Комитету Госдумы по международным делам поручено к 18 октября «проработать вопрос» об отзыве ратификации Договора о всеобъемлющем запрещении ядерных испытаний (ДВЗЯИ). Решение выглядит практически принятым: МИД РФ уже готовит проект отказа от договора. Да и Владимир Путин ранее заявлял, что возобновление испытаний возможно.
Работают и с общественным мнением. 3 октября главред RT Маргарита Симоньян, сославшись на «знакомого инженера-радиоэлектроника», заявила, что при проведении термоядерного взрыва «где-нибудь над Сибирью <…> ничего страшного не произойдет. <…> Ни ядерной зимы, которую все боятся. Ни чудовищной радиации. <…> Этого не будет», — заверила она.
«Кедр» вместе с радиобиологом Ильей Велегжаниновым и физиками-ядерщиками Андреем Ожаровским и Дмитрием Горчаковым рассказывает, насколько на самом деле опасны ядерные испытания для природы и человека.
Унесенные ветром
С 1945 по 1996 год в мире было проведено более двух тысяч испытаний ядерного оружия (данные варьируются от 2059 до 2121): в том числе 1352 взрыва под землей, 500 в атмосфере, а еще на земле, под водой и в космосе. В 1996 году на Генеральной Ассамблее ООН был принят Договор о всеобъемлющем запрещении ядерных испытаний — тот самый, ратификацию которого Россия сейчас хочет отозвать. В XXI веке ни одно государство, кроме Северной Кореи, испытаний ядерных устройств не проводило. КНДР же испытывала их шесть раз: в 2006, 2009, 2013, 2016 (дважды) и 2017 годах.
— Самые опасные взрывы — атмосферные, — говорит физик-ядерщик Дмитрий Горчаков. — Ядерный гриб — это подъем пыли, в том числе всех радиоактивных материалов, имеющихся в бомбе и образующихся в атмосфере из-за ионизирующего излучения. В частности, под его действием образуется радиоактивный изотоп углерод-14. Главное воздействие этих взрывов в том, что все эти радиоактивные частицы могут улетать довольно далеко.
В разное время следы радиоактивного загрязнения обнаруживались в донных отложениях озера Кроуфорд в Канаде, в организме китовых акул, выловленных у берегов Пакистана и Тайваня, в панцире черепах в Тихом океане и в мясе кабанов в Баварии.
— История ядерных испытаний показывает, что накопление долгоживущих радионуклидов — цезия-137 или стронция-90 — наблюдалось даже у жителей Швеции и Дании, расположенных достаточно далеко от мест испытаний, — отмечает радиобиолог Илья Велегжанинов. — Это следствие взрывов на Новой Земле, которые проводил Советский Союз.
В зависимости от силы ветра загрязнение радионуклидами при испытании ядерного оружия в атмосфере накрывает территорию от нескольких десятков до нескольких сотен километров. Такое неоднократно происходило в тундре в Ненецком автономном округе и Республике Коми с 1954 по 1963 год, когда СССР проводил наземные и атмосферные испытания на Новой Земле.
В 1961 году на Новоземельском полигоне было испытано самое мощное взрывное устройство в истории человечества — АН602, или «Царь-бомба». Его мощность составила 58,6 мегатонн в тротиловом эквиваленте (в 3333 раза больше, чем у снаряда «Малыш», сброшенного на Хиросиму). Вспышка была видна даже на Аляске. Ядерный гриб поднялся на высоту 67 км.
Однако результатом испытаний, призванных устрашить капиталистический мир, стали тяжелые заболевания жителей самого СССР. Например, в Ижемском районе Коми произошел всплеск онкологических патологий. Местные оленеводы выпасали стада на берегу океана недалеко от Новой Земли. И они, и другие жители Коми ели мясо оленей, в которых накапливался цезий, — животные питались загрязненным ягелем.
«У детей, которых я наблюдала, были множественные аномалии: сращение пальцев, заячья губа, волчья пасть, порок сердца. Информация об испытаниях ходила среди врачей. Мы знали, что такое радиация и как она влияет на человеческий организм.
На моем участке состояло намного больше детей с серьезными заболеваниями, чем, допустим, в Сыктывкаре. Когда мы сдавали отчеты, коллеги удивлялись, — рассказывала о последствиях ядерных взрывов «Новой газете» педиатр Ижемской городской больницы Галина Сметанина. — Что касается взрослых, эти испытания, безусловно, оказали большое влияние на оленеводов. Они же уходят к Северному Ледовитому океану, близко к Новой Земле. В какое-то время среди них была очень высокая онкозаболеваемость. Люди в возрасте 40–50 лет умирали один за другим».
Возобновлять испытания сегодня также предлагается на Новой Земле. Привести полигон на архипелаге в готовность поручил лично Владимир Путин. При этом оленеводство остается одним из основных видов деятельности жителей российского севера. Мясо оленей — традиционная пища не только в Коми, но и в других приполярных регионах. О рисках для них на официальном уровне ничего не говорят.
Безопасно не получится
Вынос радионуклидов за пределы полигонов и массовые заболевания мирного населения — не специфика советских ядерных испытаний, а системная проблема, заложенная в самой природе ядерных взрывов. Так, например, испытания, которые Франция проводила в 1966–1974 годах в Тихом океане, привели к выпадению радиоактивных осадков в Полинезии. Они затронули 110 тысяч жителей Таити и соседних Подветренных островов. Среди них 11 тысяч получили облучение в 5 миллизивертов.
Лишь в 2010 году Франция создала комиссию по компенсациям жертвам ядерных испытаний. Деньги выплачивают людям, заболевшим раком в результате испытаний. Правда, выплаты из-за сложности процедуры и необходимости доказывать связь заболевания с испытаниями идут медленно. Пока компенсации получили лишь 454 человека.
Испытания ядерного оружия опасны и для участвующих в них военных. Рак выявили у трети солдат и офицеров, задействованных во французских ядерных испытаниях. Старший лейтенант запаса Лука Горбатов, проводивший в советские времена подготовку к испытаниям Новоземельского полигона, вспоминал: «Взрыв 21 сентября 1955 года был подводный, но на все побережье Черной губы выплеснулась вода, эта зона оказалась заражена. К очередным взрывам приезжала комиссия, проверяла, все ли готово, и уезжала. А мы оставались там, глотали ядерную пыль. <…> Когда мои товарищи обращались в больницу, поликлинику или другие медучреждения, врачи спрашивали: “Что случилось, почему у вас белокровие, признаки заболевания раком, щитовидка?” А люди молчали. Потому что дали подписку о неразглашении гостайны. Многие умирали. Я почти всех похоронил. Рак печени, желудка и поджелудочной железы, кровоизлияние в мозг. Мы были обязаны говорить гражданским врачам, что понятия не имеем о происхождении наших болезней. Но при этом никакие военные медицинские органы не интересовались нашей судьбой! Им было неважно, что происходит с людьми, зараженными радиацией».
— В теории провести ядерные испытания относительно безопасно для человека и природы можно, — отмечает эксперт программы «Безопасность радиоактивных отходов» Андрей Ожаровский. — Подземные ядерные взрывы придуманы именно для того, чтобы свести к приемлемому уровню воздействие на окружающую среду, удерживать радиоактивные продукты в подземной полости и не выпускать их наружу. Когда все проходит по плану, внутри все оплавилось и остекловалось, радиоактивные продукты остаются под землей до распада. Есть только два но. Первое: что-то может пойти не так и радиоактивные вещества сразу после взрыва попадут на поверхность. Второе: после подземного ядерного взрыва под землей создается то, что официально называют «пунктом размещения особых радиоактивных отходов». В долгосрочной перспективе эти радиоактивные отходы могут попасть в окружающую среду — на поверхность, где мы живем.
Радиобиолог Илья Велегжанинов сомневается, что проводить безопасные ядерные взрывы в принципе возможно.
— Сложно представить, как можно полностью изолировать места подземных испытаний, чтобы не было воздействия на грунтовые воды. Мы высвобождаем большое количество радионуклидов, они со временем могут вылезти наружу, — говорит он.
— Если сейчас захотят проводить ядерные испытания, это будет не техническое испытание, это будет демонстрация. И я сомневаюсь, что их устоят в закрытом режиме. Важно ведь какой-то сигнал подать друг другу, какой-то очень нехороший сигнал. Моя позиция очевидна: надо про все это благополучно забыть.
Дмитрий Горчаков подчеркивает, что нельзя пренебрегать и факторами, которые с ядерными испытаниями связаны косвенно.
— Давайте помнить, что ядерные испытания — это ядерное оружие, которое нужно сделать, протестировать и поставить на вооружение. А это, собственно, атомная промышленность со всеми вытекающими — в прямом смысле вытекающими — последствиями, — говорит он.
Горчаков напоминает о взрыве на комбинате «Маяк» в Челябинской области и о работе этого предприятия. Ее результатом стало радиоактивное загрязнение реки Течи. Известно, что в 1950-е годы комбинат сбросил в воду отходы активностью в 3 млн кюри и многие жители села Муслюмово, находящегося ниже по течению реки, заболели лучевой болезнью. Сегодня Муслюмово находится в процессе расселения.
— Ядерное оружие нанесло большой ущерб в первую очередь тем странам, которые его создавали, — подчеркивает эксперт.
Ущерб по сей день
В 1963 году СССР, США и Великобритания подписали Договор о запрещении испытаний ядерного оружия в атмосфере, в космосе и под водой. Но продолжили проводить подземные взрывы. Опрошенные «Кедром» эксперты считают, что такие тесты — если они происходят штатно и без аварий — по своим последствиям несравнимы с наземными, воздушными, космическими и подводными испытаниями. Но это не значит, что они безобидны.
В рамках государственной программы «Ядерные взрывы для народного хозяйства» СССР произвел 124 таких взрыва: для зондирования земной коры, интенсификации добычи нефти и газа и создания подземных хранилищ углеводородов.
Кандидат технических наук Борис Голубов описывал проблемы, к которым привели подземные ядерные взрывы в Астраханской области. С 1980 по 1984 год на Астраханском газоконденсатном месторождении было произведено 15 взрывов. С их помощью пытались создать подземные хранилища: 13 для конденсата и 2 для промышленных отходов и стоков газоперерабатывающего завода. Проблемы начались буквально через год. Во-первых, по необъяснимым причинам стали уменьшаться объемы хранилищ, через несколько лет они сократились в 15-16 раз. Во-вторых, в хранилища стала проникать вода, которая растворяла скопившиеся там радионуклиды, радиоактивный раствор под растущим давлением начал выходить наружу.
Андрей Ожаровский напоминает еще об одной серии взрывов, получившей название «Днепр». Их проводили в 1970–80-х годах на месторождении «Куэльпорр» в Хибинах для дробления апатитонефелиновой руды, с помощью которойя производята сельскохозяйственные удобрения. Внутри горы была пробурена горизонтальная штольня, в ней и произвели три ядерных взрыва.
— Но что-то пошло не так, руда оказалась загрязнена, — рассказывает Ожаровский. — Этим летом я исследовал места ядерных взрывов в Хибинских горах. Раздробленную ядерными взрывами руду не добывают: плохо, когда удобрения, которые должны выноситься на поля, содержат радиоактивные вещества.
До сих пор из горы бьет родник. Концентрация трития в нем превышает нормы. Рядом стоит турбаза, база МЧС, люди используют воду из этого ручья как питьевую, утверждая, что санитарный врач разрешил. Но если в природной воде концентрация была бы примерно 10 беккерелей на литр, здесь около 2000, а может быть и 2500.
Близ якутского поселка Айхал в 1978 году был проведен ядерный взрыв мощностью 19 килотонн.
— Там на поверхности до сих пор значительные концентрации цезия-137, которые я сам измерял, видел приборами, — говорит Ожаровский. — Что обещали атомщики? Что пробурят скважину на 400 метров, забетонируют ее и все продукты деления, распада и активации останутся внутри полости взрыва. Но то ли бетонирование пошло не так, то ли что-то не рассчитали, а ядерный взрыв выбил бетонную пробку. Радиоактивность вышла в окружающую среду и накрыла поселок: и тех, кто бурил, и тех, кто организовывал ядерный взрыв. Люди были переоблучены. Это загрязнение до сих пор дает о себе знать, там мертвые леса. Никак не мог подумать, что с 70-х годов может остаться столько цезия на поверхности.
Возобновят ли испытания?
Договор о всеобъемлющем запрещении ядерных испытаний к настоящему моменту подписан 183 государствами. Означает ли вероятный отзыв ратификации договора Россией, что страна возобновит ядерные взрывы? Дмитрий Горчаков считает, что скорее нет.
Ратификация — это одобрение верховной властью страны международного договора, заключенного ее уполномоченным представителем. Подпись же представителя России в ООН пока отзывать не планируют. Кроме того, в России есть собственный мораторий на ядерные испытания, наложенный указом президента Бориса Ельцина в 1992 году.
— Тут последовательность обратная. Россия, США и другие страны не проводят испытания не потому, что есть договор. Этот документ появился и стал возможным благодаря тому, что ядерные державы пришли к мнению, что испытания не нужны, они опасны и не способствуют доверию между странами. Поэтому все они сначала приняли решения о моратории и после этого заключили международный договор и запустили его ратификацию, — говорит Горчаков. — Но, к сожалению, если Россия выйдет, произойдет серьезный подрыв перспектив этого всеобъемлющего договора.
Главное последствие отзыва ратификации — в снятии морального барьера: решение России может подтолкнуть другие страны к проведению испытаний.
— Помните, как в Аргентине говорили: если бы у нас было ядерное оружие, мы бы не проиграли Фолкленды? Не забудем про Иран и Турцию, президент которой в последнее время говорит, что пора бы и ей обзавестись ядерным оружием. Многие страны технологически к этому готовы. Ситуация может быстро и радикально перевернуться, будет следующий скачок распространения ядерного оружия, — заключает Ожаровский.
