда не попадал… Так что вредно там или нет, думайте сами, а Ольге Вологиной я не верю», — пишет один из комментаторов.

Люди также обратили внимание, что лекция Ольги Вологиной прошла при поддержке компании «ПИК» — нынешнего застройщика территории.

Заложники реновации

Двадцати и тридцатиэтажные дома вырастают друг за другом, пока мы идем к скверу. Строительство ЖК «Матвеевский парк» закончится в 2027–2028 годах. Некоторые дома уже сданы и нашли своих жителей. На первых этажах появились вывески аптек, кофеен, пунктов выдачи заказов маркетплейсов. По тротуару катаются подростки на самокатах, гуляют женщины с колясками. Вокруг бьющего из-под земли фонтана бегают дети. Из идеальной картинки выбиваются два деревянных дома, примостившихся за серым забором, — забытые остатки прошлого.

— Шикарное благолепие, — с иронией смотрит на многоэтажки жительница района Виктория. — По мнению «ПИК», мы должны сильно радоваться и бежать в их дома вприпрыжку, забыв историю этого места.

«ПИК» занимает первое место в рейтинге застройщиков Москвы. В 2022 году компания была признана самым дорогим брендом Европы в девелоперской отрасли. Среди ее совладельцев — миллиардер Сергей Гордеев и ВТБ.

Экономическому расцвету компании, как писали СМИ, во многом способствовала программа реновации, запущенная в столице в 2017 году. По этой программе на место бывшей «химбазы» и переселяют Викторию, которая живет в районе уже 15 лет. О будущем переселении, которое должно произойти во втором квартале 2025 года, она узнала в декабре 2024 года.

— Когда строительство только началось, местные жители стали обращаться во все инстанции, требовали остановить стойку, — вспоминает Виктория. — Депутаты к проблеме подключались. Не вышло. Как выстоять против такого гиганта?

Местные активисты создали петицию против строительства домов на месте захоронения химического оружия, которую подписало 29 000 человек. Депутат Мосгордумы Максим Круглов направлял обращения в Ростехнадзор, МЧС и департамент природопользования Москвы с требованием проверить законность строительства на месте «химбазы». Позже общественники рассказывали, что десятки обращений в органы власти не дали результата.

— Нам даже обещали провести экспертизу территории с привлечением жителей, — вспоминает Татьяна. — Но к нам так и не обратились. Значит, экспертиза не была проведена. Мы хотели рекультивировать и обследовать территорию, но на это нужны были деньги. Победил бизнес и коммерческий интерес.

Многоэтажные дома все равно построили. Они сложились в жилые прямоугольники, переезду в которые теперь противятся переселенцы.

— Если бы квартиры просто выставили на продажу, никакой огласки [о наличии опасности] бы не было. Но тут они нарвались на нас — тех, кто знает историю этого места и не хочет переезжать в эти дома, — говорит Виктория.

Слова девушки заглушает рев дрели. Во многих квартирах ведется ремонт — будущие жильцы готовятся к переезду. Виктория рассказывает, как в марте 2025 года участники программы реновации подали 200 подписей в администрацию президента по факту нарушения права на благоприятное жилье. «Нам предлагают адреса на Очаковском шоссе на месте бывшего захоронения боевых отравляющих веществ. Как вообще эта земля могла быть отдана под строительство жилых домов?» — задается вопросом местный житель Петр.

— Мы обращались во многие ведомства по поводу законности строительства, — говорит Виктория. — Из Минприроды пришел замечательный ответ: все это не в их компетенции.

В ответе указано, что государственная экологическая экспертиза делается по запросу застройщика. Из этого я делаю вывод, что никакого запроса от «ПИК» не поступало, иначе бы они нас в эти бумаги уже ткнули носом.

Виктория достает из сумки огромную пачку обращений и ответов от органов власти. Подобных бумаг у нее накопилось немало. Правительство Москвы одобрило проект планировки территории на месте бывшей «химбазы» в 2021 году, и сразу началось строительство. Но из ответа департамента градостроительной политики Москвы следует, что положительное заключение проектная документация получила 22 августа 2022 года, а разрешение на строительство было выдано месяц спустя — 30 сентября 2022 года (документ имеется в распоряжении редакции).

— Если бы у них все было действительно хорошо и по закону, мы были бы счастливы, — уверяет Виктория. — Но подтверждений этому нет. У них даже сроки начала строительства и разрешения на него не сходятся.

«Химбаза» — не единственное воспоминание местных о территории. После появления промзоны здесь возникли нелегальные свалки, превратившиеся в стихийный мусоросжигательный комплекс. Жители годами жаловались на запах гари, фиксировали в воздухе превышения по ядовитому газу — диоксиду азота. Власти долгое время не реагировали на обращения, а затем территорию отдали под строительство домов.

— Свалки здесь жгли с 2010 года, но рекультивация земли не проводилась, — говорит Александр. — Кому-то просто понравилась территория, и они перевели землю в жилстрой.

Старое забытое химоружие

В 1993 году в Париже была подписана Конвенция о запрещении химического оружия. 130 государств, включая Россию, обязались не разрабатывать отравляющие вещества, не применять их и утилизировать все имевшееся химоружие на своей территории. При этом данные об общем запасе отравляющих веществ в СССР, а позднее в России, постоянно менялись. В 1988 году их количество составляло 50 000 тонн, как заявлял ЦК КПСС, но спустя год уменьшилось до 40 000 — эти данные позже и вошли в конвенцию. В 1995 году СМИ писали, что в Советском Союзе было произведено 110 000 тонн отравляющих веществ, а по информации Льва Федорова — 120 000. Официально эти цифры не опровергались, как и не было сказано, куда делись не вошедшие в Конвенцию остатки.

— Есть разная информация о количестве произведенного оружия, — говорит представитель союза «За химическую безопасность». — В 1993 году Россия объявила, что советский запас химического оружия составляет 40 000 тонн. Но произведено было, конечно, больше. Если брать данные покойного Льва Федорова, то возникает простой вопрос: а 80 000 куда делось? Уничтожить химоружие непросто, поэтому что-то закапывалось в земле на территории военно-химических арсеналов. Проблема в том, что Россия сильно сэкономила, не включив в Конвенцию места работ со старым химическим оружием.

Старое химическое оружие — это боевые отравляющие вещества, произведенные до 1925 года, или вещества, произведенные с 1925 по 1946 год, которые в значительной степени утратили токсичные свойства. В 2017-м Россия отчиталась о полном уничтожении химических боеприпасов — 39 967 тонн.

«Химбаза» в Очаково была создана в 1916 году и относится к местам вероятного захоронения старого химоружия. После Второй мировой войны здесь располагалась опытная лаборатория, на которой разрабатывали новое химоружие. Отходы того, что производили ее сотрудники, по предположению экологов, также могли закапывать на «химбазе», однако достоверной информации об этом нет — исследований не проводилось.

— Рекультивации на этой территории не было, только извлечение аварийных боеприпасов в 1937–1939 годах, — объясняет эксперт. — Но надо понимать, что в то время не было мощных металлоискателей. В Очаково было мало люизита, в основном иприт. Оба относятся к стойким боевым отравляющим веществам и способны сохранять свои свойства от 80 до 100 лет, если находятся в стабильной оболочке.

Иприт по-другому называют «горчичным газом». Это боевое отравляющее вещество кожно-нарывного действия, которое относится к I классу опасности. По словам представителя союза «За химическую безопасность», состав ампул, которые могли быть найдены в 2021 году, менее токсичен, поскольку они относятся к зажигательным боеприпасам.

— У зажигательных боеприпасов более низкая степень опасности и другой метод воздействия — термические ожоги. Со временем боевой химический состав становится более вязким и твердеет, но сохраняет часть свойств. Он переходит во II класс опасности. Но в случае возможных раскопок и земляных работ на местах хранения подобных веществ происходят ЧП и разгерметизация. Тогда могут случиться отравления, — заявляет эксперт.

В 1998 году в московском районе Кузьминки, куда также свозили химическое оружие с головного склада в Очаково, Лев Федоров взял пробу грунта. По результатам экспертизы Института экологии и эволюции РАН в земле был обнаружен иприт, который спустя 60 лет не потерял свои свойства.

— Если в земле действительно что-то осталось, чего мы точно не знаем, металлическая оболочка у токсикантов могла разрушиться и стать более хрупкой. Будет происходить их омывание грунтовыми водами с постепенным проникновением в водоносные горизонты гидролизованных, но продолжающих оставаться отравляющими химических соединений, — говорит эксперт.

Старое химическое оружие может напомнить о себе и спустя 100 лет. В США в районе Спринг-Валли штата Вашингтон в 1993 году были обнаружены химические боеприпасы, которые остались со времен Первой мировой войны. 25 домов были эвакуированы, а на самом месте начались раскопки. В 2000–2010 годах в Спринг-Валли нашли 500 боеприпасов с мышьяком и ипритом, а в 2012-м уже построенный жилой дом из-за находок снесли. Местные жаловались на ослабление здоровья, болезни и онкологию. Работы по обследованию и рекультивации территории продлились до 2021 года — только к этому времени место было признано безопасным.

— В идеале «химбазу» в Очаково нельзя было просто так трогать, — уверен представитель союза «За химическую безопасность». — Сначала должны были провести комплексные инженерно-экологические изыскания.

Работы на территории должны проводить РХБЗ и МЧС, то есть государство. Но мы не знаем об объеме работ и степени опасности площадки, хотя прошло уже 100 лет. Возникает вопрос: зачем все это секретить? История места всем известна, на картах объект обозначался как химический. Но полной информации нигде нет.

«Ничего не отвалилось»

Между домами в «Матвеевском парке» расположились детские и спортивные площадки, уже заполненные людьми. Вдоль пешеходных дорожек выстилаются зеленые газоны с деревянными кормушками для птиц. По тротуарам гуляют собачники и родители с колясками, на скамейках что-то обсуждают подростки. Обновленное место живет своей жизнью, и ничего не напоминает об его истории.

Две молодые девушки, сидящие на скамейке, живут в районе всю жизнь — на Малой Очаковской улице. Рассказывают, что во время стройки рабочие находили некие колбы и это ни для кого не секрет.

— Когда котлованы рыли, строители колбы с какими-то реагентами находили и выбрасывали на нашу сторону через забор, — говорит одна из них. — В местных группах об этом писали. Просто собачникам говорили: около забора не ходите.

Спрашиваю, не задумывалась ли она когда-нибудь о переезде.

— Нет, — отвечает Анастасия. — Ну а куда деваться? Ипотека под 23%.

Две женщины с собаками на поводках сидят на спортивной площадке, пока их питомцы бегают вокруг деревянных брусьев. В ответ на мой вопрос смеются. Одна отвечает, что жилье в «Матвеевском парке» подходит ей по IT-ипотеке и никакая «химбаза» ее не останавливает.

Другая рассказывает:

— Я сама с Дальнего Востока и жила в городе, где ртутный завод разгромили. Прожила там много лет, и ничего. Поэтому нам не страшно.

Места, связанные с химией, приводят в пример и другие жители «Матвеевского парка». Мужчина подзывает дочку и с усталостью отвечает на мой вопрос.

— Мы три года жили рядом с Курчатовским институтом, где тоже были [атомные] реакторы в свое время. Но ничего у нас не отвалилось. Поэтому все это предрассудки, — говорит он.

«Буду стоять до конца»

Жительница района Очаково-Матвеевское Марина вспоминает, как местные на субботниках сажали клены, ухаживали за ними. Женщина живет здесь 41 год, но теперь ее выселяют по программе реновации.

— У нас дома в хорошем состоянии, в них зимой тепло, а летом прохладно из-за зелени, — говорит она. — Стены толстые, зачем все это сносить? Потому что земля дорогая: дома близко к метро, рядом парк с утками. Наши спокойные пятиэтажки хотят разрушить, чтобы построить двадцатиэтажные человейники и заработать. А нас переселить на «химбазу».

О переселении местные узнали из объявлений, которые были развешаны на подъездах. Их жильцы и нещадно рвали, не желая переезжать.

— Сейчас какая экспертиза [на «химбазе»]? Все уже построено. Но территория должна быть признана непригодной для постоянного проживания людей. Иприт — страшнейший мутаген, одной молекулы достаточно, чтобы это аукнулось в поколениях. Тот, кто построил там дома, вытер ноги о Конституцию, законы, покойного Льва Федорова. Лично я буду стоять до конца.

Марина рассказывает, как два раза посещала администрацию президента, и месяц назад ее обращение передали в генпрокуратуру. Теперь она и другие жители района надеются, что дело сдвинется с мертвой точки.

— Никто, ни один человек, не должен жить на той территории. Она должна быть очищена и закрыта для людей. Я верю, что мы сможем этого добиться, потому что за нами правда, — говорит Виктория.

* Имя изменено

Этот текст — часть спецпроекта «Экологическая карта России». Читайте наши материалы об экопроблемах в регионах страны

Читать