Массовые акции протеста всколыхнули Ленинградскую область в конце июня. Жители региона сопротивляются строительству трех новых комплексов по переработке отходов (КПО): «Дубровки» на границе Всеволожского и Кировского районов, «Островского» в Выборгском районе и «Брандовки» в Ломоносовском районе.
Новый региональный оператор (АО «Невский экологический оператор») торопится: мусороперерабатывающие комплексы необходимо спроектировать к концу этого года, а к 2024-му — построить и запустить. Иначе мусорная реформа будет сорвана, а отходы с территории Петербурга и ряда областных населенных пунктов станет некуда везти. Действующие полигоны ТБО в регионе уже давно переполнены и должны быть закрыты до конца 2023 года.
«Наш дом не свалка»
Около 500 жителей во Всеволожском районе Ленобласти и примерно столько же в Кировском 19 июня вышли на митинги против создания комплекса по переработке отходов (включает мусороперерабатывающий завод и полигон для утилизации неперерабатываемых отходов) на месте карьера Дубровка. Люди начали собираться у школы в деревне Разметелево — согласованном властями месте во Всеволожском районе — задолго до начала акции. Почти все вооружились самодельными плакатами: «Наш дом не свалка», «Ленобласть не помойка Питера», «У мусора есть вторая жизнь, у нас — нет». Многие пришли на митинг семьями, с маленькими детьми, самому младшему, Никите, — около года.
— Другого жилья, кроме того, что здесь, у нас нет, — рассказывают родители малыша Александра и Алексей Долинские.
— Мы продали всю недвижимость в городе, чтобы построить дом за его пределами, и тут, в чистых условиях, растить здоровых детей. А теперь…
Слова застревают у Александры в горле, она их так и не произносит, прячет взгляд и уходит. Алексей объясняет: «Жена сильно переживает и не может спокойно обсуждать эту тему».
— Люди покупали здесь жилье в надежде жить на свежем воздухе, и в то же время — недалеко от цивилизации: всего 20-30 минут езды до Петербурга, — говорит Лариса Арсеньева, проживающая в СНТ «Мотор». — Почти все для этого продали квартиры в городе. Обратного пути у этих людей нет, да никто о нем и не задумывался, пока не замаячила перспектива свалки под окнами.
— В Петербурге мы жили недалеко от Волхонки, знаем, что такое помойка! — подхватывает жительница СНТ «Дружба» Наталья Любимова. — Каждое лето там мы задыхались от мусора. А тут даже лес вырубили — никакого зеленого щита не осталось. И минимум 300 мусоровозов в день будут свозить сюда мусор!
Будущий КПО «Дубровка», согласно утвержденной в декабре 2021 года территориальной схеме обращения с отходами в Ленобласти, должен расположиться в непосредственной близости от населенных пунктов. Люди в садоводствах «Дружба» и «Мотор» будут жить всего в 1,5-2 км от него. В НЭО парируют: «Размещение объектов обращения с отходами максимально близко к источникам их образования — общемировая практика». Однако умалчивают о том, что в Европе действует многоступенчатая система очистки, происходит серьезная фильтрация воздуха, а в России — нет. Как выяснили активисты, к разработке территориальной схемы не привлекались ни экологи, ни гидрологи, ни иные профильные специалисты.
«Мы требуем исключить из территориальной схемы по обращению с отходами Ленобласти КПО «Дубровка»! Ленобласть не должна принимать отходы Петербурга», — подытоживают в резолюции митинга его участники. Документ, под которым поставили подписи более тысячи человек, направляют в десять адресов — от главы района до президента России.
Такая же резолюция, но насчет строительства другого КПО — «Островского», подписанная почти 600 фамилиями, на днях уйдет тем же адресатам, включая Путина.
Митинг против строительства КПО «Островский» планировался в поселке Первомайский Выборгского района 26 июня. Однако за два дня до события на парковке перед Домом культуры — на том месте, которое согласовали для сбора людей, — якобы прорвало трубу с горячей водой (рабочие рассказали журналистам, что их заставили раньше срока начать плановый ремонт). Организаторов уведомили о невозможности проведения митинга. В ответ первомайцы 25 июня провели народный сход, на который вышли полтысячи разгневанных жителей. А на следующий день, на внезапно отмененный митинг в Первомайском, пришло еще столько же: оповестить всех об отмене в коротких срок оказалось невозможно.
Это — первые акции протеста жителей Ленинградской области, которые чиновники санкционировали. До этого, с декабря прошлого года, люди трижды безуспешно подавали заявки на митинги и несколько раз выходили протестовать стихийно, безо всяких разрешений.
— Может быть, мы чего-нибудь добьемся, — с сомнением в голосе произносит Лариса Арсеньева. — Мне почему-то кажется, что нет. Я уже в церковь сходила, помолилась…
Три раза мимо
О грандиозных планах чиновников жители Всеволожского района узнали чуть больше года назад, когда власти приступили к реализации мусорной реформы в Петербурге. В январе 2021 года было создано АО «Невский экологический оператор» (НЭО) — компания, отвечающая за обращение с отходами в Петербурге и Ленобласти. Учредители НЭО: ПАО «Интер РАО», холдинг ВТБ, правительства Петербурга и Ленинградской области (у каждого из регионов — 25% акций плюс одна).
Региональному оператору предписали не только регулировать мусорные потоки из города в область, но и построить пять предприятий для приема городских отходов: два — в Петербурге, три — в Ленобласти. К апрелю 2021 года на областной дорожной карте появились участки, определенные под будущие комплексы по переработке мусора — карьеры Островский (122 Га), Брандовка (55 Га) и Дубровка (126 Га). Губернатор региона Александр Дрозденко распорядился передать эти земли НЭО под проектные изыскания.
По данным НЭО, из Петербурга ежедневно вывозится порядка 43-46 тысяч кубометров отходов, в год — от 1,7 до 2,36 млн тонн. Каждое из трех областных предприятий, по планам, сможет перерабатывать ежегодно до 600 000 тонн. Как обещают в компании, запуск современных КПО позволит значительно сократить объем отходов, которые раньше захоранивались на полигонах.
«Весь объем отходов, поступающих на КПО, будет проходить глубокую сортировку, в процессе которой будут выделяться вторичные материальные ресурсы, органическая фракция, перерабатываемая затем в компост, легкая горючая фракция для производства RDF-топлива, — объясняет пресс-секретарь АО «Невский экологический оператор» Дина Койрес. — Доля выделяемых вторичных материальных ресурсов уже на начальном этапе составит не менее 15% (для смешанных ТКО). В ближайшей перспективе это показатель может быть увеличен до 20% за счет развития системы раздельного накопления отходов, а также — расширения номенклатуры перерабатываемых фракций, при условии появления соответствующих мощностей. Доля RDF-топлива составит от 20% до 25% от общего объема ТКО, в зависимости от спроса на него со стороны цементных заводов (предварительно производители цемента подтвердили заинтересованность в его использовании). Доля техногрунта, произведенного на основе компоста, составит от 40% до 45%, в зависимости от сезона. Таким образом, доля «хвостов», направляемых на захоронение, после ввода в строй всех мощностей будет составлять около 25% от общего объема ТКО».
Эксперты, которые знакомились с этой концепцией, утверждают, что видели в документах другую цифру — до 50% отходов, предназначенных к захоронению.
Только не здесь
Красивого и гладкого старта у НЭО не получилось. Народные протесты начались в декабре прошлого года, одновременно с проектными изысканиями в тех районах Ленобласти, где наметилось строительство. Во всех трех случаях, по мнению местных жителей, экологов, гидрологов, орнитологов, площадки были выбраны крайне неудачно. Прежде всего: они изначально не предназначались для подобных целей, все это — земли Гослесфонда.
Представители НЭО разводят руками:
— Ленинградская область не смогла предложить ни одного варианта размещения КПО на землях промышленного назначения: подходящих территорий в регионе просто нет,
поэтому было решено использовать земли лесного фонда, — рассказала «Кедр.медиа» Дина Койрес. — Мы сознательно выбирали уже нарушенные лесные участки, чтобы не затрагивать территории, имеющие природную или рекреационную ценность. Все выбранные локации имеют хорошую транспортную доступность.
Жители Всеволожского района возражают:
— Чтобы КПО «Дубровка» принимал по 300 мусоровозов в день, каждые пять минут на полигон должна приезжать новая машина. Если все они поедут по Мурманскому шоссе (а другой дороги нет), особенно — в часы пик, то оно встанет, — уверен житель СНТ «Мотор» Михаил Николаев.
— То, что лес в Дубровке вырубался не один год, не секрет. Но пока эту территорию не отдали под КПО, речь шла о том, что можно и нужно восстановить и сохранить утраченные ценные леса, — напоминает активистка, представитель общественного совета деревни Ексолово (Всеволожский район) Лариса Мухина. — Однако на практике опять реализуется традиционная схема: вырубить лес, выбрать песок, потом карьер засыпать мусором. Это уже не первая такая ситуация в Ленобласти.
От Дубровки до Невы
В НЭО настаивают, что полигон в Дубровке будет отличаться от традиционных свалок: там будут захоранивать не все подряд, а лишь те отходы, которые невозможно переработать. Но ни специалисты, ни жители Ленобласти в это не верят. Они уже пообщались с людьми из других регионов (Московская, Тульская, Тюменская области, ХМАО и пр.), которым региональные операторы тоже обещали современные мусороперерабатывающие комплексы, а в итоге устроили все те же свалки.
— Я полностью солидарен с народом, — рассказал в интервью «Кедр.медиа» Сергей Виноградов, эколог, глава межрегиональной экологической общественной организации «Зеленый Фронт». — Я смотрел технические задания на все три завода: «Брандовка», «Островский», «Дубровка». Под каждый комплекс отведено по 100 гектаров. Это значит, что строить собрались не предприятие по переработке отходов, а полигон по приему отходов. Для того чтобы переработать 20% – 40% ТБО, сделают линию для сортировки, а все остальное пойдет на полигон.
— Жители не против заводов, а против полигонов к ним, — уточнил в беседе с «Кедр.медиа» Юрий Шевчук, эколог, председатель общественной организации «Северо-Западный зеленый крест». — Там будут захоранивать 50% «хвостов», и все хорошо понимают, что это значит.
Беспокойство местных жителей усугубляется тем, что полигон в Дубровке планируют расположить на месте глубокого обводненного карьера, что неизбежно приведет к загрязнению грунтовых вод фильтратом, неприятным запахам и ухудшению экологической ситуации в целом.
— Это обводненный карьер площадью 90 гектаров и глубиной 10 метров, — подчеркивает Лариса Мухина. — Представляете объем воды?! В проекте даже не сказано, каким образом его собираются осушать. Будут переливать куда-то? Засыпать чем-то?
Загрязнение воды тревожит людей не меньше, чем отравление воздуха. В населенных пунктах вблизи Дубровки водопровода нет. Все проживающие здесь пользуются водой из собственных колодцев и скважин.
— Карьер Дубровка сейчас полностью обводнен, — говорит местный житель Степан Иванов. — Обводнение карьера привело к практически полному пересыханию двух водоемов через дорогу — это значит, что водоупорный слой грунта уже нарушен, и грунтовые воды сообщаются. Наличие поверхностных грунтовых вод в карьере и их связь с подземной водной системой — серьезная угроза. Новый полигон может существенно загрязнить ближайшие водоемы, в том числе — Неву, в которую впадает река Дубровка. Нева — основной источник водоснабжения Петербурга. Отравленную воду будем пить не только мы, она потечет в многомиллионный город.
Мимо рынка
Доводы НЭО о том, что компания будет производить из отходов якобы востребованные на рынке компост и RDF-топливо, эксперты считают несостоятельными.
— Великолепная идея — взять компост и продать, но никто его не берет, — комментирует эколог Сергей Виноградов. — У нас уже есть примеры в Ленинградской области:
полигон в Янино, полигон ТБО в Новоселках делали компост. Но у них получился не компост, а переработанные отходы четвертого класса опасности.
Ими нельзя ничего удобрять, потому что они содержат в себе опасные вещества. Загрязнены. То же самое будет и у НЭО: они получат отраву.
— Компост, который никому не нужен, делать бессмысленно и даже вредно. Такой товар никто не купит, и его тоже выкинут на полигон, — согласен с коллегой Юрий Шевчук.
— И RDF-топливо НЭО не сможет сделать, как надо, — продолжает Сергей Виноградов. — Российское RDF-топливо отличается от европейского: у них другие отходы, другие продукты и упаковка, другая технология. Европейское RDF-топливо можно сжигать и что-то им отапливать, а наше нельзя.
— В России просто невозможно соблюсти технологию: мы каждый раз получаем разный мусор, соответственно, и RDF-топливо будет получаться разным, — объясняет Юрий Шевчук. — Возьмут его цементники или нет — неизвестно.
— В этом вся проблема, — констатирует Виноградов. — Куда вы денете продукт? Нет конечной цепочки. Пусть НЭО покажет: кто конкретно у них собирается покупать компост или RDF-топливо? С кем заключены договоры? Пока никто ничего не собирается. Пока все это похоже на полигон.
Власть не у дел
Деньги от мусора можно получать двумя путями. Первый — сначала инвестировать в развитие современных и экологически безопасных технологий, с помощью них перерабатывать отходы и продавать продукты переработки. Этот способ требует времени и вложений. Второй путь — строить полигоны, свозить туда мусор и собирать за это деньги с населения. Этот путь проще, уже проторен и приносит доход.
— НЭО ничего нового не предложило, — резюмирует Юрий Шевчук. — Только конвейер по извлечению вторичных ресурсов и очень много «хвостов». Ни бизнесмены, ни чиновники не поставили задачу вывести весь процесс на самоокупаемость. Как была мусорная отрасль в сфере услуг для населения, так там и осталась. А сегодня технологии уже шагнули к тому, что переработка может быть отраслью производства. Можно добывать полезные фракции, а остальное перерабатывать на топливо. В НЭО это отлично знают, но не хотят делать по понятным причинам. Сейчас чиновники сидят на денежном потоке. А если будет самостоятельное предприятие, которое сможет само себя обеспечивать и перестанет нуждаться в платежах населения, с чего тогда чиновникам кормиться?
— В течение последних пяти лет специалисты Топливной экологической компании (ТЭК) с участием профессоров политехнического института, ЛЭТИ и других разрабатывали новую технологию переработки мусора, — говорит Лариса Мухина. — Достаточно серьезная проведена работа. Но власти эту технологию игнорируют, потому что это их прямой конкурент, который лишит регоператора возможности захоронения мусора на полигонах, то есть вытащит из-под носа жирный кусок.
— Мы перерабатываем отходы с помощью пирогазификации, — разъясняет Дмитрий Непомшин, заместитель генерального директора по развитию ТЭК. — Это очень простой управляемый процесс: загружаем отходы в реактор, разогреваем его и запускаем туда перегретый пар. В реакторе идет разложение. Процесс этот не быстрый. По сравнению со сжиганием, все идет медленнее, но намного быстрее, чем просто пиролиз. Используя перегретый пар, мы ускорили этот процесс, и за небольшой промежуток времени нам удается разложить ТБО в два продукта: зольный остаток (углеродный компонент из него применяется даже в нанотехнологиях) и синтез-газ (содержит водород, который используется как источник зеленой энергии). Мы показывали нашу технологию в разных научных лабораториях, в исследовательских институтах, и у нас есть заключение о том, что результаты нашей работы представляют особый интерес для науки и промышленности. Из отходов мы можем получать продаваемые продукты. Их не нужно утилизировать, их нужно умело использовать.
Технология ТЭК запатентована не только в России, но также в Германии и США. Как говорят в компании, «прикрыли тылы, чтобы можно было уйти на западные рынки».
— Но мы бы хотели сначала в своей стране начать работать, — говорит Дмитрий Непомшин. — Мы сделали первые промышленные образцы оборудования, каждый перерабатывает около 500 кг ТБО в час. У нас вся система построена на модульности. Нам не нужны огромные установки, мы делаем много маленьких. Власти нас упрекают в том, что нет большой установки для большого объема отходов. Мы отвечаем: мы можем ее сделать, можем нарастить количество модулей, но давайте договоримся о том, что на то количество отходов, которые вы нам можете предоставить, мы заключим долгосрочный договор. Потому что это инвестиция, она должна окупиться в течение какого-то определенного времени. А потом мы сможем продукты переработки продавать. Мы предлагаем чиновникам в качестве пилотного проекта дать нам на обслуживание Ломоносовский или Кронштадтский район. Каждый из них производит как раз где-то 50 000 тонн мусора ежегодно, которого хватило бы нам, чтобы загрузить одну нашу установку. Мы берем все бытовые отходы, перерабатываем их в ноль и показываем, как это можно использовать. Потом можно наращивать объемы.
К 2030-му году можно перерабатывать практически в ноль все, что образуется в городе. Но нам отказали. Сначала в Петербурге, теперь в Ленобласти.
Мы поняли, что чиновникам неинтересно иметь нашу технологию. Если мы будем перерабатывать отходы в ноль, тогда полигоны не нужны. А полигоны — это основной источник доходов у их бенефициаров. Они могут там зарабатывать безумные деньги.
— Сегодня можно вывести мусорную отрасль из разряда дотационных, — уверен и Сергей Виноградов. — Можно ничего туда больше не платить. Эта отрасль может сама себя прокормить и с большой прибылью. Все знают о технологиях. Но конкретным чиновникам невыгодно переводить мусорную отрасль на самоокупаемость, потому что тогда лично они останутся не у дел.
