«Гулять негде будет» Все парки и леса Москвы теперь — под угрозой застройки. Репортаж о людях, которые пытаются их защитить

Суббота, 15 февраля, 11 часов дня. Недалеко от входа в Битцевский лес стоит темноволосый парень с канцелярским планшетом в руках. «Поставьте подпись в защиту леса! Он под угрозой из-за лишения природоохранного статуса», — говорит он проходящим мимо людям.

С середины января люди с планшетами каждые выходные появляются в крупнейших московских лесах и парках. Они объясняют беззаботно гуляющим москвичам, что скоро, возможно, гулять им будет негде.

27 декабря 2024 года мэр Сергей Собянин упразднил особо охраняемые природные территории (ООПТ) столицы. Сокольники и Серебряный бор, Битцевский лес и Царицыно, Воробьевы горы — все 146 городских парков и лесов теперь не защищены от застройки, превращения в парковки, прокладки по ним дорог и коммуникаций.

«Все это происходит на фоне очень быстрого роста московской агломерации, — отмечал в разговоре с «Кедром» эксперт по ООПТ. — Обеспечение этого роста жильем и инфраструктурой происходит во многом за счет уплотнительной застройки. <…> Риск того, что бывшие московские особо охраняемые природные территории тоже станут жертвами такого уплотнения, очень велик».

Корреспондент «Кедра» отправилась в Москву, чтобы рассказать, как горожане, юристы и экологи пытаются оспорить решение Собянина и почему итог этой борьбы повлияет не только на столицу, но и на всю Россию.

Московские леса и парки теперь совсем не охраняют?

Формально охраняют. В их статусе поменяли всего одно слово: теперь они — «особо охраняемые зеленые территории» (ООЗТ). Правительство Москвы ввело это понятие еще в 2012 году: им обозначили леса и парки Троицкого и Новомосковского округов, которые присоединили к столице. При этом в федеральном законодательстве такого статуса нет, из-за чего некоторые экологи считают его нелегитимным.

— Зачем нужно было придумывать отдельный статус для присоединенных к Москве лесов, неизвестно. Это никак не мотивировалось. Но правительство Москвы при расширении территории такое право получило — для этого в закон о введении в действие Лесного кодекса в 2012 году даже внесли соответствующие поправки. Об особо охраняемых зеленых территориях в них не говорилось ни слова, но по факту московские власти просто вывели городские леса из-под федерального лесного законодательства, забрав их полностью под свое управление, — говорит «Кедру» эксперт по лесам.

На особо охраняемых зеленых территориях формально нельзя вести деятельность, не связанную с их сохранением. Однако в постановлении правительства Москвы № 423-ПП, которым этот статус был введен в действие, есть оговорка: «Запрещается деятельность, не связанная с сохранением и изучением особо охраняемых зеленых территорий, за исключением деятельности, предусмотренной решением правительства Москвы».

— Это буквально означает, что московские чиновники могут самостоятельно решать, как использовать ООЗТ. Более того, градостроительно-земельная комиссия Москвы, председателем которой является мэр Сергей Собянин, может по своему усмотрению менять границы особо охраняемых зеленых территорий, — говорит эксперт.Неспособность статуса ООЗТ защитить природные территории от хозяйственного освоения констатировали даже в Центральном научно-исследовательском и проектном институте Минстроя. Там привели в пример строительство дублера Боровского шоссе, который проложили прямо по Ульяновскому лесопарку, а также рубки в Троицком лесу для строительства школы и детского сада. И Ульяновский лесопарк, и Троицкий лес на момент строительства были особо охраняемыми зелеными территориями.

Подпись за лес

При входе в Битцевский лес шум города остается позади. Сразу забываешь, что находишься в многолюдной столице. Спокойно и тихо — только птицы щебечут.

Мимо парня, собирающего подписи, проносятся бегуны, проходят собачники и семьи с детьми. Он продолжает: «Подпишитесь в защиту леса!» Внезапно к нему подходит седой мужчина в крупных очках:

— Я давно вас искал! — улыбается он. — Знал, что вы здесь подписи собираете.

Берет бланк и вписывает свое имя.

— Вот и все, свой гражданский долг я выполнил, — заключает он, отдает листок и уходит.

Агитатора зовут Борис, он — активист группы «SaveООПТ», приходит сюда каждые выходные. Его товарищи собирают подписи и в других местах, которые лишились статуса особо охраняемых природных территорий: в Измайловском лесу, Сокольниках, ландшафтном заказнике на Теплом стане, в самых разных районах Москвы. Борис взялся за Битцевский лес, потому что он для него родной.

— Я родился в Ясенево и всю жизнь гулял здесь. Не хочу, чтобы это прекрасное место превратилось в бездушную коробку, — говорит он.

Люди, по словам Бориса, реагируют на сборщиков подписей по-разному. Кто-то знает о проблеме и сразу подписывается. Кто-то не верит, что решение о ликвидации всех ООПТ могло быть принято.

— Некоторые говорят, что мы мошенники и «раскачиваем ситуацию в стране». К счастью, таких людей немного, — рассказывает он.

Активисты «SaveООПТ» собрали уже пять тысяч «живых» подписей. 11 марта они собираются подать обращение к президенту и правительству России для отмены московского постановления. Но и после подачи обращения останавливать сбор не намерены.

Пока мы стоим, подходят другие сборщики подписей. Компания привлекает все больше внимания.

— А что здесь происходит? — спрашивает женщина в меховой шапке. — Зачем лес защищать? Его что, хотят снести?

Получив ответ, она с готовностью берет ручку и вписывает свою фамилию.

Подписывающиеся сами начинают агитировать других. Мужчина в коричневой куртке, которого зовут Константин, обращается к бабушке, увлеченной скандинавской ходьбой:

— Вы тоже подпишите, а то гулять негде будет. Теперь все могут вырубить, а потом люди будут жаловаться, что леса нет.

— Я, конечно, подпишу, но уже ни во что не верю. Что хотят, то и сделают, — сокрушается бабушка и берет подписной лист.

Одни отмахиваются от активистов, другие демонстративно проходят мимо. Мороз заставляет плотнее кутаться в шарф, но отдыхающих в лесу это не пугает. И многие из них все-таки останавливаются поставить подпись.

Этот сбор проходит спокойно. Но так бывает не всегда. Например, 8 февраля активистов в Битцевском лесу поджидал наряд полиции.

— 8 февраля я ехал в Битцевский лес и по дороге узнал, что сборщицу в другом месте встретила полиция, — рассказывает Борис. — Подъехал к своей точке, и там тоже стояла полицейская машина. Я подошел к ним сам и спросил, по мою ли душу они явились. Ответили: «Да». Попросили поговорить с «главным», который в это время разговаривал по телефону и призывал кого-то бить. Я поинтересовался, будут ли меня тоже бить, и сказал, что собираю подписи. Это ввело его в ступор. Вышел третий полицейский и начал уговаривать меня уйти. Говорил, что люди, поставившие меня сюда, преследуют свои цели и на лес им наплевать. А я сам вызвался собирать подписи, узнав что мой лес лишили охранного статуса. Но полицейский продолжал говорить, что мне надо «найти бабу и рожать детей».

В это же время на Преображенской площади сборщицу подписей задержали. Ее обвинили в несанкционированном митинге, взяли обязательство явиться по требованию и отпустили. Борису силовики заявили, что для сбора подписей нужно разрешение префектуры, хотя по закону оно не требуется.

— Сказали, что подписи собирать мне запрещают, — продолжает Борис. — Упомянули, что были сведения, будто здесь массовый протест затевается. Я ушел. Через несколько дней общественный инспектор по охране окружающей среды Сергей Ильин пришел в ОВД Ясенево. Там ему сказали, что полицейские были неправы, но активисты сами виноваты. Якобы мы пришли «на места проведения митингов».

С той самой субботы активисты насторожены, но останавливаться не собираются.

— Сначала мы подавали заявку на митинг, — рассказывает одна из организаторов сбора подписей Людмила Сорина. — Нам отказали, ссылаясь на ковидные ограничения. Сбор подписей — единственная доступная форма активности, которая у нас осталась. Но и тут пытаются мешать.

«Зачем защищать? У нас все хорошо»

Идем вместе со сборщиками подписей по лесу. С двух сторон стоят сосны, березы и ели. К кормушкам подлетают птицы. По усыпанной снегом земле бегают две юркие белки.

— Здесь обитают совы, сойки и поползни, — рассказывает Людмила. — Через Битцевский лес протекает много водоемов, тут водятся лягушки и тритоны. Животный и растительный мир у нас очень богатый. А в 2020 году здесь начали проводить благоустройство: проложили дороги, провели освещение, построили некапитальные объекты. Казалось бы, ничего страшного, но это разрушает экосистему и обедняет животный мир, для которого вибрации и шумы недопустимы. Со статусом ООЗТ строительство усилится.

По данным Мосприроды, в Битцевском лесу встречаются и животные, находящиеся под угрозой исчезновения. Целостность парка важна для сохранения их среды обитания. По мнению опрошенного «Кедром» эксперта по особо охраняемым территориям, главная опасность ООЗТ — возможная их застройка линейными объектами, делящими зеленые зоны на части.

— Появление любого линейного объекта приводит к фрагментации территории. Если через нее проложат дорогу, то одна территория превратится в две, изолированные друг от друга. На меньшей площади некоторые виды животных меняют поведение, исчезают. Флора и фауна начинают деградировать, и природная ценность участка снижается. Я не думаю, что после ликвидации ООПТ все мигом застроят, но отщипывать кусочки под стройку могут, — делится эксперт.

Пока мы идем по лесу, активисты продолжают собирать подписи. После очередной просьбы один мужчина повышает голос.

— Зачем защищать? У нас все хорошо. Никто не будет ничего застраивать, прекратите это! — кричит он.

Противники ООЗТ в разговорах вспоминают пример Новой Москвы, которой этот статус успел навредить.

Борьба жителей Троицка за свой лес длится уже несколько лет. В 2020 году там запланировали построить школу на 2100 мест со всей инфраструктурой, для чего вырубили почти 5 га леса. Но этим не ограничилось. Позже выяснилось, что деревья нужно рубить еще и для детского сада, дороги, канализации и физкультурно-оздоровительного комплекса.

С недавних пор под угрозой оказался и лес в Краснопахорском районе. Там планируют вырубить деревья на площади в 500 га для строительства самого большого кладбища в Европе. Эта территория тоже имеет статус ООЗТ.

Поднимаемся на Лысую гору — самую высокую точку Битцевского леса. Верхушки многоэтажек слабо виднеются за стеной высоких деревьев. Отсюда хорошо заметны масштабы леса, который граничит с восемью районами Москвы. «Зеленые легкие» города пока еще огромны и величавы.

— Судьба ООЗТ печальна, и мы боимся, что она постигнет и Битцевский лес, — вздыхает Людмила.

Так нельзя, но Москве можно

Пока одни собирают подписи, другие идут юридическим путем. 24 января фонд защиты окружающей среды «Дело принципа» подал иск в Мосгорсуд для обжалования постановления о ликвидации 146 ООПТ. Юристы считают, что власти Москвы превысили полномочия, самовольно изменив статус территорий, и указывают, что понятия «ООЗТ» в федеральном законодательстве не существует.

По закону любое изменение режима особо охраняемых природных территорий должно быть согласовано с Минприроды. Его представители уже потребовали разъяснений от московского правительства, но ответа, по крайней мере публичного, пока не последовало.

— Особо охраняемые природные территории подлежат упразднению только в случае утраты их природоохранного значения, — объясняет председатель фонда «Дело принципа» Дмитрий Трунин. — А утрату значения ООПТ может подтвердить только экологическая экспертиза. Но правительство Москвы нашло лазейку: они ООПТ не ликвидировали, а вроде как преобразовали.

18 января в Москве на площадке «Депутатской академии» прошел круглый стол в защиту особо охраняемых природных территорий. По его итогам собравшиеся поручили экоцентру «Зеленая метка» обратиться в суд, чтобы обжаловать постановление правительства Москвы. Но спустя несколько дней выяснилось, что аналогичный иск уже подан — его автором выступил бывший депутат Мосгордумы Александр Соловьев.

Соловьев — личность в политических кругах Москвы известная. Во время выборов в Мосгордуму в 2019 году его называли кандидатом-«спойлером», так как он выдвигался против своего тезки — оппозиционера, которого поддерживали сторонники Алексея Навального.

Узнав, что в Мосгорсуде сторонам по иску Соловьева на 6 февраля назначена предварительная беседа, юрист «Зеленой метки» Алексей Дмитриев пришел на нее и попросил присоединиться к процессу в качестве соистца.

«Беседы в гражданском процессе — это неформальные встречи всех сторон с судьей, когда разговор ведется в свободном режиме без ведения протокола и принятия протокольных определений, — сказал Дмитриев 6 февраля на выходе из суда. — И вот на беседе судья говорит: “Давайте сегодня рассмотримся?” И прямо на беседе назначили заседание, и тут же его провели».

Дмитриеву вступить в процесс не дали: против выступил и прокурор, и сам Соловьев. На рассмотрение дела ушло всего несколько часов.

По словам Дмитриева, на суде представитель истца говорил, что упразднение особо охраняемых природных территорий требует согласования с Минприроды России. На это представитель московской мэрии заявил, что речь идет не об упразднении, а о преобразовании ООПТ в ООЗТ и никаких согласований с федеральными ведомствами в таком случае не требуется. Довод, что понятия «особо охраняемые зеленые территории» нет в федеральном законодательстве, был парирован тем, что оно с 2012 года есть в нормативно-правовых актах правительства Москвы.

— То, что произошло в суде, абсурд, — делится Дмитрий Трунин. — Я работаю юристом 25 лет и никогда не видел, чтобы по такому сложному делу вынесли решение за день. Соловьева знаю лично и раньше старался не думать о нем плохо. Наша организация тоже просила включить нас в иск, но он был против. Это говорит о многом. Спешили они, чтобы воспрепятствовать обжалованию постановления другими людьми и организациями.

Суд Соловьев проиграл, упразднение московских ООПТ признали законным.

— Теперь всем гражданам будут отвечать, что суд подтвердил законность решения об упразднении ООПТ. Если заявитель его не оспорит и оно вступит в силу, все другие иски будут отклоняться из-за преюдиции. Поскольку основания и предмет иска будут оставаться, скорее всего, теми же, это решение будет иметь определяющее значение, — говорит «Кедру» эксперт по особо охраняемым природным территориям.

10 февраля «Зеленая метка» подала иск об оспаривании закона «Об охране и использовании зеленого фонда в г. Москве», который Мосгордума приняла 13 ноября 2024 года — именно он позволил мэру переводить особо охраняемые природные территории в ООЗТ. Иск экозащитников оставили без движения из-за того, что они не указали номер телефона, факс и адрес электронной почты. В самой «Зеленой метке» настаивают, что все эти данные в заявлении были, 17 февраля Соловьев подал точно такой же иск. Его приняли к рассмотрению.

— На мой взгляд, власти Москвы понимают, что поступили незаконно, поэтому и придумывают комбинации с исками и судами. Мы уже подали частную жалобу на возврат своего иска, — говорит Трунин.

Природа для человека

Воскресенье, 16 февраля, 15 часов дня. В парке Сокольники кипит жизнь. Дети играют на площадке, из кафе слышна музыка. Но стоит пересечь просеку в том месте, где парк культуры переходит в лесопарк, как темп замедляется: людей здесь становится меньше и ходят они неторопливо. Здесь начинается теперь уже бывшая особо охраняемая природная территория.

— Статус ООПТ разделял наш парк на две части, — рассказывает местный житель Даниил Семенюшкин. — Одна — это парк культуры и отдыха, другая — природная зона, где можно услышать пение птиц, а не музыку из ресторана.

Парк Сокольники — это 517 га леса посреди плотной московской застройки, 230 из которых занимала особо охраняемая природная территория. Специалисты Рослесинфорга насчитали в Сокольниках 39 тысяч деревьев. А в заповедных зонах парка обнаружили 10 краснокнижных видов растений: ветреницу дубравную, анемону, землянику зеленую. Здесь встречаются и животные, занесенные в Красную книгу Москвы: ласка, заяц-беляк, обыкновенный тритон.

— Не все люди осознают важность охраняемой территории, — с грустью говорит Даниил. — Во время сбора подписей они обычно реагируют с недоумением, не зная, что такое ООПТ. Но когда я им объясняю, соглашаются подписать бланк. Не помню тех, кто возражал после того, как выслушал меня.

Подходим к комплексу замерзших Путяевских прудов. Рядом с одним из них замечаю конструкцию зеленого цвета, напоминающую гусеницу. У нее девять длинных ножек-столбов, земля вокруг которых разворочена. Даниил говорит, что сооружение появилось в рамках благоустройства, которое началось в парке весной 2024 года. В апреле в Сокольниках решили построить новые рестораны, дискотеку, сауну и другие объекты. Власти не говорили, что для этого придется вырубить часть деревьев, но в скором времени рубки начались. Местные жители выступили против и создали петицию, которую подписали более 4,5 тысяч человек. Им также удалось привлечь на свою сторону депутата Госдумы Сергея Обухова, который отправил десятки запросов в правительство Москвы и надзорные органы с указанием, что благоустройство несовместимо с охранным статусом ООПТ. В результате от строительства части капитальных объектов московские власти отказались.

— Те планы, которые не были осуществлены из-за наличия статуса ООПТ и общественного недовольства, теперь могут быть реализованы, — опасается Даниил. — В частности, могут быть построены ресторан и термальный комплекс на Большом Путяевском пруду.

«Беда всей России»

В Красносельском переулке начинается конференция «За сохранение московских лесов». В небольшом зале собирается 60 человек. Свободных стульев мало, многие слушают стоя.

С переднего ряда встает женщина. Это Тамара Злотникова — член Всероссийского общества охраны природы, заслуженный эколог РФ. Она была одним из авторов федерального закона «Об особо охраняемых природных территориях», с которым московские власти не стали считаться.

— 76-я статья Конституции говорит: если федеральные законы противоречат региональным, то в преимуществе федеральные. ООПТ — это наше национальное достояние. Особо охраняемые природные территории защищены и федеральным законом, и Земельным кодексом. ООЗТ не защищены ничем, — заявляет она.

Злотникова опасается, что московский закон о зеленых территориях «могут тиражировать и другие регионы».

— То, что происходит, беда не только москвичей, но и всей России, — уверяет Злотникова. — Москва как столица показывает дурной пример всей стране, как землю ООПТ можно преобразовать в ООЗТ и вывести из-под многих норм федерального законодательства.

Утверждение, что Москвой все не закончится, небезосновательно. В 2023 году депутат госдумы от Приморья Виктор Пинский внес законопроект, по которому региональные правительства могли бы менять границы ООПТ регионального значения или ликвидировать их по своему усмотрению. После резонанса и возмущений от экологов законопроект он отозвал.

Через год ситуация повторилась. Государственный совет республики Чувашия разработал очень похожий законопроект, но Госдума его отклонила. Спустя несколько месяцев то же самое пытались провернуть ставропольские депутаты. И у них не получилось. Но все эти регионы — не Москва.

— Столица всегда свободно относилась к федеральному законодательству, — говорит «Кедру» эксперт по особо охраняемым территориям. — С другими регионами такое может не пройти, хотя попытки были. Но сегодняшняя ситуация может привести к внесению изменений в федеральное законодательство на основании московского. Вот это плохо.

После выступления Тамары Злотниковой другие спикеры тоже упоминают удивительную самостоятельность столицы России.

— Я, наверное, скажу крамольную вещь, но Москва — отдельное государство, — говорит общественный инспектор по охране окружающей среды Сергей Ильин. — У нас тут ООЗТ, а открываешь федеральный закон, и там только ООПТ. Как так?

Со стула поднимается представительница движения «Спасем наш главный ботанический сад РАН им. Цицина» Алла Салахова.

— Мы должны действовать! — громко заявляет она. — За нами не только Москва, за нами вся страна.

«Пилить бюджет мешают деревья — надо пилить деревья»

Против ликвидации ООПТ выступили и 10 московских муниципальных депутатов. Они обратились в Генпрокуратуру с требованием проверить на законность постановление столичного правительства. Один из подписавшихся под обращением — депутат от района Якиманка Василий Дикарев. Он считает, что быть безразличным к природе нельзя. Ее ресурсы не безграничны.

— У нас в стране экологии уделяется мало внимания. Мы живем в какой-то парадигме, что природные ресурсы России неисчерпаемы. А я как выпускник географического факультета МГУ знаю, что ничего неисчерпаемого нет. В постановлении я вижу коррупционный потенциал.

Вырубка и высадка зеленых насаждений представляют ту же историю, что и перекладка бордюров в Москве. Это вечный оборот денег и бессмысленных действий, — говорит депутат.

Благоустройству Москва действительно уделяет большое внимание. В 2024 году на него было выделено 50 млрд рублей. Но сильнее всего в столице развито строительство. Объем строительных работ в Москве в 2024 году составил 1,98 трлн рублей. Развитие транспортной инфраструктуры тоже не стоит на месте. За следующие три года в столице собираются проложить 259 км дорог. И теперь все это будет возможно на бывших ООПТ.

— Идет масштабное благоустройство, и закон об ООПТ этому очень мешает, — делится юрист Дмитрий Трунин. — Из-за него девелоперам и строителям непросто. А в стране к тому же ипотечный кризис, ставка растет. Пилить бюджет и так сложно, а тут еще деревья мешают, значит, надо пилить деревья.

У защитников ООПТ разные мнения о борьбе против ликвидации особо охраняемых природных территорий. В ее успешный исход верят не все.

— Защита ООПТ приведет к какому-то результату только в одном случае — если власти почувствуют, что москвичи сильно против их упразднения. Но для этого нужны массовые обращения в правительство и прокуратуру. Боюсь, что люди не считают защиту ООПТ приоритетной проблемой, — заключает эксперт по особо охраняемым территориям.