В Украине от обстрелов страдают не только люди, но и домашние питомцы — они сбегают, прячутся, теряются, остаются без хозяев, умирают от голода и ранений. В июне украинские зоозащитники опубликовали петицию с требованием запретить разводить собак и кошек во время боевых действий и в течение пяти лет после окончания военного положения.
Когда шли бои в Бородянке и Гостомеле, появилась другая петиция — с просьбой организовать «зеленый коридор» для эвакуации приютов с сотнями подопечных, ее подписали почти три тысячи человек. Об эвакуации животных просили приюты в Федоровке и зоопарк в селе Демидов Киевской области. Вскоре, правда, российские войска оттуда ушли.
Бездомных питомцев в Украине сейчас спасают крупные организации, в том числе международные: Happy Paw, UAnimals, Peace Winds Japan и другие. Они собирают корма и лекарства, перевозят животных в безопасные места, находят им новый дом и добрые руки. Но приютам, находящимся в зоне боевых действий, их помощь недоступна, для многих единственный путь спасения — эвакуация в Россию. Здесь их тоже поддерживают волонтеры, но с совершенно иными, гораздо меньшими финансовыми возможностями. А значит, нужд у приютов не становится меньше.
«Мы сидели с ними, трусились»
Двухэтажный, будто вчера сколоченный, но крепкий дом на окраине села Беломестное Белгородской области, высокий железный забор, из-за которого доносится собачий лай. Во дворе мешки с кормом, просторные вольеры, огороженные сеткой выше человеческого роста, в них будки и псы, которые прыгают от радости, завидев хозяйку. Сюда из поселка Липцы Харьковской области эвакуировалась Алена Тулякова вместе с сестрой, родителями и своим домашним мини-приютом. На родине она с 2016 года забирала с улицы бродячих животных — лечила, стерилизовала, вакцинировала, а расстаться с ними уже не могла: семьи находили не все.
— Люди или безответственные попадаются, или не хотят заводить животных. Одни забрали котика, много сил вложили в его спасение, моральных, физических и финансовых, он умер от заболевания, и еще раз они не хотят такое пережить. Так и обрастала животными. Некоторых взяла на стерилизацию, потом просто не смогла их выпустить обратно, потому что на улице животное долго не живет, даже стерилизованное. Максимум три года – пять лет. Старалась или пристроить, или оставить у себя.
В большой трехкомнатной квартире и частном доме места хватало всем: Алена ухаживала за 80 кошками и 4 собаками. Работала онлайн, чтобы проводить все время с любимцами, своих средств на содержание животных не хватало — помогали добрые люди. Алена с теплотой рассказывает о подопечных, которым от улицы или бывших хозяев доставалось крепко.
— Вот Эми, у нее оригинальный рисунок, — Алена гладит черную, с сединой, кошку. — Она была покусана собаками, и, когда мы ее забрали и вылечили раны, вместо черной шерсти выросла белая.
Тянется рукой к пушистой упитанной кошке с ремешком и монеткой на шее, но та спрыгивает с мягкого домика и готовится убежать.
— Есть даже дикари у меня: вот Мура, она не любит общаться с человеком, у нее даже ошейник-антистресс. Ее котят на улице хотели утопить — я их пристроила, ее стерилизовала, так она и осталась у меня.
Берет на руки полосатую кошку с белыми лапками и загнутыми короткими ушками.
— Вот Кася. Видите, у нее такие ушки обмороженные, я нашла ее на мусорке, она была вся в растительном масле. Выходили. Как и Германа, — она показывает кота с густой черной шерстью, — он шикарный, красавец. У него все было в кровавом саркоптозе, он чесался, раздирал себя до крови, возможно, из-за этого его и выбросили.
Кошки занимают все пространство первого этажа дома — пусть не в обиде, но в тесноте. Хотя в двух маленьких комнатах все для их уюта: лежанки, стойки, самодельные тканевые домики высотой до потолка, кресла и коробки. Кто-то отдыхает на подоконнике компанией, но многие прячутся в уголках поодиночке. С тяжестью в голосе Алена признает, что они до сих пор стрессуют. Мирная жизнь у нее и питомцев закончилась 24 февраля.
— Мне было безумно страшно. При взрывах у меня все сжималось в комок, и, уже приехав сюда, я обнаружила, что вся в синяках. Когда были обстрелы, мы сидели с ними в квартире, мы не спускались в бомбоубежище. Как можно детей бросить?
Мы сидели с ними, трусились. Животные очень боялись, когда слышали непонятные звуки, даже когда колонна техники проезжала, а мы жили у самой трассы. Без света, без воды. Полтора месяца назад мы ходили под обстрелами, а сейчас там люди не выходят из подвалов, даже гуманитарную помощь не могут получить, им питаться самим нечем.
Алене повезло, что она еще до начала военных действий заготовила корм для кошек и заморозила тушенку для собак — это и спасло приют от голода. Но равнодушно смотреть, как на улице появляется все больше бездомных животных, она не могла и забирала их к себе — дезориентированных, контуженых, раненых. Со скорбью вспоминает, как одна собака забилась на улице под деревянные поддоны и умерла от разрыва сердца. Алена почти каждый день выходила из дома, чтобы помочь голодным и раненым животным.
— Несколько раз попадала под такие обстрелы, что люди гибли. А я чудом оставалась жива, слава Богу. Если бы я там сидела и дальше, мы бы все погибли: и животные, и моя семья.
Когда очередные обстрелы выбили в доме Алены стекла и она приняла решение переезжать, путь был один — в Белгород. К тому времени уже стали появляться мародеры: в одном из домов они застрелили ротвейлеров. Алена спешно искала связь с волонтерами, просила помощи: вставала в шесть утра, чтобы до комендантского часа успеть добежать до горы, где изредка ловила телефонная связь, и спросить, отправят ли корм. Спустя полтора месяца удалось выйти на белгородских волонтеров. Из-за боевых действий они не могли доставить корм, но писали посты в соцсетях — и помощь нашлась.
— Нам передали переноски, и мы по три-четыре дня ждали рейс: с утра готовились, собирались, но до вечера никто не забирал, и так несколько раз. В апреле в три этапа смогли выехать и вывезти более 100 животных. Это и питомцы соседей: когда люди узнавали, что мы эвакуируем животных, они их приносили в коробках, потому что в поселках оставались старички, у которых нет сил ухаживать за животными и которым нечем их кормить, ведь магазины не работали с первого дня.
Дом Алене помогли найти волонтеры из Москвы и Белгорода. Почти половину животных, включая раненых, удалось отдать на лечение и пристройство, и сейчас у Алены 55 кошек и 4 собаки. Своей глобальной проблемой она называет жилье, ведь из-за отсутствия свободного места ей приходится проживать вместе с семьей, отдельно от животных.
— Я все время должна находиться с кошками. Сейчас не могу отследить, кто сходил в туалет, у кого расстройство желудка, а ведь такие мелочи могут перерасти в заболевания. Из-за разлуки со мной они переживают и болеют, многие половину потеряли в весе. Если чудо произойдет и кто-то нас пустит с таким количеством животных, то еще нужен огороженный двор или вольер для собак. Во сколько это выйдет, не знаю.
Зоозащитница Евгения безвозмездно предоставила под приют свою дачу, Алена же вместе с семьей вынуждена проживать в другом доме. Его аренду помогают оплачивать волонтеры и просто неравнодушные люди.
Алена признается, что пытается пристроить животных от безысходности, а так оставила бы их и забрала питомцев, которые из-за нехватки места отданы другим кураторам.
— Хочется, чтобы животным было комфортно, потому что им реально досталось уже в этой жизни, — говорит она.
Убирать и ухаживать за котами Алене помогает сестра Лариса — вместе они с раннего утра до трех часов дня выносят лотки, подметают, насыпают корм, лечат, обрабатывают кошек. В остальное время — помогают родителям, стоят в очередях за гуманитарной помощью и стараются обустроиться в чужой для себя стране.
— Я выехала, но у меня никаких запасов, мне не на что содержать даже себя, не то что больных животных, я лишилась всего. Ни жилья, ни работы, ни страны. В месяц уходит 50 тысяч только на 120 кг корма котикам, еще наполнителя 200 кг и 40 кг корма для собак, плюс обработки от паразитов и лекарства. Волонтеры и добрые люди частично помогают, но насколько это все растянется — неизвестно.
Сейчас Алена занимается лечением нескольких кошек — за июнь скопился долг в 35 тысяч, животные нуждаются в ветобработке и вакцинации, в соцсетях объявлен сбор средств. Вместе с сестрой они переживают из-за неопределенности.
— Мы не понимаем, какое у нас будущее, куда нас все это выведет. Назад возвращаться нам тоже не светит. Жизни разрушены, дома разрушены. Того, что было, уже не вернуть, наши Липцы наполовину разбиты: нет света, газа, воды. Даже если все откатятся на свои территории, на свои границы, не будет ни одного солдата ни с той, ни с другой стороны, — когда все восстановится?
Алена рассказывает, что можно выехать и в Европу, но разрешают вывезти только «пять хвостов на человека», а значит, вместе с семьей она сможет вывезти не более двадцати животных. Бросить остальных она не согласна. Лариса то ли в шутку, то ли из искреннего любопытства спрашивает у сестры:
— Если миллионер купит тебе приют, ты здесь останешься?
— Я не хочу здесь оставаться, это не родина, — сразу и без сомнений отвечает Алена.
Лариса вздыхает и опускает глаза, будто ей неловко за ответ сестры. Повисает пауза, после которой она будто оправдывается:
— Я не хочу сказать, что у нас там все было хорошо и шикарно. Но у нас все было налажено, мы там жили как-то, а теперь… вот.
Как помочь приюту?
PayPal: [email protected]
Сбербанк: 2202 2023 1608 1359
Raiffeisen: 4476 2461 7989 4544
«Собаку убило осколком — прошило насквозь»
Окраина села Терехово в 20 километрах от Старого Оскола Белгородской области. Деревенский дом, заботливо покрашенный, хоть и очень давно — о его преклонном возрасте говорит и труба печного отопления. Просторный, украшенный цветами участок, по которому носятся, задорно гавкая, псы.
— Вчера гроза была сильная, — говорит Ирина Переборщикова, глядя на своих подопечных. — Они слышали гром и вели себя так же, как тогда. Скулили, прижимались ко мне. Я им пыталась объяснить, что это не… это просто гроза и молнии. Тогда было страшно. Через две недели после начала у нас закончилась еда для собак. С первого дня не было света, тепла, воды. Мы пережили вместе с нашими питомцами очень страшные времена. Мы не собирались уезжать. Мы думали, что это скоро все закончится, все будет хорошо и мы будем жить так же, как и жили.
Ирина Переборщикова вместе с мужем Петром содержали приют «Территория добра» в Харьковской области. Организовался он волей случая: в 2011 году бесснежной, но холодной январской зимой она шла на работу, увидела коробку, в которой лежали пять маленьких щенков, и решила забрать их домой. Найденышей обогрели, выходили, привили — так Ирина с Петром и поняли, что могут спасать животных, которых предали люди.
— Животные у нас были старые, брошенные, а когда о нас узнали, нам начали звонить и подкладывать под дверь нашего дома хромых, косых, больных.
Один из «подкидышей» сильно натерпелся то ли от прежних хозяев, то ли от суровых улиц — Ирина показывает карликового пса, который лежит на скамейке и заинтересованно смотрит единственным глазом:
— Это Левушка. Серьезный парень. Врачи сказали, что ему больше десяти лет. Глазика нету, челюсть тоже, видимо, была разбита, лапки больные. Доживает наш старикашка в любви, тепле и добре.
Приют назвали «Благотворительный фонд “Территория добра”» — в мирное время новые подопечные «заселялись» в него регулярно.
— По моим записям, их число переваливало за полторы сотни, кого-то забирали, и в феврале их стало 88. [Когда началась…], мы не хотели с ними расставаться, но выхода не было. У нас жил волк — он уехал в Германию, несколько собак — в Голландию и Норвегию. Девочки выставляли посты в соцсетях, так животных забирали в Западную Украину и Европу. Другого выхода мы не видели: все было разбито, закрыты магазины.
Последний пост на странице приюта в запрещенной соцсети датируется 22 февраля — в карусели фотографий Ирина и Петр счастливо улыбаются, играют с собаками, а в описании желают хорошего вечера и отличного настроения…
В связи с боевыми действиями жители поселка Черкасские Тишки спешно эвакуировались, питомцев оставляли: одних на улице, других запирали — некоторые из них в панике пытались сбежать.
— Они вырывались из вольеров, срывались с поводков. Мы же оказались в самом эпицентре событий, и животные не понимали, что происходит, в принципе, как и мы.
Страшно было однажды попасть в дом, где три недели мерзли овчарка, кот-британец и йоркширский терьер. Хозяева уехали отмечать 23 февраля к родственникам, а 24-го уже не смогли вернуться. Там шли боевые действия. Пес нашел мешок с кормом, разорвал, им троица и питалась, но воды не было — замерзла в лед. Когда открыли дверь, кот был мертвый, овчарка сразу вырвалась и убежала, а йорк сидел в домике, не двигаясь от нервного шока. Отогревали его сутки.
Ирина привезла йорка с собой в Россию, вылечила ему глаза, а вскоре на связь вышли хозяева: рассказали, что их любимцу 13 лет, и они надеются забрать его к себе в Западную Украину, как только это станет возможным. Зовут найденыша Жулик, Ирина дала ему имя Петрович — в честь мужа, который его нашел. В интернете она связалась с хозяевами еще одной питомицы — Маняши, за которой они пока вынуждены наблюдать по видео, но с которой очень ждут встречи. Рады, что она осталась жива.
Спасая чужих животных, Ирина теряла своих — с дрожью в голосе она вспоминает про пони:
— Гулял понька по Харькову в 2017 году. Жители увидели, вызвали полицию и зоозащитников, и те выяснили, что хозяева зарабатывали на нем деньги, а потом выкинули на улицу. Подлечили поньку, а потом позвонили нам и предложили взять. Мы согласились, назвали его Сахарок. Дети соседские с ним играли, кормили яблоками, сухариками, радовались общению с животным. А 20 марта его не стало — слишком много было прилетов, от шума его сердце не выдержало.
Погибла в результате обстрела одна собака из приюта — ранило осколком.
— Прошило ее насквозь.
Забор наш весь был в дырочку, окна повыбивало, двери перекошены. Все собаки сидели запуганные.
Наступали голодные дни, приходилось перекручивать пшеницу, и тогда Ирина обратилась за помощью к белгородским и московским волонтерам. Те передали 700 кг корма и памперсы для животных-инвалидов. Но ситуация становилась все опаснее, Ирина думала об эвакуации.
— Один приют выехал из Липцев, потом другой, который рядышком был. Я категорически не хотела уезжать. Думала, что это все не с нами, что это понарошку и все скоро закончится.
— Путь шел только в Белгород, Украина от нас была отрезана. Я выехала 20 апреля с десятью собаками и незрячим котом: только их смогла вывезти на двух руках. Хотела забрать и других, но ситуация изменилась, и муж остался с ними дома. Вскоре всех наших животных забрали в семьи и в другие приюты. Я рада, что они в безопасности, но, с другой стороны, это мои дети, у меня их просто отобрали.
С вольерами, переносками и самим переездом Ирине помогли волонтеры из Москвы, нашли и дом, в котором получилось поселиться с животными. Однако дел по обустройству еще много.
— В доме никто не жил пять лет, и все тут в не очень хорошем состоянии. Забора нет. Я подручными средствами закрываю дыры, иначе собаки убегают. Нужно подлатать крышу, подвести с участка газ, а то сейчас здесь печка с дровами. Воды нет, приходится мыть собак в тазу на улице и тут же стирать пеленки по паре раз в день, потому что одноразовые я не могу себе позволить.
Ирине сказали, что провести в дом воду и канализацию обойдется в 100 тысяч — она надеется, что это удастся сделать до холодов. Хватает и других забот. Ирина показывает на постройки из дерева и шифера: в ее мечтах обшить их, заткнуть щели, перестелить крышу, чтобы размещать животных на передержку, лечить их и ухаживать за ними. Так она хочет отблагодарить местных волонтеров и вновь организовать приют.
— Приехали пять щенков, больных лишаем. Я их вылечу, чтобы девочки потом пристроили их в новые семьи. Много нуждающихся, хронически больных животных, инвалидов, которых уже никто не возьмет, но ведь они имеют право на жизнь, и здесь им будет хорошо. Мы с мужем еще из зоны АТО забирали собак с простреленным позвоночником — они не ходили, а ползали. Их было семь, возили их на колясках. У нас есть знакомая Настя в Ирпене — она подбирает таких животных, лечит и пристраивает в семьи за рубеж, а там ведь совсем другое отношение, животное даже на коляске остается любимым.
Территория, на которой может расположиться приют и зона для выгула, выходит далеко за пределы двора — она почти с футбольное поле, но не обустроена и не огорожена. Рядом густой лес, до жилых домов — десятки метров, а значит, собачий лай не помешает соседям.
Ирина приглашает зайти в дом — он встречает чистотой и уютом, украшен фотографиями и плакатами с животными.
Карликовые собачки бросаются под ноги, прыгают по аккуратно застеленной кровати, стульям — становится понятно, что любящая хозяйка разрешает им все. Клетка только одна — у незрячего кота Луи, которому из-за болезни удалили глаза, но и его каждый день выпускают погулять, а в доме он ориентируется без помощи, даже мух ловит.
Ирина рассказывает, что и на родине всегда радела за свободу для питомцев: вольеры были открыты, собаки и кошки играли и ели дома с хозяевами. То ли в доказательство своих слов, то ли с ностальгией Ирина показывает фото и видео из прошлой жизни: вот ее муж обнимает стаю собак, пара десятков кошек едят из мисок, даже волк ластится как ручной… На экране телефона появляется снимок обстрелянной машины.
— Это наш автомобиль. Муж ехал, услышал характерный звук и выскочил за секунду. Он же в прошлом военнослужащий, мы на Дальнем Востоке служили. И потому он понял, что будет прилет, так и спасся.
На вопрос, планирует ли ее супруг эвакуироваться, Ирина вздыхает и отводит взгляд:
— Мы не видим, каким образом нам можно воссоединиться. Жизнь у многих из-за всей этой ситуации поменялась на 180 градусов. Вот так, прожив 34 года вместе, мы вынуждены жить порознь.
Как помочь
Сбербанк: 2202 2025 1466 8650
Telegram: +380 96 913 58 31
