«История войн за ресурсы продолжается» Как мир оказался в эпохе «зеленого колониализма» — времени, когда разорение слабых стран прикрывают экологическими лозунгами

В марте гендиректор «Проектного офиса развития Арктики» Максим Данькин обвинил страны Запада в «зеленом колониализме» — те якобы используют Арктику для политической борьбы, прикрываясь экологическими проектами. Он заявил, что «существует разрыв между декларируемыми и фактическими приоритетами западных стран» в регионе.

Свои обвинения Данькин не конкретизировал, не стал приводить примеры действий, которые можно назвать колониальными. Однако по всему миру таких примеров множество. Экоактивисты все чаще обвиняют развитые государства, Россию в том числе, в стремлении обогатиться за счет бедных стран. В колониальном подходе также уличают крупные компании, добывающие ресурсы и производящие одежду и продукты питания.

— «Зеленый колониализм» — это современное обозначение стремительной и агрессивной эксплуатации ресурсов под видом природных решений, — объясняет в разговоре с «Кедром» председатель правления канадской НКО Native Land Digital Месия Бурсиага-Хамид. — История войн за ресурсы продолжается.

«Кедр» разбирает примеры и признаки «зеленого колониализма» — разрушительного явления, которое прикрыто благими лозунгами.

Африка и ее «развитие»

В 2024 году Тунис оказался в центре дискуссии о колониализме из-за экспорта зеленого водорода в Европу. Это топливо считается экологически чистым, так как производится без выбросов парниковых газов. С его помощью страны ЕС планируют снизить зависимость от нефтедобывающих государств и достичь климатических целей. Правительство Туниса подписало соглашения с австрийскими, бельгийскими, британскими и французскими компаниями, обязавшись предоставить им земли для производства зеленого водорода и обеспечить его поставки европейским потребителям.

Подписание договоров вызвало волну возмущения в СМИ и тунисском экологическом сообществе. Во-первых, потому что производство потребует до 248 млн м³ пресной воды в год: столько же тратит половина жителей Туниса. Страна входит в число государств, испытывающих наибольший дефицит пресной воды. Во-вторых, потому что заводы займут 500 000 га земель, на которых местные общины сегодня занимаются сельским хозяйством.

Предложенные европейцами рабочие места и возможность к 2050 году забирать четверть произведенного водорода на нужды самого Туниса противников проекта не впечатлили. «Несмотря на свой потенциал в возобновляемой энергетике, в настоящее время страна сталкивается со значительным дефицитом энергии, который в 2022 году составил около 50%, — объяснил позицию скептиков The Transnational Institute. — Однако вместо того, чтобы отдавать приоритет внутренним инвестициям в возобновляемую энергетику, правительство планирует использовать электроэнергию, чтобы производить зеленый водород для экспорта в ЕС».

Критики «водородной эксплуатации» ссылаются на книгу историка и социолога Уолтера Родни «Как Европа недоразвила Африку». В ней рассказывается, как на протяжении веков европейские страны извлекали богатства африканского континента, подавляя его жителей силой, контролем за образованием и дозированием инвестиций. Против соглашений по зеленому водороду выступали некоммерческие организации, профсоюзы и студенческие объединения Туниса. Они критиковали проект в СМИ и проводили массовые акции, но остались неуслышанными — власти так и не начали диалога с ними.

Тунис далеко не единственная страна, чьи отношения с развитыми государствами называют примером «зеленого колониализма». И пока еще — не самая пострадавшая.

— Взять, например, Конго, — говорит Месия Бурсиага-Хамид. — Токсичные выбросы от добычи кобальта, загрязнение воды и почвы, детский труд, современное рабство. Все это происходит под лозунгом «зеленых решений».

Демократическая Республика Конго стала своего рода витриной «зеленого колониализма». В стране добывают кобальт и литий, которые используются в производстве электромобилей, ветряных турбин, литий-ионных батарей для солнечных электростанций. Только разведанного кобальта здесь — 70% от мировых запасов. Обладающая таким ресурсом страна могла бы богатеть и процветать, но Конго остается одним из беднейших государств на планете.

Прибыль от добычи ресурсов извлекают крупные иностранные корпорации, такие как Glencore, Tesla, Google, Apple, Microsoft и Dell. Сами конголезцы получают за свой труд мизерную оплату — порой речь идет о $2-3 за 12-часовую смену.

Рабочие шахт, поставляющих кобальт для Glencore, жаловались, что им не предоставляют достаточно еды и воды. Кроме того, по данным правозащитников, около 40 000 человек, работающих на кобальтовых шахтах, — дети.

Власти Конго, как и многих других развивающихся стран, происходящее устраивает. Для этого имеются свои причины. В 2022 году Минюст США сообщил, что Glencore признала себя виновной в подкупе должностных лиц в Конго, Нигерии, Камеруне, Кот-д’Ивуаре, Экваториальной Гвинее, Бразилии и Венесуэле.

«Glencore давала взятки, чтобы избежать государственных проверок. Glencore подкупала судей, чтобы иски исчезли. По сути, Glencore давала взятки, чтобы заработать деньги — сотни миллионов долларов. И делала это с одобрения своих высших руководителей», — заявил прокурор южного округа Нью-Йорка Дамиан Уильямс.

Признав вину, компания согласилась выплатить $1,1 млрд. Однако эти деньги, согласно заявлению Минюста США, получат совсем не конголезские шахтеры, а государственные органы самих Соединенных Штатов, Великобритании и Швейцарии, которые «понесли ущерб от нечестной торговли».

Что касается шахтеров, то за их права в 2019 году пыталась бороться организация IRAdvocates. Правозащитники подали иск в суд округа Колумбия (США) от имени 16 работников конголезских шахт против Tesla, Apple, Dell, Microsoft и Alphabet. Они указали, что руководство компаний знало, в каких условиях трудятся люди, но все равно продолжало закупать полученные в Конго металлы. В 2024 году суд отклонил иск, подчеркнув, что шахты принадлежат не самим корпорациям, а их контрагентам, за действия которых американские компании нести ответственности не могут.

По словам эксперта «Эколого-кризисной группы» Виталия Серветника, ООН разрабатывает юридически обязывающий документ, который будет касаться транснациональных корпораций и соблюдения ими прав человека. Однако сами компании и государства, резидентами которых они являются, едва ли захотят ратифицировать этот договор без давления правозащитников и общественности.

Ответственно намусорили

Развитые страны и крупные корпорации не только эксплуатируют природные ресурсы развивающихся государств, но и используют их территории как свалки.

В 2022 году шведская H&M оказалась в центре скандала. Выяснилось, что одежду из устаревших коллекций, которую компания не смогла продать в срок, ее представители отправляли на свалки в Гане и Бенине. Гендиректор компании Хелена Хельмерссон отрицала обвинения, заявляя, что одежда отправляется на переработку и повторное использование. Но фотографии с мест, запечатлевшие целые холмы футболок и джинс, говорили за себя. Более того, ненужные вещи никто даже не потрудился вывезти на организованные полигоны: в ганской Аккре их сваливали прямо на побережье Гвинейского залива. На снимках видно, как часть одежды смывает в акваторию.

Столицу Филиппин Манилу журналисты и вовсе прозвали «городом мусора» — за горы отходов, которые на протяжении многих лет свозили из США, Канады и Южной Кореи. На окраинах целые улицы устланы бутылками, бытовыми отходами и разнообразной упаковкой. Что это дает экономике Филиппин, неизвестно. Зато известно, что это дает местным жителям. Многочисленные репортажи рассказывают, как тысячи людей ежедневно копаются в мусоре, пытаясь найти металлолом и другие отходы, которые можно сдать, выручив за них хотя бы $1. Здесь это называют «стабильным доходом».

Развитые страны пытались представить происходящее как свою экологическую ответственность: мусор ввозился на Филиппины якобы для переработки. Местные чиновники на протяжении многих лет не обращали внимания на проблему, пока в 2014 году довольно неожиданно не произошел скандал. Таможня Филиппин отказалась пропускать 103 грузовых контейнера из Канады, содержимое которых было промаркировано как перерабатываемый пластик. Таможенники заявили, что обнаружили в контейнерах бытовые отходы — вплоть до использованных подгузников. Это стало началом пятилетнего дипломатического и судебного разбирательства, в ходе которого Филиппины требовали отправить контейнеры обратно, а канадские власти заявляли, что закон запрещает им ввозить мусор в свою страну. В 2019 году ситуация дошла до того, что президент Филиппин Родриго Дутерте пригрозил Канаде войной. После этого контейнеры все-таки отправились обратно в Северную Америку.

«Развивающиеся страны, такие как Филиппины, не являются свалкой отходов для развитых стран, — говорила в 2019 году филиппинский эколог Абигейл Агилар. — Экспортеры смешанных отходов намеренно неправильно декларируют свой груз или прячутся за завесой рециркуляции, чтобы обойти национальные законы и соглашения».

Почему филиппинская таможня поставила заслон канадскому грузу, доподлинно неизвестно. Много лет до этого инцидента, как и на протяжении пяти лет разбирательств, страна спокойно принимала самые разные отходы. Однако, когда контейнеры все же уплыли обратно в Канаду, Родриго Дутерте объявил, что Филиппины прекращают прием мусора из-за границы.

Возможно, причиной стал мусорный коллапс. Сегодня Филиппины — это крупнейший загрязнитель мирового океана. Во многом из-за того что страна десятилетиями принимала отходы других государств. Мощностей для переработки уже ввезенного мусора, как и своего собственного, стране не хватает. По свидетельствам местных журналистов, отходов на Филиппинах так много, что и без иностранных грузов мусор складировать некуда.

«Хвосты» везут в Россию

В РФ также можно найти примеры «зеленого колониализма», но с важным отличием: страна исторически расширялась на одном материке, а не за океанами и применяла некоторые элементы колониального подхода к освоенным территориям и проживающим там народам.

— Россия — это не «глобальный Юг» и не «глобальный Север», такие категории в их классическом понимании не совсем к нам применимы. Наш колониальный вариант делает Россию одной из самых несправедливых стран, — считает Виталий Серветник.

Он приводит в пример несколько российских регионов: Байкал, Челябинскую, Мурманскую и Архангельскую области. В последней находится поселок Шиес, который в среде экологов нередко называют примером колониализма. Именно там планировалось строительство огромного мусорного полигона для отходов, произведенных в Москве.

— Сваливание мусора в Архангельской области — это не про добычу ресурсов, это пример того, как последствия потребления одних сваливаются на голову других, на здоровую территорию, — говорит Серветник. — И здесь мы должны обратиться к нашим вопросам: кто владеет, кто решает, кто несет ущерб и кто получает прибыль? В данном случае московские власти пытались решать свои вопросы за счет территорий других регионов.

Аналогичную параллель эксперт проводит с отходами атомной станции в Мурманской и их складированием в Челябинской области. Другой пример: попытки построить в Красноярске хранилище ядерных отходов — причем не только российских, но и ввезенных из других стран.

Россия долгие годы была жертвой «зеленого колониализма». С 1996 года Германия, Франция и Нидерланды «экспортировали» сюда урановые «хвосты» — отходы, остающиеся после обогащения урана.

В частности, немецкая компания Urenco ввозила их на открытые склады в Зеленогорске (Красноярский край), Ангарске (Иркутская область) и Северске (Томская область). Экологи требовали прекратить отгрузки, в середине 2000-х в России прошла серия экологических протестов, а в 2006-м активисты из России и Германии на полтора часа перекрыли предприятие в немецком Гронау и Посольство Германии в России.

Активисты заявляли, что уран не перерабатывают в полном объеме (например, в 2007 году из 21 000 тонн переработали только 1 700), а просто складируют в контейнерах под открытым небом. Экологи опасались, что такой способ хранения образует ржавчину на контейнерах, после чего токсичное вещество при контакте с водой превратится в плавиковую кислоту — опасную для человека поражением дыхательных путей, систем пищеварения и кровообращения. В корпорации «Росатом» заявляли, что это не отходы, а ценное сырье, которое может быть использовано в ядерной энергетике. Но фактически Россия зарабатывала миллиарды долларов именно на хранении отходов, утверждали экологи. К 2009 году доставку в Россию «хвостов» прекратили — из-за изменения законодательства и признанных экологических рисков.

Однако спустя десять лет ввоз возобновился. В 2019 году немецкая Urenco заключила трехлетний контракт на поставку 12 000 тонн урановых «хвостов». Фактически это означало, что страны Европы вернулись к политике «зеленого колониализма» по отношению к России. Ситуация изменилась лишь после начала боевых действий в Украине, когда ввоз товаров двойного назначения в Россию, в том числе продуктов обработки урана, попал под санкции ЕС. Однако даже после этого, в 2023 году, французская атомная корпорация Framatome запрашивала разрешение у властей на отправку в Россию обогащенного диоксида урана. Инициатива вызвала критику европейских СМИ и экоактивистов — вплоть до протестов. На сегодняшний день запрос Framatome остается нерассмотренным.

Будущее «зеленого колониализма»

Виталий Серветник уверен, что «переключить тумблер» и поменять подход к использованию ресурсов едва ли получится.

— Капиталистическая система, нацеленная на рост и аккумуляцию капитала, подстегивает постоянное расширение, увеличение производства и потребления, — объясняет эксперт. — То есть экологическое существование несовместимо с капитализмом и колониализмом как наиболее жестоким и несправедливым его проявлением. Экологические бенефиты от использования ресурсов и последствия, разрушения, которые придут за использованием этих ресурсов, должны быть распределены справедливым образом.

При этом в России не принято смотреть на проблему разрушения окружающей среды столь глобально, считает Серветник. По его словам, «экологическое движение в России не очень политизировано и себя таким не видит, в том числе из-за возможных рисков». Любой разговор о смене политики производства и потребления упирается в обсуждение устройства политэкономической системы, механики капитализма, критику капиталистической системы и ее настроек. Это может напрямую угрожать политическими репрессиями авторам подобных заявлений.

— Но это не значит, что нам запрещено думать, — говорит Серветник. — Само осознание и признание проблемы — уже шаг к обсуждению, а следовательно, и к решению. Да, пока в закрытых экологических сообществах, на международных площадках, а не внутри страны. В России это особенно сложно, потому что здесь нет ни экологических, ни политических прав. Конечно, разные чиновники с трибун могут критиковать колониальный поход Запада, и в этом смысле к ним можно присоединиться. Но Россия от этих стран не отличается.

По мнению Серветника, осознание связей между биологическими, социальными и экономическими процессами, глобальный взгляд на проблему «зеленого колониализма» и есть часть решения. «Говорить и думать, обогащать нарративы, заниматься переосмыслением» могут и должны все экологи, климатологи, активисты, представители коренных народов, НКО и медиа — и в будущем это поможет не только обратить внимание общества на проблему, но и привести к конкретным действиям по ее решению, убежден эксперт.

Зеленый колониализм «связан с более широкой сетью заблуждений и насилия», уверена Месия Бурсиага-Хамид. Она полагает, что решение проблемы заложено в коллективном пересмотре приоритетов и в том, чтобы услышать жертв зеленого колониализма.

— До «зеленого колониализма» был просто колониализм. Колонизация — не загадка. Она была стратегической и спланированной. Нам нужно понять, как мы дошли до этой точки, и осознать, как все взаимосвязано. Это вопрос образования, которое должно предшествовать действию, — считает эксперт. — Разоблачая корпорации, коррумпированные правительства и ложные исторические нарративы, мы должны быть вооружены правдой. Это потребует усилий от всех нас.