Настя Приказчикова — экожурналист, блогер, автор книги «Гардероб наизнанку», экоблога Im Organic и телеграм-канала «Ведро с газеткой». Она не только сортирует мусор, но и исследует экосертификаты брендов, не покупает лишнего и продлевает жизнь вещам.
О том, как научиться жить экологично, оставаясь в цивилизации, — в совместном материале «Кедра» и «Гласной».
«Лучше бы вся была пластиковая»
Однокомнатная квартира в новостройке на окраине Петербурга не просто прибрана и уютна: под ногами нет домашнего хлама, на кухне нет пакета с пакетами, а в комнатах мало мебели и много воздуха. Отсутствие чего-то сиюминутного и одноразового считывается с порога. Пара шкафов, кровать, диванчик, рабочий и обеденный стол со стульями, кухонный гарнитур без навесных шкафов — вся обстановка.
Достаю из рюкзака сырники из пекарни. Крафтовый пакет, картонная коробочка с пластиковой крышкой. Кладу на кухонный стол и прошу Настю рассказать, как это правильно рассортировать по мусорным фракциям. Предвкушаю легкую задачу: крафт и картон — в бумагу, пластик — в пластик.
— Лучше бы вся была пластиковая, — комментирует Настя.
Оказывается, у картонной коробочки внутри есть гладкий пластиковый слой. Из-за этого ее нельзя выкинуть ни в бумагу, ни в пластик.
«Крафтовый» пакет тоже не годится для сортировки — он чем-то пропитан. Такое же покрытие и у «бумажных» стаканчиков. В итоге, из трех компонентов упаковки в переработку можно сдать только пластиковую крышку — в «единичку». Все остальное — в обычный несортируемый мусор.
— Когда доставку привозят в ПЭТ-контейнере, я меньше расстраиваюсь, — говорит Настя. В пандемию они с супругом Максимом перебрали несколько заведений и остановились на тех, чей мусор можно утилизировать.
«Идеальная Россия — это переработка органики»
Во дворе Настиного дома отдельные контейнеры только для двух фракций мусора, самых популярных: стекло и пластик. Все остальное — бумагу, металл, упаковку от лекарств, фильтры для воды — Настя с мужем отдают на утилизацию через специальное экотакси. Такси заказывают вместе с соседями примерно раз в три недели, для этого в своем ЖК сделали отдельный экочат: в нем 100 человек на две с половиной тысячи квартир. Вывезти в месяц одну сумку с мусором обходится в 60 рублей. Такой мусор не пахнет, и его легко можно хранить в коридоре. В отличие от органики.
Где же, спрашиваю, то самое мусорное ведро с газеткой вместо «пакета-майки» из супермаркета или мусорных мешков — то самое, из Настиного одноименного телеграм-канала?
Максим открывает дверцу кухонного шкафа под мойкой: на дверце закреплен небольшой мусорный контейнер с крышкой, в который вставлен бумажный пакет. Пакет был сразу испачкан едой, на переработку такой не сдать — и здесь он получил вторую жизнь. В нем хранятся пищевые отходы: их приходится выбрасывать чаще, раз в несколько дней, в общий мусорный контейнер во дворе. Ничего лучше, признается Настя, они с мужем пока не придумали.
Закапывать пищевые отходы в парках и лесах, говорят эксперты, — не очень хорошая идея: во-первых, это административное правонарушение, во-вторых, это вредит естественным биоценозам. Так можно делать, только если предварительно компостировать отходы — с помощью специальных компостных червей или ЭМ-ведра с микроорганизмами. Но владельцы последних часто жалуются на сильный запах.
— Это одна из моих болей. У нас нет машины, чтобы постоянно отвозить органику к кому-то на дачу, — говорит Настя. — Если бы компостеры появились во дворах, я была бы самым счастливым человеком в мире. Идеальная Россия для меня — не столько массовый сбор ПЭТа, сколько переработка органики.
Пищевые отходы на свалках выделяют при разложении метан — парниковый газ. Кроме того, если удалить органику из смешанных отходов, то качество вторсырья улучшится — органические отходы загрязняют все остальные.
В Петербурге есть проект, организаторы которого принимают органику на переработку. Но Настя их услугами не пользуется: для переработки органические отходы надо готовить раздельно и особым способом, например, сушить. Высокая стоимость вывоза — 500 рублей с двух человек — тоже останавливает.
— Я, конечно, в определенной степени эконутая, но мы и так платим слишком много за вывоз мусора. Пока не готова к такому.
Настя считает, что тарифы ЖКХ на вывоз мусора должны быть дифференцированными. Сейчас чем больше в квартире квадратных метров, тем дороже стоит вывоз отходов. «И неважно, что, например, ты в трехкомнатной квартире сортируешь и почти не производишь мусора, а соседи в студии выбрасывают по пакету в день», — сетует Настя.
Пунктов раздельного сбора мусора даже в крупном Петербурге пересчитать по пальцам. В них принимают до 40 разных фракций (посмотреть точки по России можно тут): при желании можно сдать даже фильтры для воды или колбы для пылесоса, а также винные пробки или палочки для суши.
Сортировать получается далеко не все: например, упаковки от замороженных овощей или от кофе — это смешанные пластики, их не принимают на переработку. Поэтому быть 100%-ми «зеровейстерами» у Насти с Максимом пока не получается. Но после сортировки неперерабатываемого мусора все-таки остается совсем мало — упаковки от сыра, упаковки от влажного корма для котов. Такой мусор копится в большом контейнере под мойкой, а выбрасывают его примерно раз в два месяца.
Настя не покупает жирное в контейнерах, чтобы не отмывать пластик. Сельдь для салата — и та в стеклянной банке: «У финнов, например, есть общее правило: если для того чтобы сдать контейнер на переработку, его нужно мыть с использованием горячей воды и средства для мытья посуды, то проще выбросить. Это нерациональный расход ресурсов — и воды, и химического средства. Если тару достаточно сполоснуть холодной водой, то есть смысл сдавать — например, пакет из-под молока».
«Было стремно ездить по городу с мусором»
Экологичным образом жизни Настя начала интересоваться, когда работала в «Натур Продукте» — онлайн-журнале об экологичном образе жизни.
Десять лет назад она пришла домой, открыла кухонные ящики, и из них посыпались бесчисленные полиэтиленовые пакеты. Рассортировала — часть сдала на переработку, часть стала повторно использовать для мусора.
— У меня тогда перестало укладываться в голове: как два человека, которые не так уж много потребляют (два пакета из гипермаркета раз в неделю) производят такое количество мусора. А киты потом выбрасываются на берег с пластиковыми пакетами в желудках.
С тех пор они с Максимом сортируют мусор. Начиналось с того, что раз в месяц, по выходным, возили пакеты с отходами в пункты приема вторсырья.
— Дорога занимала 15 минут, но у каждого в руках было по два больших пакета, ехали на маршрутке или метро, — вспоминает Настя. — Было не очень комфортно: идешь, все гремит. Но если начал сортировать, выбросить уже не позволяет совесть. И мы себя мотивировали: сдадим мусор — пойдем выпьем кофе. Это было для нас целое событие.
Максим привыкал к новому образу жизни постепенно. «Поначалу дико стремно было ездить с мусором по городу», — вспоминает он.
— Естестественно, возить отходы нам очень быстро надоело. Стали думать, как покупать меньше мусора. Так у меня появились многоразовые мешочки, так я начала разведывать, где и что можно купить в собственный контейнер.
Настя обзавелась многоразовой термокружкой, от многих вещей решила отказаться в принципе — например, от влажных салфеток и пакетиков с сахаром в кафе, одноразовых ватных дисков и туши для глаз.
— Самая классная вещь, которая изменила мою жизнь — менструальная чаша, хотя я привыкала к ней около трех месяцев, — вспоминает Настя.
Мы стоим с Настей в zero waste магазине в центре Петербурга. Едем до него на метро, затем на троллейбусе и пешком. На входе Настя опускает в специальный контейнер с чеками накопившуюся пачку. Рядом стоят также контейнеры для блистеров от лекарств, крышек, зубных щеток и пластиковых карт.
В магазине ей взвешивают товар в стеклянные баночки из-под специй и арахисовой пасты, которые она взяла с собой — жидкую зубную пасту, чай, паприку. Этого хватит на месяц-два, на покупки ушло чуть меньше 400 рублей.
— Первое время есть барьер, когда говоришь: «Пожалуйста, в мой контейнер». Думаешь: «Ну что за позор!». После пятого раза привыкаешь: пускай смотрят как хотят, — говорит Максим.
«Сходите в модную библиотеку»
Настя открывает узкий шкаф, внутри на плечиках висит совсем немного вещей: брюки, джинсы, футболки и свитеры. Примерно в одной гамме — оттенки синего, серого, зеленого. В соседнем, таком же узком, шкафу — платья и верхняя одежда. Всего в Настином гардеробе 45 вещей, вместе с верхней одеждой, сумками и обувью. У Максима еще меньше.
— Бывало, я проводила все свободное время за шоппингом — видимо, так пыталась сделать себя счастливой. Сейчас меня не напрягает, что кто-то видит меня в одной и той же одежде: главное, чтобы мне было удобно и одежда была качественной — носилась много лет, не вытягивалась, не застирывалась, — комментирует Настя.
В ее гардеробе есть вещи из переработанных материалов и вещи из органического хлопка — для их производства тратится меньше воды и не используется такое количество пестицидов, как для большинства вещей. Остальное — просто качественная одежда из натуральных тканей, некоторым по восемь-десять лет.
Вещи, которые еще можно починить, Настя с Максимом непременно отдают в мастерские. То же с обувью: ее в семье чистят регулярно, в том числе подошвы. Благодаря этому, любимые ботинки могут прослужить десять лет.
— Вроде не уникально, не я это придумала, но ведь мало кто так делает, — объясняет Настя.
В 2020 году у нее вышла книга «Гардероб наизнанку. Как индустрия моды уничтожает планету и для чего нужно вывернуть свой шкаф». В ней она объясняет, почему бездумное следование модным трендам загрязняет планету.
В России на тот момент было мало книг о влиянии производства одежды на природу, в основном — зарубежных авторов, без советов, ориентированных на российского потребителя. «Рекомендация “если вам нужна вещь, сходите в модную библиотеку” тут не работает — в России их нет. Уместнее отправлять в магазины «Спасибо» или на свопы», — объясняет Настя.
«Можно я вечерами не буду делать молоко?»
— Часто говорят, что экожизнь — это дорого. Наверное, если скупать все подряд. А если понимаешь, что тебе много не надо, то можешь позволить что-то покачественнее и подороже, — говорит Настя.
— Если ты экологист, это не значит что ты должен покупать только экопродукты и одежду из органических тканей, которые стоят дороже обычных. Для меня жить экологично — это, в первую очередь, отказываться от ненужного и не покупать лишнего.
Очиститься от хлама Насте помогают и переезды, когда они случаются, — каждый раз происходит инвентаризация лишних вещей. Главное, подготовиться к переезду заранее — выставить вещи на продажу или раздать друзьям.
Вместе с тем, Настя признается, что есть еще над чем работать — этот процесс никогда не заканчивается. Как обычно, не на все хватает времени. Но недавно, наконец, она все-таки сдала в магазин «Спасибо» свое свадебное платье. Желтое.
— Вообще, тут надо помнить важную вещь: никому никогда не угодишь. Всегда будут те, кто скажут что ты живешь неправильно или ты еще «недостаточно зеровейстер». Пьешь коровье молоко в ПЭТе — возмущаются веганы (насилие над животными), пьешь альтернативное в тетрапаке — возмущаются заровейстеры (тетрапак сложно утилизировать), якобы надо делать альтернативное молоко самим. Но можно я позанимаюсь и другими полезными вещами, а не буду вечерами делать молоко?
В крупном городе, с одной стороны, проще жить экологично: больше точек приема вторсырья, есть среда единомышленников, зеровейст-магазины, фермерские продукты. Но и в регионах это возможно: можно покупать на рынках в свои контейнеры крупы, молочку, овощи и фрукты — это работает уже даже в некоторых супермаркетах. С сортировкой мусора сложнее: сложные фракции, которые нигде или мало где принимают, в небольших городах просто выбрасывают.
Последствия «спецоперации» для России, считает Настя, вынуждают людей переходить к более экологичному образу жизни — меньше покупать и повторно использовать.
— Люди с невысоким уровнем дохода могут не знать, что живут экологично: когда покупают одежду в сэконд-хендах или ремонтируют вещи. Еще полгода, и зеровейст в России настанет сам собой: с упаковкой уже проблемы, — горько шутит Настя. — Все, что я бы еще могла сделать экологичного, за меня сделал Владимир Владимирович. Благодаря ему наш углеродный след стремится к нулю.
Псевдоэко
По данным исследований, 45% миллениалов и зумеров отказываются от покупки брендов, если знают, что те загрязняют природу или пользуются потогонными производствами.
Но людей, ведущих экологичный образ жизни в России, по мнению Насти, пока еще даже не 5%. Эту пропасть между условными 5% и 50% она объясняет отсутствием широкого экопросвещения и бережливости:
— При наличии условий для сортировки и дифференцированного, выгодного мусорного тарифа, уверена, многие начали бы сортировать. Только недостаточно установить контейнеры для РСО, нужно научить людей ими пользоваться. Начинать экопросвещение нужно даже не со школы, а с детского сада. И объяснять ребенку, почему важно быть бережливым, почему зашить носок или отнести в ремонт игровую приставку — это нормально, это хорошо.
Компании доставки только начинают двигаться к экологичности. Например, Озон всегда был известен среди экологистов тем, что нерационально использовал упаковку. Одни заказ мог приехать в трех полупустых коробках. С недавних пор товар начал приезжать в пункты выдачи компании в оборотных — многоразовых — пластиковых контейнерах, никак не упакованный. Пока это, скорее, единичные истории, которые случаются в том числе потому, что «компанию постоянно шеймил очень маленький процент осознанных потребителей», объясняет Настя.
Экоконтролю Настя уделяет особое внимание. В частности, она много лет интересуется гринвошингом — позиционированием товаров и услуг как экологичных безо всяких на то оснований. Чтобы разобраться, Настя копается в документах и базах данных, изучает российское законодательство, отправляет запросы чиновникам, консультируется с экспертами.
— Как потребитель я не люблю, когда меня обманывают, — объясняет она. — Как экоблогер я интересуюсь всем, что связано с экологичным производством. Как журналистка я стараюсь показать, кто из производителей и каким образом вводит покупателей в заблуждение.
В свое время одним из первых в фокусе ее исследования оказался бренд Synergetic и псевдоэкомаркировка на его продукции. Через некоторое время бренд прошел-таки экосертификацию, и теперь на его средствах можно найти настоящие экомаркировки — ICEA или «Листок жизни».
Во второй резонансной истории участвовал бренд Fairy, который тоже начал использовать псевдоэкомаркировку — ту же самую, что и Synergetic. Огласка помогла привлечь внимание самого бренда — компания отказалась от псевдоэкомаркировки в пользу российской экосертификации, вызывающей доверие.— В России использование псевдоэкомаркировок — очень популярный вид гринвошинга, все они сделаны по одному шаблону, — объясняет Настя. Если на шампуне написано «благоприятный для природы», этой информации недостаточно, чтобы подтвердить экологичность товара.
Женщины и климат
Настю беспокоит глобальное изменение климата и высокая вероятность дефицита пресной воды: это одна из угроз, с которой человечество — и Россия в частности — столкнется уже в ближайшее время.
— Мы в Петербурге третий год подряд «умираем от жары» — раньше такого не было. И она очень тяжело переносится: я, здоровая 37-летняя женщина, и то тяжело переношу.
Скепсис большинства россиян, не желающих задуматься об угрозах, которое несет с собой глобальное потепление, Настя объясняет тем же — отсутствием доступной информации и популяризации проблемы, как и с раздельным сбором отходов:
— Изменение климата у нас — это до сих пор вопрос или веры, или политики. Мало кто считает его вопросом из сферы науки, хотя тысячи ученых из межправительственной группы экспертов по изменению климата (МГЭИК) — куда, кстати, входят и российские специалисты, — продолжают фиксировать изменения, происходящие с климатом. Поэтому другого пути, кроме как просвещать, у России нет: отсутствие знания и порождает скепсис.
Настя уверена, что именно поэтому шведская экоактивистка Грета Тунберг собрала в России «комбо» — на нее обрушилась критика со всех сторон:
— Во-первых, эйджизм: по меркам россиян, Грета «ребенок». Во-вторых, в России всегда все сложно по отношению к тем, кто отличается, — ты априори не можешь рассуждать здраво и говорить правильные вещи (у Греты Тунберг синдром Аспергера, который входит в список расстройств аутического спектра). И, в-третьих, — она говорит неудобную правду. Если люди признают, что Грета права, им же придется что-то делать.
Многие российские СМИ сочли Грету Тунберг искусственно созданной медиафигурой, которую спонсируют американские агенты, и обвиняют ее в политическом популизме.
— Я ходила на спецпоказ фильма «Я, Грета», для которого режиссер провел с ней год, и писала рецензию на этот фильм. Считаю, что всем хейтерам Греты Тунберг надо его посмотреть, потому что она сделала очень многое для популяризации темы изменения климата в мире и в России. Я всецело и всегда ее поддерживаю.
Настя убеждена, что экологические ценности сильно зависят от степени понимания социальных проблем. Гендерных — в том числе.
— Борьба за планету связана с борьбой за гражданские права и борьбой с любым неравенством, уязвимым положением людей. Гендерное равенство — это частичка большого экопазла.
Есть даже целое течение: интерсекциональный инвайронментализм, я в свое время им заинтересовалась. В его основе — связь борьбы против социального неравенства и борьбы за экологию.
Так, одна из отраслей, негативно влияющих на окружающую среду и изменение климата в мире, — это индустрия моды. При производстве сырья используют химикаты, неочищенные стоки с фабрик, где одежду окрашивают токсичными красителями, сливают в реки — часто единственный источник пресной воды для местных жителей. В этой индустрии много «потогонных» производств — то есть производств с низкой оплатой труда при невыносимых условиях работы. Около 80% занятых в ней — женщины.
— При этом именно женщины, если они занимают большинство мест в советах директоров крупных компаний, склонны инвестировать в возобновляемую энергетику и в принципе в экологические проекты. Об этом, например, можно прочитать в книге «Неженская экономика» Линды Скотт, — объясняет Настя. — Принимая бизнес-решения, женщины учитывают их влияние на климат. Помнят, что климатические беженцы, которых с каждым годом в мире все больше, — это, в первую очередь, тоже женщины, дети и старики. Исходя из этого, они строят бизнес-стратегии и делают то, что, по-хорошему, должна делать любая компания в мире.
Экосоветы от Насти Приказчиковой
- Обходиться тем, что есть: вместо одинаково красивых баночек для круп и сыпучих продуктов можно использовать банки из-под варенья, соусов.
- Ремонтировать вещи: мало кто этим заморачивается. Мы ремонтируем постоянно. Технику, обувь — вплоть до вулканизации подошвы. Портнихе вещи на починку. Носки, колготки, джинсы чиним.
- Завести многоразовые сумки и мешочки, чтобы экономить деньги и меньше использовать пластик.
- Выбирать товар в упаковке, которую можно сдать на переработку: если одна каша в картоне, а другая в пакетике и картоне, выберу первую.
- Сдавать на переработку все, что можно. Зайти на ресайкл мэп, найти свой город, пункт приема отходов, сходить туда и посмотреть, какие виды отходов принимают — и начать сортировать. Начать сортировать хотя бы то, что принимают.
- Отписаться от рассылок: меньше соблазнов что-то купить в период акций и скидок.
- Пользоваться библиотеками: много преимуществ, фонды пополняются регулярно, есть много новинок.
- Использовать универсальные средства для уборки: для стекол, пола, сантехники. Например, хозяйственное мыло. Одно средство на все — это экономия упаковки. Идеальный вариант — найти концентрированное средство, которого хватит надолго.
- Брать вещи в аренду: от вечерних платьев до строительного пылесоса после завершения ремонта.
- Покупать уцененные продукты: качество еще то же, а стоит меньше.
Редактор: Лада Родчанина
