«Все по щелям забились — типа мы здесь не живем» Репортаж с берегов мелеющей Волги, деньги на «оздоровление» которой украли

В бассейне Волги живет 60 млн человек — более трети населения России. С подачи императорского историка Сергея Соловьева ее называют главной рекой страны.

На Волге стоят многие крупные города: Тверь, Ярославль, Нижний Новгород, Казань, Самара, Волгоград, Саратов, Ульяновск и Астрахань. Она источник питьевой воды и крупная транспортная артерия: ежегодно грузовые суда перевозят по ней около 40 млн тонн грузов, а пассажирские — около 100 тысяч человек.

Но сегодня Волга заболачивается и мелеет — корабли не могут пройти там, где ходили еще 10-15 лет назад. Реку загрязняют десятки крупных предприятий, все более скудными становятся уловы волжских рыбаков, а людям в селах и малых городах приходится пить грязную воду.

Чтобы снизить загрязнение реки, в 2019 году запустили федеральный проект «Оздоровление Волги» — на него государство выделило 127 млрд рублей. Планировалось, что к концу 2024 года благодаря строительству и модернизации очистных сооружений доля загрязненных сточных вод в реке сократится втрое. Но проект провалился. Проводившая проверку его исполнения депутат Госдумы Жанна Рябцева выяснила:

из 121 запланированного очистного сооружения только 6 соответствуют требованиям и в достаточной степени чистят стоки, некоторые просто не достроены.

Представители Минстроя признали свою ответственность за провал проекта и еще в мае пообещали завершить работы до 1 декабря 2024 года. Но к сентябрю не были готовы даже дорожные карты по исправлению ситуации. Рябцева назвала происходящее «наглым саботажем».

Корреспондент «Кедра» побывала в нескольких приволжских регионах, чтобы разобраться: кто загрязняет главную реку страны и почему провалился федеральный проект по ее очистке.

«Старые очистные работали лучше»

Инициатором «Оздоровления Волги» в 2019 году выступил тогдашний глава Ярославской области Дмитрий Миронов. В регионе работает немало предприятий, которые загрязняют реку. В 2023 году на разных участках Волги Росприроднадзор установил превышения предельно допустимых концентраций 11 видов загрязняющих веществ.

— В Ярославской области по берегу Волги один за другим идут заводы — ни одно производство не работает без воды. Когда у предприятия возрастает  производительность, то увеличивается и количество отходов, в том числе попадающих в реку, — объясняет гидролог Лидия Байкова. Она вспоминает, как однажды приехала на Ярославский лакокрасочный завод — а там случился прорыв, текла целая «река» загрязненной воды: — Что-то сразу ушло в Волгу, что-то задержалось в грунте и просочилось позже.

На «Оздоровление Волги» Ярославская область получила более 7 млрд рублей. Спустя пять лет, в мае 2024 года, в регионе возбудили десяток уголовных дел о хищении 700 млн: следователи выявили многочисленные факты мошенничества в ходе строительства очистных.

Уголовное дело возбудили в том числе по факту хищений в Большом Селе — райцентре в 60 км от Ярославля. Там на новые очистные потратили 190 млн рублей, но сооружения не обеспечивают должную очистку стоков, попадающих в реку Юхоть, приток Волги.

В Большом Селе живут 3,5 тысячи человек. Из благ цивилизации — Сбербанк, почта, магазины, храмы, школа, больница и единственный светофор. На дверях автобуса — плакат «Получи сто тысяч рублей, привлеки контрактника». Аккуратные деревянные домики с резными наличниками и яркими палисадниками, несколько пятиэтажек. Возле здания, где располагается редакция газеты «Большесельские вести», курит сотрудница. Она говорит, что вопрос очистных газета «не освещает».

— Не нам судить, — добавляет женщина.

За очистные Большого Села отвечает Александр Баранов, начальник местного производственного участка госпредприятия «Северный водоканал». Баранов в отпуске, говорить по телефону отказывается, его заместитель Николай Шабаков, которого я нахожу в офисе, тоже. Ворота очистных на Садовой улице открывает молодой сотрудник. Он звонит Баранову, долго слушает, кладет трубку: «Сказал не пускать вас».

Загрязненные стоки сбрасывают в Юхоть, приток Волги, который сейчас зарастает кувшинками и мелеет. На берегу виден след от прежнего, более широкого русла.

Из соседнего здания, где дежурят аварийные бригады, выходит слесарь Сергей в синей спецовке. Мужчина со смехом рассказывает о визите Жанны Рябцевой, которая возмущалась состоянием местных очистных сооружений:

— Все по щелям забились — типа мы здесь не живем, ничего не знаем. Хотя чего скрывать? Я бы Жанне Анатольевне все рассказал, но не моя смена была. Просто обидно.

Новые очистные Большого Села — это синее сайдинговое здание за высоким забором на берегу Юхоти. Рядом — развалины старых очистных 1988 года постройки, заросшие бурьяном. Их закрыли еще до того, как запустили новые. Новые, как писали местные СМИ, «обеспечивают несколько этапов очистки стоков, включая механическую, биологическую, ультрафиолетовую обработку». Но, по словам Сергея, ультрафиолетовые лампы не работают, и потому нормативы очистки не соблюдаются.

— Со старых очистных вода сбрасывалась в речку намного чище, чем сейчас, — считает он.

«Если по полю течет — ясно, что не работает»

В поселке Красные Ткачи, что в 20 км от Ярославля, по проекту «Оздоровление Волги» построили станцию подготовки питьевой воды для горожан. До замены очистных, которым в этом году исполнилось 50 лет, дело не дошло — в федеральный проект их просто не включили.

Часть канализационных труб, ведущих к очистным, прохудилась. Уже несколько лет в деревне Карабихе, прилегающей к Красным Ткачам, фекальные отходы текут под открытым небом в 50 метрах от жилых домов.

Несмотря на вонь, Карабиха обрастает новыми коттеджами. На Крестьянской улице загорелый мужчина 60 лет в соломенной шляпе строит дом. Участок на краю поля он купил четыре года назад. С крыльца хорошо видна невысокая башня — насосная станция. Сюда поступают канализационные отходы из районной больницы и нескольких многоквартирных домов.

Мужчина говорит, что трубу, ведущую к станции, прорвало лет пять назад и теперь там «грязь и жижа» — часть стоков просто не доходит до очистки. В 2019 году в Карабихе был разлив нечистот. Местные жители тогда, по словам мужчины, собирали подписи, чтобы очистные отремонтировали. На это нужно было около 20 млн рублей, но глава села сказал, что таких денег нет.

Склон под центральной районной больницей порос крапивой и борщевиком. По нему течет мутноватый ручей шириной около полуметра. Чувствуется стойкий запах канализации. Чуть ниже по склону расположены очистные сооружения текстильной фабрики «Красные ткачи». Сюда, кроме фабричных, поступают стоки из поселковых домов, пансионата, профилактория, поселка Речной и Карабихи.

Стоки из больницы тоже должны попадать на эти очистные, говорит старший оператор очистных Юрий, мужчина лет 65:

— У них труба ведь есть, с больницы прямо к нам сюда. Но если стоки по полю текут — ясно, что она не работает.

Уже три-четыре года, по словам Юрия, больничные стоки на очистные не поступают.

— Им уже говорили сколько раз [что труба сломана] — а толку. Никому ничего не надо.

Юрий работает на очистных с 90-х годов, до этого дежурил на той самой дренажной насосной станции — в простонародье «фекалке». Мужчина объясняет, как все устроено: из больницы и жилых домов стоки по трубе поступают на станцию и скапливаются в забетонированном отстойнике под землей. Когда он переполняется, насосы откачивают стоки на очистные.

Мы с Юрием поднимаемся на рассыпающийся бетонный мостик, под ногами бурлит коричневая жижа: здесь специальные бактерии обеззараживают сточные воды.

— Мостик на честном слове держится. Мы не ходим туда давно, — предупреждает Юрий.

Затем стоки попадают на вторичную очистку в отстойники. На последних этапах очистки образуется слой ила, который выводят на иловые карты — огражденные забетонированные участки земли. После «Красных ткачей» стоки поступают на очистные Ярославской экологической компании (ООО «Ярэко»). Там их должны доводить «до состояния технической воды», после чего спускать в Волгу.

Но даже в руководстве «Красных ткачей» признают, что им сейчас не до очистных и не до того, что уходит в главную реку России.

«Нет ни денег, ни людей»

«Красные ткачи» — владелец очистных сооружений в одноименном поселке, но с августа 2023 года их арендует ООО «Тепловая компания». По ее вине в январе 2024 года в Красных Ткачах сломалась котельная, тысячи жителей остались без тепла в сильные морозы. Люди подали в суд, и компании сейчас не до ремонта очистных.

— Выплыть бы вообще. Так что обманывать и говорить, что у нас есть план работ по очистным, я не буду,

— говорит учредитель «Тепловой компании» и замдиректора фабрики «Красные Ткачи» Юлия Харитонова.

Она признает: очистные работают на своем пределе.

— На них нет свободных мощностей: когда строили в 1974-м году, не рассчитывали на такой объем. Один застройщик все-таки построил новый дом — мы их подключили в обмен на то, что они заменили часть труб за свой счет.

Следить за состоянием труб, говорит Харитонова, обязан «Северный водоканал» — у компании заключен с ним договор о транспортировке сточных вод. Но у «Северного водоканала», по словам Харитоновой, «не хватает денег и трудовых ресурсов» на нормальное обслуживание водопроводных сетей. На очистных сотрудники тоже на вес золота: «Если кто-то захочет уволиться — мне некем его заменить». Зарплата оператора — около 17 тысяч рублей.

Еще одна проблема, которая мешает обслуживать трубы, — отсутствие у многих людей договоров на водоотведение. В таком случае «Северный водоканал», по словам Харитоновой, даже не приезжает на утечки с формулировкой: «Вы не платите».

— Да, низкие тарифы не отвечают потребностям организации, но оставлять людей, когда у них фонтан говна во дворе — тоже так себе, — говорит Харитонова.

В частном секторе, по ее словам, вообще есть «ничейные» трубы, которые не находятся на балансе ни одной организации. В этих местах вообще все работает так: «Глава поселения звонит в водоканал: “Петь, выручи, съезди, отремонтируй. Меня жалобами природоохранная прокуратура замучает”». И приходится ехать — даже на те участки, за которые организация не отвечает.

В июле 2024 года губернатор Михаил Евраев выделил из областного бюджета дополнительные 100 млн рублей на «совершенствование» очистных в пяти районах региона. Ярославского района, где находятся Красный Ткачи и Карабиха, среди них нет.

Почему мелеет Волга

Загрязненные стоки напрямую влияют и на обмеление Волги. В конце 2023 года жители поволжских регионов стали массово жаловаться на снижение уровня реки. В Саратовской области обнажились затонувшие много лет назад суда, а в Нижегородской корабли не могли преодолеть 15-километровый участок от Городца до Балахны: уровень воды был слишком низок. Тогда же главы Татарстана, Чувашии, Марий Эл, Ульяновской и Самарской областей сообщили Путину о снижении уровня Куйбышевского водохранилища, предупредив, что это создает угрозу для водоснабжения крупных городов. Во время «прямой линии» в декабре 2023 года Путин заявил, что правительство знает о проблеме обмеления Волги и «работает над этим».

Одна из основных причин обмеления реки, говорит гидролог Лидия Байкова, — зарегулированность ее естественного течения: «Сейчас Волга — это фактически каскад водохранилищ, которые созданы человеком и управляются им. Когда производят попуск с водохранилища, выше по течению река мелеет.

Как Волгу застроили плотинами

Идеи построить на Волге плотины озвучивали еще в XVIII веке, например, чтобы проложить канал в районе Самарской Луки, позволяющий сократить судоходные маршруты на 100 км. Но до реальной стройки дело дошло только в XX веке — и совсем с другими целями.

В 1932 году Политбюро приняло решение «О строительстве электростанций на Волге», согласно которому планировалось построить три большие гидростанции: в Ивановской и Нижегородской областях на самой Волге, а в районе Перми — на Каме, крупнейшем волжском притоке.

В последующие десятилетия был построен целый каскад Волжских ГЭС:

·   Иваньковская, у города Дубны на севере Московской области, введена в эксплуатацию в 1937 году;

·   Угличская (1940);

·   Рыбинская (1941);

·   Нижегородская (1956);

·   Жигулевская (1957);

·   Волжская (1958);

·   Саратовская (1967);

·   Чебоксарская (1986).

«Закрыли шлюзы — поднялся уровень воды — скорость реки уменьшилась до стоячего и даже обратного течения. В стоячей воде механические частицы, которые в ней содержатся, садятся на дно», — говорит Байкова.

До того как были построены плотины, объясняет гидролог, весной от истока до устья Волги шел паводок. Река принимала талые воды, скорость ее течения увеличивалась, уровень поднимался, и русло промывалось. У стоячей реки не хватает скорости тащить естественный и антропогенный мусор, он оседает на дно — река постепенно становится мельче. В такой воде активнее растут и цветут водоросли. Когда растительность отмирает и ложится на дно, начинается гниение и, как следствие, заболачивание.

Заболачивание Волги и ее притоков происходит в том числе из-за загрязнений: например, современные моющие средства содержат фосфаты, которые вызывают бурный рост донной и поверхностной растительности, отмечает эколог из Нижегородской области, попросивший об анонимности. На участках с замедленным течением Волги сейчас плавает зеленая ряска — она есть даже на Чебоксарском водохранилище во второй половине лета.

Угрозу для Волги представляет и судоходство. Капитан любого грузового или пассажирского судна обязан сдавать стоки на плавучие канализационные станции, но часто это не делается.

«Судовые работники открывают кран и сливают стоки в реку. Они экономят деньги [на очистке], чтобы положить их в карман», — рассказывает нижегородский эколог.

При этом загрязнение Волги и дальнейшее ее обмеление вредит самим же судам. По словам эколога, уже в середине 2000-х годов туристические теплоходы, подходя к шлюзам Нижегородской ГЭС, были вынуждены пересаживать пассажиров на автобусы, ждать, когда со шлюзов сбросят воду, чтобы уровень реки поднялся, и налегке преодолевать плотину.

«Каскад водохранилищ губителен для Волги, он совершенно изменил ее режим. Если ничего не сделать, Волга превратится в мелкие заболоченные озера», — говорит Байкова.

Еще одна причина обмеления реки — вырубка деревьев в водоохранных зонах на берегах Волги и ее притоков.

«Деревья удерживают влагу и способствуют сохранению формы русла. Если их вырубить — речка пересохнет. По пути в Мордовию масса указателей: речка такая-то, речка такая-то. А их нет! Чем больше вырубается леса вдоль русел маленьких речек, тем сильнее они мелеют и тем меньше дают воды в более крупные водоток, — говорит нижегородский эколог.

Чтобы спасти Волгу, нужно постепенно срабатывать водохранилища, то есть закрывать ГЭС и спускать воду вниз — начиная с нижней, Волжской плотины, и до самого верховья реки, говорит гидролог Байкова. Она признает:

сброс водохранилищ повлечет за собой глобальную перестройку работы энергетиков, сотрудников речного транспорта, Рыбнадзора. Но если этого не сделать, «мы потеряем Волгу совсем».

Что касается электроэнергии, то, по словам нижегородского эколога, «в России энергодефицита нет». В стране единая энергосеть, и электричество в случае его нехватки в каких-то районах можно перебросить оттуда, где есть его избыток. «ГЭС свою задачу выполнили еще в период индустриализации», — говорит он.

В мире есть опыт демонтажа плотин. В сентябре 2024 года в США завершился проект по демонтажу четырех плотин на реке Кламат. Племена, живущие на границе Орегона и Калифорнии, десятилетиями боролись за возвращение реки в естественное состояние. Снос плотин позволит лососю свободно перемещаться по реке Кламат и ее притокам.

По словам эколога из Нижнего Новгорода, раньше в Нижегородскую область по Волге заходили осетровые из Каспия, а по Оке и Клязьме некоторые виды доходили даже до Москвы. Но плотины фактически разрушили всю экосистему.

— Волгу надо спасать. Но государство слишком поздно понимает, что где-то есть проблема, — констатирует собеседник «Кедра». — Когда человек советский приспосабливал Волгу к своим нуждам, он считал, что природа ему должна. Но это не так — человек обязан природе. Мы должны сосуществовать в гармонии.

Продолжение материала читайте в четверг, 17 октября.