Срубить миллиарды Как ради кофе и стейков уничтожают тропические леса. Разбор «Кедра»

По данным американского Института мировых ресурсов, ежегодно в мире вырубают около 18 млн га тропических лесов. Каждую минуту площадь тропиков сокращается на десять футбольных полей. До 99% рубок проводится в интересах аграрного бизнеса.

— Последствия этих рубок — массовое исчезновение видов и новые пандемии, вызванные передачей зоонозных заболеваний людям от диких животных. Поверх всего этого — усугубление климатического кризиса, ведь при сведении лесов происходит выброс накопленного в них углерода. Вишенка на торте — разные «локальные» последствия вроде истощения и загрязнения пресных вод, аридизации местного климата и увеличения частоты катастрофических паводков, — объясняет в разговоре с «Кедром» специалист по устойчивому лесопользованию Денис Смирнов.

«Кедр» рассказывает, как сельскохозяйственные компании уничтожают тропические леса ради миллиардных прибылей и чем это опасно.

Часть I. Ради чего вырубают тропические леса?

Что соя, что не соя — все равно

Бразильский заповедник «Триунфо-ду-Шингу» — это 1,7 млн га амазонского леса, дом для редких белощеких паукообразных обезьян и гиацинтовых ара. Территория еще в 2006 году получила охранный статус как резерв устойчивого использования. По местным законам, землевладельцы обязаны сохранять 80% лесов в «Триунфо-ду-Шингу» нетронутыми — однако рубки в заповеднике не прекращаются.

С 2006 по 2021 год площадь лесов «Триунфо-ду-Шингу» сократилась на 35%, из-за чего он оказался в списке наиболее обезлесенных особо охраняемых территорий (ООПТ) Бразилии. Так произошло, потому что заповедник находится в ключевых для бразильского мясного животноводства муниципалитетах — Сан-Феликс-ду-Шингу и Алтамира.

Производство говядины — главная причина вырубки тропических лесов Бразилии с 1960-х годов.

Именно в этот период начался пик активности бразильских фермеров, которые из-за скудости почв и неразвитости технологий вели свое хозяйство примитивным подсечно-огневым способом. Сейчас на переоборудование земель под выпас скота и выращивание кормов приходится около 41% рубок, что составляет примерно 2,1 млн га в год (это сопоставимо с площадью Словении — прим. ред.).

На месте старых и потерявших ценность пастбищ для коров бразильцы выращивают соевые бобы. Страна — мировой лидер по их производству и экспорту. Главный покупатель — Китай, который ежегодно приобретает не менее 100 млн тонн сои. Как объясняет Денис Смирнов, около 80% сои используют в качестве корма в птицеводстве и свиноводстве. Поэтому потребность в сое неразрывно связана с животноводством.

— Роль отраслей сельского хозяйства в вырубках меняется в зависимости от спроса на мировых рынках. Например, я был свидетелем локальных бумов, когда фронтраннерами обезлесения были кешью, черный перец и дуриан, — дополняет Смирнов.

Раньше сою чаще всего выращивали на месте вырубленного тропического леса. Но в 2006 году общественное возмущение побудило транснациональные зерновые компании, включая американские Cargill, Bunge и бразильскую Amaggi, подписать мораторий, запрещающий вырубку лесов Амазонии под соевые культуры. После начала действия соглашения доля вырубки лесов под сою сократилась до 1%. Однако в августе 2025 года власти приостановили действие моратория, и теперь тропические леса снова под угрозой.

Ранее ученые из американского Института инноваций в области Земли говорили, что в реальности мораторий не защищал леса так, как они в этом нуждаются. Дело в том, что к 2006 году в Амазонии уже было уничтожено огромное количество лесов, и фермеры просто занимали площади, очищенные ранее. К тому же мораторий не защищал другие ценные ландшафты — например, саванну Серраду, где живет около 5% биологических видов, известных в мире. Среди них — редкие виды млекопитающих: гигантские муравьеды, броненосцы, ягуары и тапиры. Сейчас в Серраду выращивают около 12% мирового урожая сои.

Четыре дерева в год

Бразилец Марсело Монтанари любит говорить, что родился под кофейным деревом. За четыре поколения, что его семья выращивала кофе после эмиграции из Италии, переезжать приходилось четырежды — земли теряли свое плодородие за несколько десятилетий. Сейчас Монтанари управляет плантацией в регионе Серрадо-Минейро — лидере по выращиванию арабики в Бразилии.

Серрадо-Минейро — это обширная высокогорная саванна площадью около 255 000 га, производящая около 6 млн мешков кофе в год. Она позволяет Бразилии покрывать почти половину мирового спроса на арабику. Но к 2050 году, как считают эксперты, пригодные для выращивания кофе территории Серрадо-Минейро могут сократиться на 50%. Причина — в изменении климата и деградации почв.

Изначально бразильские фермеры выращивали кофе в естественной среде — в тени высоких деревьев. Однако около двух веков назад леса начали вырубать под плантации, чтобы высаживать больше кофейных деревьев. Качество плодов, выросших под прямыми солнечными лучами, ниже, чем у выращенных в тени — но зато доход с урожая выше. За 2024 год Бразилия экспортировала кофе на $12 млрд.

Текущий уровень потребления кофе в мире — около 1,6 млрд чашек в день, или до 590 млрд в год. Больше всего напиток любят в западных странах.

По подсчетам Научно-исследовательского института человечества и природы в Киото, каждый год на среднестатистического европейского потребителя приходится четыре вырубленных тропических дерева. Выращивание кофе — одна из основных причин этих рубок наряду с бизнесом по выращиванию масличных пальм, какао и других продуктов питания.

Денис Смирнов в разговоре с «Кедром» отметил рост интереса к кофе и в развивающихся странах. Это значит, что еще большие территории будут вырубаться под плантации дешевых сортов.

Несладко придется

Салам Савадугу выращивает какао в заповедном лесу у горы Тиа в Буркина-Фасо. Раньше его участок в 4 га был полностью занят лесом. По словам Савадугу, деревья он выжигает и рубит «понемногу» — считается, что самые крупные бобы получаются на месте свежих рубок.

Всего в поясе от Сьерра-Леоне до Камеруна — куда входит и Буркина-Фасо — какао-бобы выращивает около 2 млн фермеров. Они производят до 70% мирового какао. Лидером по экспорту является Кот-д’Ивуар: в 2021 году страна экспортировала какао на сумму $5,06 млрд. При этом местные рабочие получают за свой труд менее $1 в день. Из-за нищеты люди не могут позволить себе модернизацию плантаций и нередко полагаются на труд своих малолетних детей.

С 1960-х площадь лесов в Кот-д’Ивуаре сократилась на 67%. Это одни из самых высоких темпов обезлесения в мире. Ежегодная вырубка лесов в стране составляет 110 000 га (что сопоставимо с площадью Нью-Йорка — прим. ред.), при этом 70% незаконных вырубок связаны с производством какао.

Как объясняет Морин Маккарти из германского Института эволюционной антропологии общества Макса Планка, потеря тропических лесов ведет к неблагоприятным изменениям в поведении шимпанзе, стратегиях их расселения, рационе питания и социальных взаимодействиях. А фрагментация лесов создает риск снижения генетического разнообразия в популяциях, что влияет на локальное исчезновение видов. Так, местная популяция шимпанзе за последние 30 лет сократилась на 90%, а многие другие приматы оказались на грани исчезновения.

По прогнозам международной экологической организации Mighty Earth, уже к 2030 году Кот-д’Ивуар и другие страны Западной Африки могут полностью лишиться лесов, если не пересмотрят подходы к выращиванию какао.

— Тропические леса — это очень мобильная, подвижная экосистема. Если вырубить лес на севере, он так или иначе постепенно восстановится. Но восстановить прежнего качества лес, скорее всего, не удастся, — объясняет опрошенный «Кедром» биолог и специалист по фитоценологии. — Поэтому рубить естественные леса, которые существовали в Западной Африке сотни лет, — экологическое преступление.

Однако спрос человечества на какао-бобы не снижается. Только американцы потребляют 26 млн кг шоколада в честь Дня святого Валентина. Для производства такого количества требуется 130 000 какао-деревьев.

Рубят как по маслу

Национальный парк «Гунунг-Лесер» занимает 2,6 млн га на индонезийском острове Суматра, на границе провинций Северная Суматра и Ачех. Это единственная экосистема в мире, где сосуществуют суматранские тигр, носорог, слон и орангутан — четыре эндемика острова, находящиеся под угрозой исчезновения. «Гунунг-Лесер» вместе с другими нацпарками Индонезии входит в состав объекта всемирного наследия ЮНЕСКО — девственных влажных тропических лесов Суматры.

Однако ни редкие животные, ни высочайший охранный статус не защищают эти леса от рубок. Лишь по официальным данным, парк теряет 0,135% своих лесов в год. Значительная часть рубок ведется ради плантаций масличной пальмы. Из ее плодов получают пальмовое масло. Индонезия — самый крупный в мире экспортер этого продукта. Только за прошлый год страна продала 29,5 млн тонн пальмового масла.

Растить масличные пальмы без вырубок тропических лесов невозможно. Коммерческий жизненный цикл этих деревьев составляет 25 лет — это значит, что каждую четверть века их высаживают на новые плодородные почвы. При этом молодые пальмы готовы к коммерческому использованию только через шесть-семь лет после высадки.

— Более 80% пальмового масла производят всего в двух странах. Это Индонезия и Малайзия, — объясняет Денис Смирнов.

По его словам, обе страны будут уничтожать леса ради пальмовых плантаций и дальше:

— В начале этого года правительство Индонезии одобрило план по конверсии 20 млн га лесов под новые плантации. По заявлениям чиновников, это сделано ради «продовольственной безопасности страны».

Каждый человек потребляет в среднем 8 кг пальмового масла в год — оно используется примерно в половине всех потребительских товаров. Например, с его помощью пенят мыло, фиксируют цвет помады, придают хрустящую корочку выпечке, а шоколаду — гладкость и блеск.

По прогнозам аналитиков, мировой спрос на этот продукт продолжит расти.

Часть II. Что делать, чтобы спасти тропические леса?

Закон — сейчас, соблюдение — потом

По оценкам Продовольственной и сельскохозяйственной организации ООН, с 1990 по 2020 год в сельскохозяйственные угодья было переведено 420 млн га тропических лесов — это больше, чем территория Евросоюза. При этом граждане стран ЕС потребляют не менее 10% продуктов, произведенных за счет вырубки тропических лесов.

В 2021 году на климатическом саммите COP26 в Глазго более 140 стран обязались остановить и обратить вспять процесс обезлесения и деградации земель к 2030 году. Уже год спустя Евросоюз решил экономически бороться с вырубкой тропических лесов — и первым принял Регламент о продукции, не связанной с обезлесением (EUDR).

По новому закону, такие продукты, как кофе, говядина, соя, какао и пальмовое масло, смогут продаваться в Европе, только если для их производства не вырубались тропические леса. Компании-поставщики, не соблюдающие правила, могут быть оштрафованы не менее чем на 4% от годового оборота в Евросоюзе.

— Законодательное регулирование поможет в спасении тропических лесов, включать экономические инструменты важно. Другое дело, что Европа — это не единственный получатель благ [выращенных на месте тропических лесов], хотя один из крупнейших. Чтобы остановить уничтожение тропических лесов, аналогичные меры должны принять и другие страны мира, — говорит «Кедру» специалист по фитоценологии.

Но до сих пор первый в своем роде законопроект о защите тропических лесов не начал действовать. Как сообщало агентство DPA, в декабре 2024 года большинство депутатов Европарламента высказалось за его отсрочку. Планируется, что EUDR вступит в силу 30 декабря 2025 года для крупных компаний и 30 июня 2026 года для малых и мелких предприятий.

По мнению специалиста по лесному хозяйству, Евросоюз оказался не готов к исполнению собственного же решения. К тому же, отмечает он, в списке угроз тропическим лесам не упоминается их деградация — ухудшение состояния лесов, которое может проявляться в снижении их биоразнообразия и продуктивности, а также в изменении их структуры и устойчивости.

Денис Смирнов опасается, что следить за происхождением сельхозпродукции будет технически сложно. Например, он ожидает проблемы с Вьетнамом, который является вторым после Бразилии производителем кофе, около 40% которого экспортируется именно в Евросоюз. По прогнозам, в этом году экспорт кофе из Вьетнама достигнет рекордных $7,5 млрд, а в следующем — может вырасти до $8,4 млрд.

— Привести такого объема поставки в соответствие с требованиями нового регламента будет сложно, — считает Смирнов. — Площадь посадок кофейных деревьев во Вьетнаме составляет 715 тысяч га, большинство из них приходится на участки мелких землевладельцев. По очень грубым подсчетам, потребуется сертифицировать около 600 тысяч участков и сделать так, чтобы покупатели могли проследить происхождение кофе. Но одна лишь «бумажная» сертификация, пусть и основанная на новых технологиях, без контрольных проверок на местности работать не будет из-за всепроникающей коррупции.

Как отмечает Смирнов, граница Вьетнама с соседними Лаосом и Камбоджей содержит десятки переходов, по которым товары перемещаются из страны в страну без таможенного контроля и сопроводительных документов. Это значит, что часть продукции, продаваемой в Евросоюз якобы из Вьетнама, может и дальше выращиваться на местах уничтоженных тропических лесов.

Локальная борьба

По словам Смирнова, темпы обезлесения можно замедлить, если увеличить продуктивность уже существующих плантаций путем более эффективных агротехнических приемов и рационального планирования. Но и это не станет окончательным решением.

— Обезлесение движется экономикой безудержного роста. Без контроля потребления в долгосрочной перспективе проблема не будет решена. Вдобавок к этому в странах тропического пояса есть целый букет условий, которые либо сильно затрудняют, либо сводят на нет усилия по борьбе с обезлесением: бедность, коррупция, несоблюдение законов, авторитарные формы правления с подавлением неправительственных организаций и независимых СМИ. Для полного комплекта добавьте усиливающееся влияние популистских политиков, препятствующих или блокирующих международные экологические инициативы под предлогом защиты суверенных интересов и конкурентоспособности национальных компаний, — объясняет Смирнов.

По его мнению, человечество вряд ли сможет сохранить тропические леса за пределами особо охраняемых резерватов и мест, где сельское хозяйство просто невозможно по естественным причинам из-за труднодоступности или бедности почв.

— Я не стремлюсь сгустить краски, а пытаюсь показать всю сложность проблемы. Чтобы не было иллюзии наличия простых и безболезненных решений на уровне многоразовых соломинок, — говорит Смирнов. — Я знаю лишь локальные примеры успешной борьбы, где инициатива исходила от конкретных мотивированных людей. Например, в Камбодже с 2013 года американо-австралийская семья Дэвисов успешно защищает участок сухих диптерокарповых лесов площадью около 42 тысяч га от захватчиков и браконьеров. Когда они начали свой «семейный» экотуристический проект, этот лес не имел формального охранного статуса, но благодаря усилиям Бена и Шарин в 2017 году правительство Камбоджи объявило эту территорию заказником «Пном Тнут-Пном Пок» и даже выделило небольшую финансовую поддержку.

Сейчас этот заказник занимает 42 097 га на севере Камбоджи. Большая часть растительности там — диптерокарповые деревья. Они играют важную роль в тропических лесах Юго-Восточной Азии, формируя до 50% их биомассы. Благодаря этой особенности «Пном Тнут-Пном Пок» стал безопасным пристанищем для ряда видов, находящихся под угрозой исчезновения, в том числе для бантенга, зеленого павлина и хохлатого гиббона.