НАСТОЯЩИЙ МАТЕРИАЛ (ИНФОРМАЦИЯ) ПРОИЗВЕДЕН И РАСПРОСТРАНЕН ИНОСТРАННЫМ АГЕНТОМ «КЕДР.МЕДИА» ЛИБО КАСАЕТСЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ ИНОСТРАННОГО АГЕНТА «КЕДР.МЕДИА». 18+
Дзержинск — второй по численности населения город Нижегородской области. Здесь живет 230 тысяч человек и более 50 тысяч из них работают на промышленных предприятиях.
На главной площади стоит памятник Феликсу Дзержинскому, одному из идеологов красного террора, в честь которого назван город. Осенью 1997 года на этот монумент активисты надели противогаз и объявили Дзержинск зоной экологического бедствия.
К такому статусу город шел десятилетиями. Химическую промышленность здесь решили развивать ради военных нужд. В 1915 году, во время Первой мировой, в селе Черном, которое впоследствии станет Дзержинском, заработал завод «Корунд», производящий взрывчатые вещества. В 1916 сюда из Санкт-Петербурга перенесли Охтинский пороховой завод.
Постепенно число химических предприятий в городе выросло до 40 — такого количества не было больше нигде в стране.
Здесь работало семь заводов-гигантов, производивших до половины всех артиллерийских снарядов в СССР вместе со взрывчатыми веществами, а также хлор, каустик, иприт, фосген, этиловую жидкость и многие другие химкомпоненты, применяемые в военном деле и быту. Об экологической составляющей такой нагрузки в советские годы мало задумывались — неудивительно, что город был занесен в книгу рекордов Гиннесса как самый химически загрязненный в мире.
Дзержинск был выбран столицей советской химии из-за сочетания двух факторов: достаточной удаленности от западных границ, где постоянно ждали войны, и удобного железнодорожного сообщения с Москвой и другими городами европейской части СССР. Однако после развала Советского Союза промышленность здесь начала вырождаться.
С переходом страны к рыночной экономике выяснилось, что закупать многие химические вещества выгоднее за границей, а производство некоторых из них — особенно боевых — и вовсе попало под запрет в соответствии с подписанными Москвой международными договорами. Сегодня в городе осталось лишь одно крупное химическое предприятие — завод имени Свердлова. Оно производит взрывчатку — гексоген и октоген. Есть еще несколько десятков предприятий поменьше, которые специализируются на выпуске полиэтиленовой пленки, бытовой химии, охлаждающих жидкостей для автомобилей, полимеров и других веществ. Зачастую они работают на площадях бывших советских заводов, занимая часть их цехов. Разумеется, есть и нехимические предприятия — пищевые, трубные и занимающиеся производством стройматериалов. Они тоже загрязняют воздух, воду и почву, но меньше, чем химзаводы-гиганты.
Корреспондент «Кедра» отправилась в Дзержинск, чтобы узнать, какова сегодня экологическая ситуация в бывшей столице советской химии и почему местные жители боятся возвращения «тех времен».
«Раньше было хуже»
Если идти пешком от вокзала до главной площади города, то за 15 минут встретятся созданный в Дзержинске банк «Химик», стадион с таким же названием и одна из достопримечательностей — Дворец культуры химиков. Кажется, город не только помнит свое прошлое, но и гордится им. Однако жители по временам химической славы совсем не тоскуют, лишь говорят: сейчас дышать легче.
— Я живу в Дзержинске с 1975 года, вот уже 49 лет, — вспоминает отдыхающая на скамейке центрального парка местная жительница Татьяна. — Еще в начале нулевых были очень большие выбросы с заводов. Сероводородом и аммиаком пахло постоянно. Сейчас стало нормально: никаких желтых туманов не появляется.
Цветные туманы — результат выбросов с химпредприятий. Раньше они могли висеть над городом сутками, не только раскрашивая небо, но и наполняя улицы резким тошнотворным запахом. После закрытия большинства крупных заводов, по словам дзержинцев, выбросов стало меньше. Сейчас в центре города зелено, и пахнет лишь свежескошенной травой.
Это не значит, что воздух заводского города полностью очистился. За его качеством в Дзержинске следит Верхне-Волжское управление гидрометеорологии. За июль 2024 года оно зафиксировало 26 случаев превышения в городе предельно допустимой концентрации фенола и этилбензола, в августе — 15. Но все они точечные: жители признают, что чем ближе к промзонам, тем чаще появляются неприятные запахи. В то же время, по их словам, это невозможно сравнить с бедствием прошлых лет.
— Люди, которые живут здесь всю жизнь, уже привыкают, не замечают этого. У меня окна в доме всегда открыты, и я, в особенности по ночам, неприятные запахи чувствую. Иногда спать не могу из-за этого, голова болит. Но это уже не так часто происходит, — говорит жительница Дзержинска Лариса. Чуть подумав, она заключает: — Раньше было хуже.
Лариса Игоревна живет в Дзержинске с рождения. Сейчас ей 70 лет. Больше 25 лет она проработала в электроцехе на химическом заводе «Ява». Предприятие открылось в 1941 году и вплоть до 2002-го производило тетраэтилсвинец. В советское время этот завод считался одним из самых ядовитых и опасных в городе. На пенсию из-за вредных условий труда женщина вышла в 45 лет. Она рассказывает, что во время работы о здоровье не думала, а сейчас проблемы стали выходить наружу.
— Бывало, конечно, и такое, что после смены тошнило, рвало. Я тогда молоко бесплатное выпивала, и все проходило. О своем здоровье я не тревожилась, и все копилось. Сейчас чувствую сразу. Нос, бывает, так забивается по утрам, что никак высморкаться не можешь. Иногда кашель сильный настигает. Организм ведь у всех разный, каждый по-своему работу на химических предприятиях переносит. Мне еще повезло, до сих пор живу, а половина моих сверстников после выхода на пенсию поумирали, — вспоминает Лариса Игоревна.
Сегодня мэрия города гордится тем, что средняя продолжительность жизни в Дзержинске — 64 года, всего на полтора года меньше среднероссийского показателя. В администрации прямо говорят, что это связано с химическим прошлым: «В Дзержинске есть проблемы, связанные с накопленным экологическим ущербом. Мы их не скрываем».
Сами дзержинцы на вопросы об экологической ситуации отвечают нехотя. Некоторые ограничиваются двумя фразами: «Проблем нет. Стало лучше». Они словно хотят развеять миф о городе, некогда входившем во все экологические антирейтинги.
— Много чего про наш город писали, а я тут живу всю жизнь, и все становится лучше, — поспешно заявляет местная жительница Ирина. — Я патриот своего города. Вы, если хотите что-то раздобыть, то к промзоне идите. Там, может, о проблемах и узнаете.
Засорить нельзя утилизировать
В Дзержинске две промзоны — восточная и северо-западная. Всю территорию последней в советские годы занимал завод химической промышленности «Заря». Его цеха и трубы раскинулись на площади почти в 200 га. В разное время здесь производили противогазы для армии, дуст для борьбы с вредителями и химикаты. Сейчас бывший завод представляет собой огромный лабиринт из заброшенных цехов, развалившихся складов и «живых уголков» — арендованных помещений, где еще теплится жизнь.
Все здания на территории бывшей «Зари» находятся в государственной собственности. Сегодня в них работает больше 60 предприятий: от производства полимеров и красок до мойки автоцистерн.
Представитель союза «За химическую безопасность» Николай родился и вырос в Дзержинске. Он химик по образованию и более четырех лет проработал на малотоннажных химических производствах, пока не увидел, как его предприятие закапывает токсичные отходы в землю.
— Так быть не должно! В тот момент я понял, что нужно заниматься развитием экологической гласности, — говорит он.
Николай соглашается провести мне «экскурсию» по промзоне. Рассказывает, что экологические проблемы в городе не исчезли, а изменились. Пришедшие на промплощадку бывшей «Зари» частные предприятия стали сжигать на ее территории мусор и сваливать отходы, в том числе ядовитые.
— В 2017 году, когда Путин объявил год экологии, здесь разразился большой скандал, — вспоминает он. — Приезжала съемочная группа Аркадия Мамонтова со второго канала и обнаружила ядовитую свалку с отходами I и II класса опасности. Выяснилось, что две фирмы, которые занимались утилизацией опасных отходов, просто сваливали на промплощадке химикаты. Одну из них крышевал бывший глава Росприроднадзора по ПФО Олег Кручинин.
Пока ядохимикаты разъедали почву и источали зловонный запах, Кручинин говорил, что на «Заре» все нормально. В 2023 году его приговорили к 13 годам лишения свободы и 230 млн штрафа за взятки.
Часть отходов, показанных в репортаже второго канала, убрали. Часть — все еще остается на промышленной площадке. О них словно забыли.
Вспоминая эту историю, Николай ведет меня к другой «достопримечательности», также связанной с уголовным делом. В нос ударяет резкий запах гуаши, а за разрушенной стеной одного из помещений виднеется гора ржавых бочек.
— Это фенольные бочки, — объясняет Николай. — Они вещественное доказательство по уголовному делу, которое было заведено еще в 2018 году. 700 бочек с фенолом были просто закопаны в земле. Потом все это дело вскрылось: водителю дали штраф в 50 тысяч. То есть те, кто закапывал отходы и давал указание это сделать, нанесли ущерб, а на него свалили вину. Стоимость утилизации — 2,9 млн рублей, ущерб примерно столько же. Свалку будет ликвидировать, как всегда, государство за счет бюджета, а ведь в бюджет мы с вами платим деньги.
Если долго стоять рядом с бочками, то от запаха может закружиться голова. По закону, такие отходы не должны храниться вне специализированных полигонов дольше 11 месяцев. Но эти бочки словно не знают об этом, продолжая лежать здесь вот уже 5 лет.
— Недавно из Волжской природоохранной прокуратуры мне пришел ответ, что администрации Дзержинска выдано предписание устранить свалку с бочками. Но они ее не устранят, потому что не являются собственниками промплощадки, а бочки — вещдок по уголовному делу. Таких коллизий здесь выше крыши, — делится Николай.
Почему уголовное дело о ядовитых бочках расследуется пять лет и расследуется ли вообще, никто из простых дзержинцев не знает. Следственный комитет об этом не отчитывается.
«До Астрахани отходы не доехали»
К концу 2024 года на территории «Зари» должен открыться один из семи федеральных экотехнопарков по проекту «Росатома». На нем будут перерабатывать и опасные химические отходы, и бытовые. На строительство выделено 1,4 млрд рублей. Соглашения с экотехнопарком уже подписали девять предприятий, которые будут вывозить сюда свои отходы. Однако промышленных компаний в Дзержинске гораздо больше, и следить за тем, как они утилизируют свои отходы, очень трудно.
— Всевозможные частные фирмы подделывают документы, предоставляют липовые паспорта отходов, могут подделать результаты анализов, — говорит Николай. — В январе этого года мы проследили, как с оборонно-промышленного комплекса «Кристалл» вывезли отходы IV класса опасности. Контракт задешево выиграла фирма из Волгограда, у которой полигон в Астраханской области. До Астрахани никакие отходы не доехали — ассенизаторы просто слили их на очистные сооружения дзержинского водоканала. Со стороны это выглядит так, будто сама фирма получила, условно говоря, миллион, заплатила ассенизаторам 20 тысяч, а остальное кто-то положил в карман. Такие схемы везде.
Пока мы идем по «Заре», мимо то и дело проезжают грузовики и поднимают пыль. Приходится закрывать глаза. С разных сторон лают собаки. Внезапно Николай останавливается и восклицает: «А вот и новая свалка. Ее раньше не было». Под кустом уложены 14 синих бочек.
— Это акриловая эмульсия, — делает вывод Николай, приоткрывая одну из бочек. — Отходы производства лакокрасочных материалов. Они должны быть утилизированы, но похоже кто-то решил положить деньги к себе в карман. Будем обращаться в природоохранную прокуратуру и Росприроднадзор. Вот так на любом заводе каждый день можно что-то нелегальное обнаружить.
Другой дзержинский экоактивист, инженер-гидротехник Сергей Володин, тоже уверен, что экологические проблемы в городе после закрытия большинства крупных заводов не исчезли.
— Раньше проблемой города были крупные химические предприятия, которые производили большой объем выбросов. Я их помню в детстве. То ли к счастью, то ли к несчастью они позакрывались. На их месте появились новые — небольшие, которые контролировать очень сложно. Сложно следить, куда они везут мусор. В городе по воздуху стало чище. Но показатели все равно не в норме: кто-то что-то сбрасывает, — подчеркивает он.
По словам Володина, некоторые компании даже сваливают отходы за городом, на природе.
— Сейчас, к сожалению, появилось много личного грузового транспорта, на котором любой может вывезти отходы в лес. Дорог туда много, и поэтому любой съезд с трассы — потенциальное место складирования, — говорит он.
Согласно постановлению правительства РФ № 336, для проведения внеплановой проверки юрлица должна быть потенциальная угроза жизни и здоровью человека или объектам окружающей среды. По статистике, озвученной премьер-министром Михаилом Мишустиным, с 2022 года количество проверок организаций сократилось до исторического минимума.
— Путин говорил, что по итогам 2022 года отменено 70% плановых проверок, генпрокурор назвал цифру еще больше. Эти проверки должны были состоятся, но отменились, потому что у нас мораторий: нельзя кошмарить бизнес, даже если онядовитый. Конечно, в экологическом сообществе стала подниматься тема, что с мораторием надо что-то делать, но никто не будет спорить с «Главным», — многозначительно замечает Николай.
Вперед в прошлое
Несмотря на остающиеся проблемы, все опрошенные дзержинцы уверены: после закрытия большинства крупных предприятий экологическая обстановка в городе улучшилась — дышать стало легче.
Однако в мае мэр города Иван Носков заявил: «Дзержинск постепенно и уверенно возвращает себе статус столицы химии России».
Основания для таких заявлений у властей есть.
В 2020 году в городе начала работать особая экономическая зона «Кулибин». Свои производственные мощности на ней разместило 31 предприятие, среди которых как минимум 9 химических.
— Под инвестзону отдано все Игумновское шоссе, и теперь это новый очаг загрязнения, — рассказывает дзержинский экоактивист Михаил (имя изменено). — Конечно, можно было бы построить заводы на существующих площадках, но для этого нужно рекультивировать территории, тратить деньги. Гораздо легче вырубить лес и воткнуть туда промышленное производство.
Уничтожение леса еще одна причина, из-за которой экологические проблемы дают о себе знать. Рядом с промышленными предприятиями в советское время создавали защитный пояс деревьев, чтобы уменьшить воздействие химии на жителей города. В марте 2024 года в Дзержинске ради асфальтовой дороги к местной достопримечательности — Шуховской башне — было уничтожено 150 корабельных сосен. Экологи привлекали внимание к проблеме, но ничего не добились.
— У нас в целом городских лесов становится меньше. А ведь они созданы для того, чтобы быть защитным поясом от заводов, местом отдыха для горожан. С 2007 года у нас лесной массив с 19 тыс га уменьшился до 15 тысяч. Это все потому, что «деревья мешают развиваться городу»! — размахивает руками Михаил.
Представитель союза «За химическую безопасность» Николай убежден, что возрождение «столицы химии» — «большой пиар». Вывести город на прежние производственные мощности будет очень сложно, да и не за чем — в стране нет такой, как в СССР, потребности в разных химических компонентах, хотя бы потому, что многие теперь запрещены. Однако он отмечает, что экологическая угроза для Дзержинска и без того сохраняется.
А свалка и ныне там
На территории «Зари», вопреки промышленному соседству, растет немало травы и деревьев. Под листвой тонких берез, среди поросшего мхом асфальта разместилось несколько ям. Заглянешь в них, а там чернота. Но эта темень не пустота, а мазут. Его просто слили в землю.
— Это остатки старого мазута от ТЭЦ, — объясняет представитель союза «За химическую безопасность». — Здесь находился склад мазутного хозяйства, руководители которого в 2000-е стали сливать отходы. Они брали у юридического лица отходы на утилизацию, а потом везли сюда. В 2020 году эта нефтяная яма была включена в госреестр объектов накопленного экологического вреда. Ее теперь должны ликвидировать за счет федерального бюджета, но когда это произойдет?
Уже четыре года действительно не происходит.
Мы едем на еще одну старую дзержинскую промзону — восточную. На площадке бывшего завода «Синтез» каменное здание без окон, высокая трава и серые горы мусора высотой в несколько метров. Местность тонет в них. Помимо строительного мусора, стекла и графита, здесь лежат отходы тетраэтилсвинца. Завод «Синтез» на протяжении второй половины ХХ века производил этиловые жидкости. В нулевых он закрылся, а земля осталась, захламленная мусором и пропитанная свинцом.
— Эта свалка еще с прошлого века содержала в себе 300 тонн отходов с большим содержанием свинца. Теперь здесь еще и многократное превышение нормативов по цинку, железу и алюминию. Атмосферные осадки фильтруют толщу свалки, вымывают загрязняющие вещества и попадают в нижележащие грунтовые воды. В начале 2000-х свалку выкупила частная фирма для добычи свинца. Это тоже объект накопленного вреда, но поскольку он находится в частной собственности, его нельзя внести в госреестр и ликвидировать, — говорит Николай.
Помимо частных компаний, площадкой бывшего «Синтеза» заинтересовались «неизвестные лица». Большое количество «черных копателей» после закрытия завода начали выкапывать здесь металл, арматуру и трубы. Некоторые, не стесняясь, въезжают на территорию на экскаваторах и при раскопках повреждают коммуникации работающих рядом предприятий. В 2021 году ряд компаний направил письмо губернатору, чтобы пресечь незаконную деятельность «металлистов». Но, по словам Николая, проблема не решилась — в 2024 году охотники за металлом продолжают приезжать на промплощадку.
— Когда мы тут были, мусоровозы заезжали прямо в ворота и копали здесь коммуникации. Эти жулики повредили ацетиленопровод, там же был кислородопровод, который вообще мог взорваться. Во время технического процесса были установки пожароопасного оборудования. В 2021 году они повреждали действующие коллекторы, которые идут на городские очистные. Вы думаете что-то изменилось? Копают до сих пор! — возмущается Николай.
Отходы свинца здесь лежат уже давно, но с недавних пор на территории старой свалки начала образовываться новая. По словам представителя союза «За химическую безопасность», огромные объемы мусора ввезли на огражденную площадку в 2023 году, и продолжают ввозить сегодня.
— Сюда свободно въезжают машины, а потом нам пишут: свалку организовали неустановленные лица. Какие неустановленные, если там стоят видеокамеры и фиксируют, какая машина заехала? — задается Николай риторическим вопросом.
Черная дыра жадности
Когда мы слышим словосочетание «черная дыра», то представляем себе космическую область, покинуть которую невозможно. Для жителей Дзержинска те же слова связаны с куда более приземленным объектом — одноименным шламонакопителем, который в советские годы вместе с заводами «прославил» город как экологически неблагополучный.
На территории восточной промзоны в Дзержинске с 1938 по 2014 год работал химзавод «Оргстекло». Предприятие в разные времена производило хлорированное масло, органическое стекло и метакриловые мономеры. На протяжении 50 лет до начала 2000-х годов завод по трубам сливал ядовитые отходы со своего производства в овраг. Так образовалась огромная карстовая воронка в 72 тысячи кубометров опасной химии. Экологи заговорили о катастрофе еще в 1977 году, но государство обратило внимание на проблему только спустя 30 лет. Реальные действия по ликвидации «черной дыры» начались в 2017 году и продолжаются до сих пор.
За проволочным забором виднеются большие груды песка. Сама местность уже поросла травой и совсем не пахнет, но все еще таит в своих недрах остатки химикатов. Сейчас «черная дыра» — это законсервированная свалка, нарицательное понятие экологических проблем.
— Когда «Оргстекло» сюда вывозило отходы, она была наполнена в разы больше, чем сейчас, — говорит Николай, глядя за проволоку. — Сегодня осталось только на донышке. Но пока работы по ликвидации приостановлены, потому что выявлены слои новых отходов — более токсичных, агрессивных. Чтобы продолжать, нужно проводить работы по термическому обезвреживанию. Но для этого нужно найти подходящую компанию.
Помимо «черной дыры», в Дзержинске до недавнего времени были еще два пятна прошлого — шламонакопитель «Белое море» и мусорный полигон «Игумново». «Белое море» — хранилище отходов площадью в 72 га, наследие завода «Капролактам», который с 1973 года сливал в искусственный овраг щелочные отходы. Полигон «Игумново» — огромные горы мусора на территории в 111,5 га, куда с 70-х годов прошлого века свозили твердые бытовые отходы из Нижнего Новгорода и Дзержинска. «Белое море» и свалку на «Игумново» ликвидировали в 2020 году, работы на «черной дыре» обещают завершить к 1 декабря 2024 года. За все время на утилизацию опасных мест потратили более 7 млрд рублей.
Через пять минут нашего пребывания у «черной дыры» из будки выглядывает охранник.
— Что вы тут снимаете? Надоели уже, — возмущается он.
Когда мы отходим от забора, в голове проносится только один вопрос: что мы можем сделать, чтобы «черная дыра» никогда больше не появилась в нашей стране и ни один город не отходил так долго и тяжело от загрязнений, как Дзержинск?
Николай, когда я его спрашиваю, улыбается и объясняет:
— У нас на Игумновском шоссе находится фирма-утилизатор, которая среди бела дня жжет отходы. Мы это дело фиксируем, направляем жалобы. Росприроднадзор приезжает и за забор зайти не может. Почему? Природоохранный прокурор внеплановую проверку не разрешает, чтобы статистику для Владимира Владимировича не портить.
Все знают, что жгут, и нельзя их прижучить. Нет персональной ответственности у должностных лиц и жесткого наказания. Небольшая группа людей зарабатывает миллионы, создавая экологические проблемы для будущих поколений.
