НАСТОЯЩИЙ МАТЕРИАЛ (ИНФОРМАЦИЯ) ПРОИЗВЕДЕН И РАСПРОСТРАНЕН ИНОСТРАННЫМ АГЕНТОМ «КЕДР.МЕДИА» ЛИБО КАСАЕТСЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ ИНОСТРАННОГО АГЕНТА «КЕДР.МЕДИА». 18+
Участников климатических и экологических протестов арестовывают в среднем в 6,7% случаев. Однако в развитых странах эти цифры выше: в Австралии фиксируется 20% арестов, в Великобритании — 17%, в Норвегии — 15%. В то же время в африканской Уганде процент арестов экоактивистов куда ниже — 2,2%, в Перу — 2%, а в Бразилии — и вовсе 0,6%. К таким выводам пришли эксперты из Университета Бристоля.
Исследователи проанализировали базу данных Armed Conflict Location and Event Data о протестной активности с 2012 по 2023 год. В своей работе они сосредоточились на 14 странах мира, где за этот отрезок времени прошло более 1000 экологических и климатических акций. Для объективности ими были отобраны государства на всех шести обитаемых континентах.
Исследователи разделили все акции на два типа — экологические и климатические. Экологические протесты были определены как протесты, направленные против разрушительных проектов в области строительства и добычи полезных ископаемых. Климатические — как протесты с более широкими политическими требованиями.
«Проанализированный период — это время роста климатического и экологического активизма в мире. Поэтому, соответственно, возрастает количество протестов, возрастает число случаев давления, в том числе и в развитых странах, где есть политическая культура протеста». — объяснил в разговоре с «Кедром» эксперт «Эколого-кризисной группы» Виталий Серветник.
По данным ученых, за период с 2012 по 2023 год оба вида протеста участились. Наиболее резкий скачок роста климатических протестов выпал на конец 2010-х годов, что совпало с ростом молодежного движения Fridays for Future и активности групп Extinction Rebellion в Великобритании и Sunrise Movement в США.
«По большому счету, климатические активисты ставят под вопрос саму систему капиталистического развития. Они требуют фундаментальных изменений и выражают недоверие к самой идеологии функционирования государства, а не просто к какому-то конкретному лидеру или партии. Система видит в этом угрозу и реагирует так, как властные системы умеют реагировать. Не нужно забывать и то, что в последние годы законодательство о протестах в той же Великобритании ужесточили», — уточнил Серветник.
Закон Великобритании «О полиции, преступности, вынесении приговоров и судах» 2021 года и закон «Об общественном порядке» 2022 года расширили права полицейских. С их помощью у полиции появились новые полномочия по пресечению протестов и криминализации ряда протестных действий. Например, это стоило свободы 23-летней Фиби Пламмер и 22-летней Анне Холланд, которых в сентябре 2024 года приговорили к 24 и 20 месяцам тюрьмы соответственно. Девушек признали виновными в том, что они облили томатным супом картину Винсента Ван Гога «Подсолнухи» в лондонской Национальной галерее.
Иногда дела против активистов не ограничиваются задержаниями и тюремными сроками. В ряде европейских стран климатических активистов решили приравнять к «организованным преступникам» — по мнению экспертов из Университета Бристоля, это наиболее тревожная тенденция последних лет. Так, в январе 2024 года сотрудники Национальной полиции Испании задержали 22 члена экологической организации Futuro Vegetal. Их подозревают в создании преступной структуры и проведении 65 протестных акций. Ущерб от них испанские власти оценили более чем в полмиллиона евро.
В России, по данным «Эколого-кризисной группы», только за прошлый год задокументировано более 200 случаев давления на экологических активистов и организации. Речь о нападениях, административных и уголовных делах. Однако стоит отметить, что российские правозащитники учитывают и преследование экоактивистов не только в связи с их природоохранной деятельностью, но и по ряду политических статей, таких как «дискредитация армии». В разговоре с «Кедром» Виталий Серветник отметил, что 82 российским активистам с 2021 по 2024 год Европейский суд по правам человека (ЕСПЧ) присудил компенсации за незаконное преследование. Общая сумма компенсаций составила 330 тысяч евро — это более 366 млн рублей.
