НАСТОЯЩИЙ МАТЕРИАЛ (ИНФОРМАЦИЯ) ПРОИЗВЕДЕН ИНОСТРАННЫМ АГЕНТОМ СИМОНОВЫМ ЕВГЕНИЕМ АЛЕКСЕЕВИЧЕМ ИЛИ КАСАЕТСЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ ИНОСТРАННОГО АГЕНТА СИМОНОВА ЕВГЕНИЯ АЛЕКСЕЕВИЧА
От редакции
Две недели назад российские власти объявили Greenpeace «нежелательной организацией». Это подвергает риску преследований работников, сторонников и просто сочувствующих организации граждан. Уход крупных международных организаций (до Greenpeace нежелательной была признана Bellona, а WWF присвоили статус «иноагента») сильно повлияет на возможности российского экологического движения и, вероятно, приведет к перестройке его деятельности.
Сейчас как никогда важна помощь экологическим активистам в продолжении их работы, нахождении (при необходимости) новой ниши и укреплении взаимосвязей в общем «зеленом» движении.
Мнение автора статьи может не совпадать с мнением редакции.
22 мая почти все работники российского отделения организации Greenpeace были уволены. Нет, они не провинились перед работодателем — отделение самоликвидировалось, чтобы не подвергать опасности своих работников и сторонников, ибо 19 мая прокуратура России объявила международную организацию «нежелательной». К сожалению, в современных обстоятельствах это не было для меня неожиданностью.
На протяжении нескольких дней комментаторы высказывали разные мнения по поводу того, кто является главным интересантом ликвидации российского Greenpeace.
Организация эффективно сопротивлялась ослаблению закона об охране озера Байкал, выдвигая разумные альтернативы и собирая тысячи голосов под петициями против ослабления законодательства. Один из лоббистов опасного для озера законопроекта — депутат Александр Якубовский, он публично хвастается, что Greenpeace признали «нежелательной» именно по его ходатайству. Но организация защищала и многие другие природные объекты от поползновений разрушить, приватизировать или ослабить их охрану. Минобороны могло быть обижено на критику их посягательств на заповедник «Остров Врангеля», Российское агентство лесного хозяйства — на альтернативный мониторинг катастрофических пожаров, другие министерства и ведомства — на регулярную конструктивную и эффективную критику непродуманных законопроектов. Очередь из титулованных недоброжелателей Greenpeace была длинной. Теперь же, когда внесение в список «нежелательных» состоялось, важно понять, что это значит для российского природоохранного движения и гражданского общества в целом.
Нежелательные риски
Решение о признании организации «нежелательной» принимает генпрокурор по согласованию с МИД в несудебном порядке, как бы абсурдно это ни звучало. За восемь лет существования «правовой нормы» «нежелательными» признаны более 80 организаций, но только лишь три из них прицельно занимались экологическими проблемами: Тихоокеанский центр защиты окружающей среды и природных ресурсов (организация занималась развитием низовых экологических сообществ), Bellona (занималась проблемой утилизации ядерных отходов, юридической помощью населению по экологическим вопросам и экопросвещением) и Greenpeace.
Признание деятельности организаций «нежелательными» регулирует статья 3.1 закона «О мерах воздействия на лиц, причастных к нарушениям основополагающих прав и свобод человека, прав и свобод граждан Российской Федерации», введенная в 2015 году. «Нежелательная» организация — «это иностранная или международная неправительственная организация, деятельность которой представляет угрозу основам конституционного строя РФ, обороноспособности страны или безопасности государства».
Организация Amnesty International заявила что смысл закона о «нежелательных организациях» в том, чтобы «изолировать активных людей в России, создать атмосферу страха и неуверенности, сведя к минимуму сотрудничество россиян с европейскими, американскими и международными организациями». Комитет по правам человека ООН рекомендовал России отменить или пересмотреть законодательство о «нежелательных» организациях.
Организации, деятельность которых признана «нежелательной», в принципе не могут работать в России. Всем гражданам и юридическим лицам РФ, а также иным лицам, которые постоянно проживают в России, запрещено участвовать в деятельности «нежелательных» организаций. В том числе — распространять их материалы.
За перепечатку и даже ссылку наступает административная ответственность по статье 20.33 КоАП РФ (участие в деятельности нежелательной организации): для граждан — штраф от 5 до 15 тысяч рублей, для юрлиц — от 50 до 100 тысяч рублей. В случае более серьезной «вовлеченности» следует уголовная ответственность, установленная статьей 284.1 УК РФ: за повторное административное нарушение (ту же перепечатку) можно получить срок до четырех лет. За финансовую поддержку «нежелательной» организации — до пяти лет. За «организацию деятельности» «нежелательной» организации можно получить до шести лет лишения свободы.
Уголовному преследованию подлежат как те, кто поддерживает Greenpeace в стране, так и те, кто это делает за рубежом.
То есть, если я завтра пожертвую на кампанию Greenpeace Австралии по защите утконосов, то, видимо, против меня можно начать уголовное производство за финансирование «нежелательной» организации.
То есть последствия шире и опаснее для окружающих, чем в случае признания «иностранным агентом». И наделение «нежелательным» статусом именно Greenpeace очень больно бьет по экологическому сообществу в целом.
В отличие от «иностранного агента» WWF, организации экспертной, в том числе активно финансировавшей совместные проекты с заповедниками и иными государственными природоохранными учреждениями, Greenpeace — организация «низовая», постоянно работавшая с активистами на местах. С ней связаны десятки тысяч активных сторонников и сотни тысяч неравнодушных людей, использующих методики, образовательные материалы Greenpeace или просто подписывавших их петиции и распространявших их материалы в своих соцсетях.
«Нежелательный» статус организации заставит каждого удалять со своих сайтов и соцсетей всю полезную информацию, полученную «от» или созданную «вместе» с Greenpeace. Меж тем, в части охраны Всемирного наследия, минимизации образования и раздельного сбора отходов, пластикового загрязнения, охраны природных территорий от пожаров, управления лесными территориями и ряду других тем Greenpeace является важнейшей и абсолютно незаменимой экспертной, адвокационной и просветительской организацией в России. Так как все созданное Greenpeace теперь «нежелательно» и запрещено к распространению, по всей стране может возникнуть дефицит качественных материалов для поддержки широкого спектра экологических кампаний и проектов.
Совершенно естественно, что экологическое движение сильно́ международными, всемирными связями, ибо никакой «суверенной защиты экологии» в глобальном мире быть не может. Поэтому неудивительно (и весьма позитивно), что большим авторитетом обладали пришедшие 20–30 лет назад в Россию международные экологические организации: WWF, Greenpeace, Bellona и другие. Эти организации были важнейшим связующим звеном между российским экологическим движением и коллегами из других стран мира, а их национальные отделения играли важную координирующую роль в российском экологическом движении. Особенно после того, как большую часть крупных независимых чисто отечественных НКО признали «иноагентами». Сейчас по координации нанесен очень болезненный удар.
Байкальские страсти
На следующий день после массового увольнения работников Greenpeace, 23 мая, состоялось заседание Комиссии по экологии и охране окружающей среды Общественной палаты РФ и межфракционной рабочей группы «Байкал» Государственной думы по вопросу внесения изменений в закон «Об охране озера Байкал». По инициативе депутатов и сенаторов, имеющих политические и экономические интересы в Байкальском регионе, на первое слушание в Госдуме продвигался проект радикального ослабления режима охраны озера: предлагалось дать добро на проведение сплошных рубок леса на его берегах, а бывшие лесные территории — переводить в иные категории земель, где разрешено создание туристической и иной инфраструктуры. Разумеется, попутно эти земли планировалось приватизировать. Частные интересы демагогически прикрывались нуждами населения, которому излишне жесткие правила охраны, например, не дают расширять кладбища в прибрежных деревнях. Раззадорившись, депутаты в том же законопроекте предложили вообще вымарать из закона об охране окружающей среды само упоминание объектов Всемирного природного наследия как чуждое современному российскому законодательству.
И тут-то выяснилось, что ликвидация Greenpeace вовсе не пошла законотворцам на пользу. Ровно в момент ожидаемого триумфа вся их схема начала сыпаться.
Вероятно, впечатленный жестким обещанием ЮНЕСКО внести Байкал в список «Всемирного наследия в опасности», в последний момент резкому ослаблению защиты озера воспротивился российский МИД, написав депутатам, что поправки окончательно подрывают репутацию страны и способствуют выдавливанию России из международных механизмов (письмо есть в распоряжении автора).
Утром 23 мая председатель Госдумы Вячеслав Володин внятно приказал инициаторам повременить с первым чтением и умерить аппетиты в части приватизации прибайкальских земель и исключения Всемирного наследия из природоохранных законов.
После обеда в Общественной палате (ОП РФ) глава Бурятии Алексей Цыденов сел рядом со свежеуволенным экспертом Greenpeace Михаилом Крейндлиным, теперь представленным главой комиссии Еленой Шаройкиной на мероприятии в качестве эксперта Координационного совета по экологическому благополучию при ОП РФ. Они вместе листали документы и, после непродолжительного диалога, глава Бурятии заявил, что «поддерживает вариант Крейндлина», суть которого заключается в запрете сплошных рубок, но открытия возможностей для создания новых кладбищ в прибрежных деревнях и дорог к ним.
Еще несколько бывших сотрудников Greenpeace, а ныне экспертов различных уважаемых сугубо отечественных природоохранных организаций выступили, и также были поддержаны на заседании Общественной палаты. Пришедшие же туда депутаты фактически денонсировали свой первоначальный вариант разгрома байкальского законодательства и призвали общественность к диалогу для «улучшения законопроекта». Победу, конечно, праздновать рано, но ясно что ранее предложенный демонтаж байкальского законодательства прямо сейчас не пойдет на первое чтение в Госдуму. И точно уже не уйдет туда в самом кровожадном варианте.
После Greenpeace
Произошедшее в Общественной палате, конечно, внушает сдержанный оптимизм, но нельзя недооценивать риски и трудности, которые ждут экологическое сообщество.
Уничтожение Greenpeace — лишь один фактор в современной удручающей геополитической ситуации, влияющий на состояние российского экологического движения. Главным движущим фактором является ***, идущая как на внешнем, так и на внутренних фронтах.
Именно раскрученный государством маховик репрессий военного времени и ударил по WWF, Greenpeace и Bellona, которые в мирное время государство недолюбливало, но терпело. Это безопасный и бюджетный способ демонстративно побить «врагов с поганого Запада», а по сути — реализация лозунга «бей своих, чтоб чужие боялись».
Перекинется ли агрессия властей на местные природоохранные движения, пока не ясно. Экологические НКО были сильно прорежены еще до *** путем клеймления более 30 организаций «иноагентами». Персональное признание экологическими «иноагентами» пока использовано лишь в октябре 2021 для двух человек — Елены Соловьевой и автора этого текста, в обоих случаях — за экологическую журналистику. Будет ли государство интенсифицировать индивидуальное преследование экологов — непонятно.
Моя коллега по UWEC Work Group, климатическая журналистка Ангелина Давыдова, считает, что местные экологические активисты и их группы никуда не денутся, так как повсеместно усугубляются экологические проблемы. Многие экологи выехали из страны на фоне боевых действий против Украины, но большинство местных активистов и экспертов никуда не уедет, ибо их деятельность и гражданская мотивация жестко привязаны к каким-то проблемам и ценностям на земле, и бросить их — это предать себя. Но это движение ждет большая децентрализация, частичный уход от публичной деятельности и уменьшение возможностей коммуникации и координации на национальном уровне. Власть и квазиструктуры, созданные ею чтобы имитировать экологическую деятельность, активно взаимодействуют с местными группами. По опыту советских времен мы знаем, что даже такие официозные организации, как, например, Всероссийское общество охраны природы, часто играли ключевую роль в отстаивании конкретных природоохранных ценностей в самые темные периоды советской истории. Другим «рассадником» природоохранного вольномыслия становились научные учреждения — от заповедников до академических институтов.
Экологическое движение всегда было сильно горизонтальными связями. Сильные связи между теми, кто уехал, и теми, кто остался, сохраняются, но неизвестно, смогут ли они стать заменой той экспертной и организационной поддержке, которую предоставляли национальные отделения крупных международных НКО.
Как мы видим на свежем Байкальском примере, очень многое зависит от позиции и судьбы конкретных ведущих экспертов и лидеров разных направлений природоохранной работы. Если им удастся продолжить вести и неформально координировать свою деятельность, экологическое движение выживет и адаптируется к новым условиям. Поэтому сейчас как никогда важна помощь активистам, выехавшим из России или оставшимся в стране, в нахождении своей новой ниши и укреплении взаимосвязей в общем движении.
