Истории

«Любить родной край — быть предателем?»

Архангельское экодвижение «42» закрылось после признания иноагентом. За что власти могли его преследовать?

26 января 2023
Фото: Экологическое движение «42»

«Мы закрываемся. Такое у нас получилось начало года… Сегодня мы отправили заявление о ликвидации в министерство юстиции РФ. Еще раз благодарим всех, кто был с нами и нас поддерживал!» — последнее сообщение в группе «Вконтакте» архангельского экологического движения «42» появилось 10 января. С момента, когда Минюст объявил движение «иностранным агентом», прошло меньше месяца. Работать под угрозой штрафа за любую оплошность в громоздкой отчетности и целого пакета ограничений участники движения не смогут. Так с карты Архангельской области была стерта одна из самых активных и при этом самых неполитизированных общественных инициатив.

42 — это номер статьи Конституции о праве каждого на благоприятную окружающую среду. Она и дала имя движению, появившемуся при обстоятельствах, сходных с нынешними: в 2018 году молодежное экологическое объединение «Этас» было закрыто после объявления иноагентом. 19 лет «Этас» приучал жителей области к раздельному сбору отходов, рациональному потреблению, его активисты проводили субботники и областные чемпионаты по сбору вторсырья, в которых с 2013 года приняли участие более 10 тысяч человек. Активисты даже установили солнечные панели на одном из домов в деревне Зехново на территории Кенозерского национального парка. Но в 2017 году иноагентами были объявлены сразу несколько экоорганизаций («Беллона», «Серебряная тайга», »Кольский экологический центр»)  и «Этас» попал в ту же обойму.

Его участники после закрытия и придумали новую инициативу. Регистрировать юрлицо не стали — «42» не было организацией в полном смысле слова, скорее компанией единомышленников.

Акция «Пластиквотчинг». Сентябрь 2019. Фото: Экологическое движение «42»

— Сейчас нам приходится закрывать организацию, которая юридически даже не была открыта, — говорит активистка движения «42» Анастасия  Кочнева. — Мы небольшой коллектив, объединенный общей идеей, и только. Не было юрлица, не было устава — ничего. Так что вдобавок непонятно, как нам закрыться, чтоб Минюст точно исключил из реестра.

В декабре Минюст углядел признаки иноагентства сразу у нескольких экологических организаций: в реестр почти одновременно с «42» попали «Экологическая вахта Сахалина» и «Центр сохранения и изучения лососевых видов рыб и мест их обитания». Несмотря на кажущуюся рандомность включения в этот список, система прослеживается: экология осталась едва ли не последней сферой общественной жизни, не заутюженной окончательно, а также связанной с осознанной защитой своих прав обычными жителями регионов России. Даже повышение пенсионного возраста не вызывало таких протестов, как попытки построить мусорный полигон в Шиесе.

— Давление на нас было продолжительное, — отмечает Анастасия. — В последний год нас перестали приглашать на рабочие группы, круглые столы; мы заинтересованы в диалоге с властью для выработки конструктивных решений, но нас перестали замечать. Тогда же стали появляться желтые заказные статьи о нас…

Мы следим за ситуацией с гражданским обществом, так что было понятно, к чему все катится. Закон об иноагентах — чтоб не дать работать людям и организациям. Это как предупреждающий знак.

Чем помешали экологи власти? Мы с Анастасией пытаемся прикинуть, что именно в их работе послужило триггером. Упомянутый Шиес? Да, активисты «42» участвовали в протестах — как и тысячи других жителей Архангельской области и Коми. Но проект давно закрыт, да и региональная власть с тех пор сменилась. Кампания по раздельному сбору мусора? В регионе, где часть свалок давно выработала ресурс, за это можно ждать лишь благодарности. Причема сами сбором вторсырья активисты не занимались, а помогали организовать его в маленьких населенных пунктах, давали рекомендации бизнесу. Впрочем, в Архангельске этот вопрос и правда болезненный: раздельный сбор благодаря экологам здесь был налажен хорошо, и принимало вторсырье местное предприятие, которое ушло с рынка после прихода регоператора. К деятельности последнего было много вопросов у самых разных общественных структур…

Активисты вели просветительскую работу об изменении климата, через проводившуюся ими летнюю межрегиональную климатическую школу прошло с 2017 по 2021 год порядка 500 человек. Исследовали побережье Белого моря на предмет загрязнения, участвовали в экспедициях, готовили доклад о загрязнении моря мусором. Обращались в надзорные органы по поводу локальных экопроблем… По версии анонимных авторов, пасквили которых синхронно появились в ряде архангельских медиаресурсов, тем самым «шатали лодку» и «продавали Родину».

Самой, может быть, болезненной для чиновников темой стало строительство трех мусорных полигонов: в Коряжме, Няндоме и под Холмогорами. Многие жители этих мест не готовы к тому, что рядом появятся свалки — именно так воспринимаются слова чиновников о «современных проектах по обращению с отходами». Тем более, что зачастую публичные слушания проводятся так, что жители и местные депутаты узнают о них постфактум, а документы, которые оказываются в публичном доступе, вызывают массу вопросов относительно организации работы и безопасности планируемых объектов.

Фото: Экологическое движение «42»

— В Коряжме общественная экспертиза представленной оценки воздействия [полигона] на окружающую среду показала, что материалы ОВОС не соответствуют требованиям действующего законодательства (по мнению экологов, в документе отсутствует полная, достоверная и актуальная информация, что не дает возможности оценить в полном объеме воздействие планируемого объекта на природные комплексы — прим. ред.). В Няндоме как и в Холмогорском районе люди пытались зарегистрировать заявление о проведении общественной экспертизы — им незаконно отказали. В Холмогорском районе, куда должны везти отходы из крупных городов — Архангельска, Северодвинска, Новодвинска — процент отбора полезных фракций [из отходов] планируется совсем небольшой, в основном будет захоронение. Власти обещают там проводить компостирование органических отходов и искать рынки сбыта для них, но такие грунты обычно сильно загрязнены пластиком, найти им применение сложно, и есть большая вероятность, что ими просто будут пересыпать полигон, — перечисляет Кочнева. — Мы доводили до населения информацию о таких объектах, анализировали проектную документацию, чтобы любой заинтересованный имел представление о том, что происходит. По Конституции каждый имеет право знать об этом.

Если шельмование природоохранных организаций происходит в расчете на то, что они, грубо говоря, сами замолчат, закроются, уедут, то расчет этот неверный. В одной только Архангельской области сейчас десятки экологических инициатив — городских, сельских. Будут объявлять «агентами» все подряд?

— Я коренная жительница Архангельской области, несколько поколений моей семьи жили здесь, — чей я агент? — возмущается Анастасия. — Чиновники приезжают к нам из других регионов, из Москвы — а нас называют агентами? В чем агентство?

В том, что мы хотим, чтобы система обращения с отходами у нас была на уровне других стран, в которых она эффективна? Любить родной край — это быть предателем? Я не чувствую, что наше движение разгромлено. Мы с достоинством ушли из публичного пространства, получили огромную поддержку. Что до меня, то на персональном уровне я свой вклад в защиту природы буду вносить всегда. Когда я вижу экологическую проблему, я на физическом уровне чувствую боль.

«Здесь будет Марс»

Гигантский медный карьер на Урале расширяется в сторону 8-тысячного поселка. Жители протестуют

Общаются ли киты на разных концах планеты?

Бонусный отрывок из книги Эда Йонга «Необъятный мир» — для читателей «Кедра»

Кто в цирке не смеется

Анатомия цирков с животными: почему десятки тысяч россиян требуют их запретить. Разбор «Кедра»

Чувствуют ли животные боль?

Отрывок из новой книги Эда Йонга «Необъятный мир. Как животные ощущают скрытую от нас реальность»

Суп для Ван Гога

Зачем климатические активисты на Западе обливают картины краской? «Кедр» спросил их самих