Этот материал — продолжение разговора с учеными о том, насколько критично для Земли увеличение численности населения до 8 миллиардов человек, зафиксированное ООН в ноябре прошлого года. Первое интервью — с профессором МГУ и кандидатом географических наук Николаем Дрониным, посвященное вопросам продовольственной безопасности и угрозе массового голода, — читайте здесь.
Во второй части серии — беседа с биологом Максимом Гольдштейном о человечестве как биологическом и социальном виде, влиянии человека на экосистемы и другие живые организмы.
— Максим, на ваш взгляд, перенаселена ли планета людьми сейчас? Какая численность населения вообще оптимальна для сохранения экосистем?
— Население способно расти и способно к некоторой флуктуации. Вряд ли мы можем говорить о том, что есть какая-то перенаселенность планеты Земля. Мы сейчас говорим о биологических видах, а также о популяции человека. Давайте уточним — о каких именно видах и в каком аспекте.
— В первую очередь об увеличении численности людей на планете и о том, как оно влияет на биоразнообразие, то есть на другие живые организмы.
— Увеличение численности населения способно влиять на биоразнообразие довольно сильно. Планета пережила уже пять катастрофических циклов вымирания биопопуляций, и сейчас мы уничтожаем их достаточно быстро. Но опять же — это не постоянная тенденция. Она очень сильно зависит от государств, их политики, конкретных экологических систем и так далее. В целом больше зависит от деятельности человека, нежели от численности людей.
— А что это за пять циклов?
— Эти катастрофы были связаны с климатическими изменениями и происходили очень давно. Самая известная из них — вымирание динозавров 65 миллионов лет назад. Существует несколько гипотез. Одна их них говорит, что на Землю упал огромный метеорит, который вызвал похолодание, и произошло вымирание этого класса рептилий. Соответственно, после на Земле начали бурно распространяться млекопитающие.
— Сейчас говорят об очередном витке исчезновения видов. Играет ли в этом существенную роль человек или это естественный процесс?
— Мы действительно приводим к катастрофическому исчезновению видов. Каким образом? Мы повышаем температуру планеты, это антропогенное воздействие на климат. И это уже не оспаривается. Ученые находятся в консенсусе по поводу того, что это вызвано человеческим влиянием, сжиганием ископаемого топлива. Но мы уничтожаем биоразнообразие и другими способами. Один из них — уничтожение мест обитания диких животных. Мы исторически распахивали землю, вырубали леса, осушали болота, а это приют для огромного количества видов.
Сегодня, по некоторым оценкам, человек угрожает примерно миллиону видов.
Некоторые исследователи полагают, что в настоящее время продолжается «голоценовое» вымирание. С 1900 года скорость вымирания более чем в 1000 раз превышает фоновую скорость вымирания, и эта скорость увеличивается. Массовое вымирание является результатом деятельности человека, оно вызвано ростом населения и чрезмерным потреблением природных ресурсов Земли. В конце 2021 года WWF* Германии предположил, что более миллиона видов могут исчезнуть в течение десятилетия в результате «крупнейшего массового вымирания с конца эпохи динозавров».
Развитие цивилизации в разные времена уничтожало огромное количество видов. И мы продолжаем это делать. Урбанизация продолжается. Но опять же очень важный момент: кто мы? Где этого больше, где меньше? Мы должны дифференцировать это по государствам и нациям.
Возьмем, например, США. Мы знаем, что территория современных США начала заселяться примерно в XVII веке после первых пилигримов, которые приехали из Англии и других частей Европы. И в течение двух-трех веков происходило совершенно катастрофическое истребление живности — тех же бизонов. Их истребили просто за несколько десятилетий. Особенно, наверное, таким мощным был XIX век, как ни странно.
В конце XIX века были приняты законы и появились комитеты по окружающей среде. Появились первые национальные парки. Вы слышали, наверное, о таких национальных парках, как Йеллоустон или Йосемити, где была запрещена любая деятельность человека. И с тех пор существует градация из пяти категорий, например, национальные леса, национальные парки, зоны отдыха, заповедники, где можно осуществлять разную деятельность. И есть Агентство по защите окружающей среды, задача которого не допустить повышения предельных концентраций вредных веществ в воздухе, в водоемах и на земле. Оно очень тщательно следит за такими вещами. Поэтому относительный рост населения, который последовал за этим, не вызывал уничтожения биоразнообразия. Сейчас Америка уже в числе стран, которые не так влияют [на сокращение видов]. Но я думаю, что другие страны, где до сих пор продолжается охота, где человек активно «осваивает» природу, там это на достаточно большой волне.
— Какие это страны?
— Некоторые страны Центральной Африки, Южной Америки и некоторые провинции Индонезии продолжают хищническое истребление природы. И, возможно, некоторые другие страны пользуются тем, что в этих странах нет законодательного запрета на такую деятельность, и поощряют это. Только недавно перестали истреблять горилл в Танзании и Конго. Человек продолжает истреблять природу и другими способами. Сильная вырубка тропических лесов в Бразилии, например. Нам кажется, что это просто вырубка деревьев, но на самом деле это уничтожение всего биоразнообразия, которое ютится в этих лесах.
— Человек считает себя главным видом на Земле — «царем природы», как нас учили в советской школе. Этому «царю природы», собственно, кто рядом нужен? Любимая кошка, любимая собака, рыбки, домашний скот. А все остальные ему зачем? Как тут может сработать «эффект бабочки»?
— Все виды животных и растений включены в так называемые пищевые цепочки. В океане, например, мы можем проследить пищевые цепи от планктона и мелких-мелких рачков до крупных и хищных рыб. Казалось бы, такое разнообразие рыб — ну ладно, исчез один вид, и что? Но это приводит к моментальному дисбалансу и влияет на другие виды. Животные теряют пищевую базу, которую достаточно трудно восстанавливать. Непосредственно на себе человек это, наверное, ощутит, только когда его домашний скот перестанет нормально питаться.
А еще есть невидимые микроорганизмы, бактерии, которые царствуют на Земле три-четыре миллиарда лет, они задают тон всему. И вот если мы повлияем на этот баланс, случится катастрофа. Мы не знаем доподлинно, где и в каком количестве видов поселяются эти бактерии и при отсутствии какого количества видов это взаимодействие всех со всеми окажется критически нарушенным. Если мы уничтожим какую-то часть бактерий, то поломается вся эта структура питания, и не только она, а, например, переработка отходов, почвенные процессы, которые позволяют обработать, переработать падаль и так далее.
Это все очень важно и взаимосвязано. Мы не можем предугадать эффект. Подумаешь, мы уничтожили какое-то количество видов лягушек (они уничтожаются ежедневно просто потому, что средняя температура выросла на 1℃). Мы не можем сказать, когда эти «поломки» станут критическими для нас самих.
— Вернемся к численности людей на планете. Для многих диких животных существенным фактором благополучия является плотность населения. Человек достаточно пластичный вид, у которого высокая выживаемость и который может приспособиться практически к любым условиям. Но интересно, как на человека может повлиять увеличение плотности населения?
— Давайте разберемся. Есть рост населения, а есть показатель плотности населения, то есть количество человек на квадратный километр или квадратную милю. Короткий ответ будет таким: даже увеличение населения вдвое, до 16 миллиардов, при правильном распределении людей на Земле и разумном распределении ресурсов не составит для нас никакой проблемы.
Но есть некоторая локальная плотность. Плотность населения в таких городах, как Токио, Москва, Мексика, Гонконг, более 6 тыс человек на км². А если мы возьмем Нью-Йорк, Манхеттен, то там плотность уже 28 тыс. Представляете, в 4 раза выше. В Сеуле — 16 тыс, в Мумбаи — 32 тыс, а в Дакке — 44. И люди живут. Что их удерживает? Их удерживают привычные ритмы жизни. Развитая инфраструктура позволяет абсорбировать в городах большее количество населения. Наверное, североевропейскому человеку некомфортно, когда, допустим, в лифте четыре-пять человек. А если два, мы нормально себя ощущаем. Значит, это наше субъективное ощущение.
Что меняет плотность населения? Какие-то природные катаклизмы или, скажем, войны. Пекин был самым густонаселенным городом в мире. В нем проживало 703 тыс человек в 1605 году, но уже 471 тыс в 1655 году, это последние годы династии Минь. Представляете, население города уменьшилось на треть. Из-за чего? Засуха, они истощили в какой-то момент свои ресурсы. Пришла засуха, они не смогли прокормиться. Что произошло с людьми? Они необязательно вымерли. Они переселились в другие места.
А посмотрите на российскую глубинку. Никому не надо объяснять разницу между Костромской и Московской областями в плане населения. Вымирающие костромские деревни — это 100 домов на 10–20 человек. Люди переселяются в город, который дает им работу, возможности для социального роста. Но в целом, если мы возьмем все это население и перераспределим обратно только по европейской части России, нам будет прекрасно и комфортно, достаточно все застроить.
Так что проблема перенаселения локальная и не является катастрофической. Но в определенных местах и при определенных режимах перенаселение действительно может быть угрозой как для людей, так и для других биологических видов.
— При каких режимах?
— При режимах, которые не обращают внимания на своих граждан, которые не заботятся об окружающей среде. Выбросы, например, в реки должны сильно регулироваться. Как и выбросы в атмосферу. Население с точки зрения государства — это тоже ресурс, и важно, что с этим ресурсом делается, как он охраняется и как влияет на окружающий мир. Это все вопрос регулирования.
— Какие виды растений и животных особенно страдают от роста населения планеты?
— Больше всего страдают беспозвоночные. Насекомым необходимо приспособиться к конкретным показателям температуры и влажности. С изменением климата, на который влияет человек, меняется не только температура, но и влажность, она повышается. Жители Москвы, наверное, заметили, что в последние годы лето стало более влажным и жарким, чем было, скажем, 20–30 лет назад. Это существенно.
Земноводные также очень чувствительны к температуре: жабы, лягушки и другие амфибии. Страдают все жители лесов, потому что леса вырубают катастрофически. Развитие промышленности в целом дает очень большую нагрузку на экосистемы. Выбросы в реки влияют на популяции рыб. Посмотрите на северные реки. Посмотрите, что происходит с реками в Архангельской области. Это просто полигон для отходов.
— Как нам нужно изменить тип хозяйствования, чтобы снизить негативное влияние на природу?
— В первую очередь должны работать государственные природоохранные институты, и не для галочки. Природоохранные институты должны определять предельно-допустимые концентрации химических веществ, загрязнителей окружающей среды, и следить за тем, чтобы надзорные органы штрафовали предприятия, которые их превышают. Тут в общем простой ответ. В нем вся сила. То есть он простой, но попробуй это сделай — создай эффективное агентство по защите окружающей среды, которое будет следить за тремя основными компонентами: землей, воздухом и водой.
У нас, например, в России, люди мусор сжигают и не видят в этом ничего страшного. А в Америке осенние листья ты должен сгрести, аккуратно собрать в мешки и сдать, ты не имеешь права их сжечь, это наказуемо. Если предприятие сбрасывает какие-то отходы в реки без очистных сооружений, это огромные штрафы.
— На ваш взгляд, это должны быть государственные институты, не общественные?
— Да, государственные. Потому что именно здесь капитализм сталкивается с контролем и ограничением.
— Есть мнение, что в популяции человека, как и у других биологических видов, действуют определенные законы, которые начинают работать, когда человек чрезмерно что-то делает, влияет на природу опять же. Кто-то к примерам такого «регулирования» относит эпидемию ковида, например. К подобным регулятивным механизмам социологи относят войны или беспричинное падение рождаемости. На ваш взгляд, эти в общем-то известные в животном мире механизмы саморегулирования численности в отношении человека тоже работают? Можно ли говорить, что природа все равно по-своему все отрегулирует?
— Ну вот вы сами, может быть, того не ведая, сослались на известного английского демографа Мальтуса, который в XVIII веке писал, что рост населения неизбежно приводит к избыточному использованию ресурсов и что население растет, а пропитания у него не хватает, поэтому неизбежно будет голод, войны и поэтому не беспокойтесь, население будет саморегулироваться. Это так называемая система checks and balances.
Я не могу согласиться с тем, что давайте делать все, что мы хотим, и природа нас отрегулирует. Нет, конечно, мы должны быть сознательны. Саморегулирование мы оставляем для животных, растений. Там это существует, потому что как только увеличивается количество особей какого-то вида, ему необходимо больше пропитания, а его жертв не так много, соответственно, количество уменьшается. И наоборот.
Но такой подход опасен для человека. В отличие от животных мы загрязняем природу. Кроме того, что мы находимся на пороге ядерной войны, наблюдаем совершенно безрассудное бряцание ядерным оружием, есть вторая опасная угроза, которая может произойти на протяжении одного-двух поколений, — это глобальное потепление. Если мы будем продолжать повышать среднюю температуру приземного воздуха планеты, а она уже критическая и ускоренными темпами идет вверх, наступят катастрофические последствия.
Один из эффектов, к которому может привести повышение температуры, — наступление нового ледникового периода, как это ни странно звучит. Оно не произойдет в один день, может произойти в масштабе нескольких столетий, но к этому может все прийти, и это будет необратимый процесс. Если таяние ледников Гренландии, замеченное в 1980-х, продолжится на том же уровне, а они тают просто с безумной скоростью 270 млрд тонн в год, то Мировой океан, в частности, Атлантика, которая посылает теплые воды с Гольфстримом на север, может остановиться. Произойдет захлопывание теплообмена между тропическими и полярными широтами. Полярная зона окажется в таком холодном замке, и начнется резкое, по геологическим понятиям (десятилетия – столетия), образование больших ледников на севере. С одной стороны, мы сейчас повышаем температуру из-за того, что у нас парниковые газы в атмосфере накапливаются. Представляете, есть районы, где средняя температура уже выросла на 3-4℃ — это очень много для средней температуры. С другой стороны, это может привести к обратному эффекту, о котором я сказал.
Кроме того, эта разбалансировка уже приводит к аномальным погодным явлениям, которые становятся более частыми. Каждый год мы наблюдаем пожары в Калифорнии и Сибири, наводнения по всему миру и у нас в районе Сочи. Мы наблюдаем аномальную интенсивность штормов, ураганов и так далее. Это очень серьезные вещи. Это вторая угроза. Первая угроза — ядерная. Вторая угроза — климат. И третья, может быть, — это загрязнение окружающей среды. Пока эта угроза существует на локальных уровнях, но мы знаем, к чему это может привести, если мы где-то выйдем за рамки.
— А чем опасен новый ледниковый период? Человек его не переживет?
— Переживет. Нет-нет, это будет просто очень серьезная нагрузка на биоразнообразие.
Давайте по порядку. Последние 12 тысяч лет мы живем в межледниковом периоде, одном из десяти за последние миллионы лет. Но в основном [на планете] были именно ледниковые периоды, когда ледник занимал половину современной Северной Америки, доходил до Северной Европы, Германии, в России занимал всю Карелию, Архангельскую область. А сейчас мы живем в межледниковом периоде и находимся в конце этого периода. Если следовать геологической модели, то, скажем, лет через пятьсот мы уже должны быть готовы уходить [в новый ледниковый период]. Но поскольку мы сейчас очень сильно нагружаем атмосферу и океан температурой, все может ускориться.
Грета Тунберг, в общем, не зря выступает и говорит, что это большая проблема. Есть много климатических скептиков. В основном это лоббисты нефтегазовой отрасли. Они говорят, что это естественные процессы, что Солнце становится горячее. Нет. Антропогенный фактор был тщательно замерен и доказан. Если брать в расчет только интенсивность солнечного излучения, то, наоборот, должно быть небольшое охлаждение. На графиках ученых видно, что некоторое замедление повышения средней температуры [на планете] было вызвано снижением активности Солнца. И сегодня государства пытаются договориться о снижении нагрузки на атмосферу и выбросов парниковых газов в атмосферу. 193 страны подписали Парижское соглашение, цель которого — достижение углеродной нейтральности.
Нужно сделать так, чтобы эффект от выбросов парниковых газов в атмосферу не превышал возможности природы, того, как она может с ними справиться и утилизировать их. Сохранить баланс в атмосфере и между атмосферой и океаном, который удерживает Землю в некотором равновесии. С одной стороны, не разрушить ее циклонами, ураганами и другими природными катаклизмами, с другой — не впасть очень быстро в новый ледниковый период.
— Хочу вернуться к нашему первому вопросу. Можно ли говорить, что Земля перенаселена, имея в виду, что доминирование человека как биологического вида приносит ущерб другим видам?
— Нет. Давайте ответим «нет» на этот вопрос, потому что люди должны понимать, что планета не перенаселена.
Проблема заключается в необходимости перераспределения ресурсов. Если человечество в пределах каждой страны разумно распределит население, построит нормальную инфраструктуру — как для защиты человека, так и для защиты природы, — то количество населения не будет проблемой.
Мы по-прежнему можем прокормить всех. Но сейчас кто-то ест креветки, мясо и другую высокобелковую пищу, а кому-то не хватает чашки риса в день, зерна, пшеницы. На Земле по-прежнему достаточно территорий, чтобы прокормить все население. Проблема — в человеке, в его политике и его действиях, в действиях разных стран. 8 млрд — ничего страшного, 10 — тоже справимся.
— А что будет с другими видами и природой в целом?
— Как будем себя вести. Если не забудем про животных, то все сможем сделать: восстановить флору, фауну. Рост населения сам по себе угрозы для планеты не представляет. А наши действия — да, представляют.
При участии Ивана Жилина
* Признан Минюстом «иностранным агентом»
