«Хапнуть пока выгодно» Segezha Group миллиардера Евтушенкова уничтожает древние леса Карелии. Показываем масштабы потерь

В феврале 2024 года в послании Федеральному собранию Владимир Путин заявил: «Начиная с 2021 года в России восстанавливается лесов больше, чем вырубается». И поблагодарил за это школьников, студентов, волонтеров и всех неравнодушных граждан, участвующих в акциях по посадке деревьев, которые набирают популярность в разных регионах страны.

Формально президент прав: площади лесовосстановления в России, согласно статистике, на протяжении последних лет превышают площади не только вырубленных, но и погибших лесов. Однако есть нюанс: под топор в нашей стране чаще идут не вторичные массивы, рубить которые принято, например, в Китае или Финляндии, а первозданные, вековые леса, которые с экологической точки зрения заменить свежими посадками невозможно.

В Карелии лесозаготовщики из Segezha Group с 2022 года вырубают древний лес на месте планируемого заказника «Максимъярви». Промышленники долго не заходили на эти ценные территории: с 2007 года действовал добровольный мораторий на рубки, заключенный между бизнесом, природоохранной общественностью и международной организацией FSC, которая ушла из России после начала боевых действий в Украине. Segezha участвовала в соглашении ради хорошего имиджа, чтобы торговать древесиной на европейских и североамериканских рынках, где важно соблюдать экологические стандарты — в том числе беречь нетронутые человеком леса или, как их еще называют, малонарушенные лесные территории (МЛТ). После введения санкций такая необходимость отпала вместе с партнерами,

а Segezha стала «прорубать» товарное окно в Азию ценой вековых карельских деревьев.

С помощью спутниковых данных «Кедр» анализирует масштабы потерь ценных лесов в «Максимъярви» и объясняет, почему древние малонарушенные леса особенно важны: какую роль они играют в жизни человека и почему беречь их стоит особенно тщательно.

Неизгладимый след

На границе с Финляндией в Муезерском районе у озера Максимъярви сохранился ценный массив карельской тайги. Он далек от дорог, промышленных объектов и крупных рек, массовый турист не превратил его в «Рускеалу», что позволило древнему лесу дожить до наших дней — средний возраст деревьев на территории планируемого заказника составляет 150-200 лет, а некоторые ели и сосны и вовсе перешагнули 300-летний порог.

Ученые проводили экспедиции в этот участок тайги в 2009, 2012, 2016 и 2022 годах — они обнаружили 72 вида растений, грибов и животных, занесенных в Красные книги России и Карелии, зафиксировали ключевые места обитания лесного северного оленя и отметили обилие уникальной флоры и фауны, которая распространена на территории дикого леса.«Максимъярви» неспроста называется планируемым заказником — официального статуса особо охраняемой природной территории (ООПТ) у него пока нет, что мешает оберегать первозданные леса от заготовительных предприятий. Часть будущего заказника — 37 тыс га — располагается на лесных участках, которые предприятия, входящие в Segezha Group, арендуют у Минприроды с начала нулевых.

Тем не менее до осени 2022 года территория «Максимъярви» была неприкосновенной — сохранение крупных и нетронутых человеком лесов входит в список требований FSC, сертификаты которой были необходимы Segezha для продажи древесины в страны, где экологическая ответственность бизнеса не пустой звук. Охрана дикого карельского леса была для компании добровольной, имиджевой мерой. Поэтому после остановки деятельности FSC в России и закрытия европейских рынков подконтрольные Segezha АО «Ледмозерское лесозаготовительное хозяйство» и АО «Лендерский леспромхоз» отказались от моратория на сохранение ценных лесных территорий — это перестало иметь для компаний экономический смысл.

По данным региональной общественной природоохранной организации «СПОК», сегодня в Карелии такие моратории отозваны для 342 тыс га леса из ранее охраняемых 460 тыс.

«Максимъярви» пострадал первым — рубки ценных деревьев после ухода FSC начались здесь в конце 2022 года, на сегодняшний день промышленники погубили уже 1,7 тыс га старовозрастных лесов. Из-за этого были нарушены или уничтожены как минимум шесть ключевых местообитаний животных и 73 точки произрастания растений и грибов, занесенных в Красные книги России и Карелии. Помимо «Максимъярви» под топор Segezha попали древние леса еще с четырех проектируемых в Карелии заказников: Заонежского, «Кужарви», Озера Нюк и Выгозерского–2.

Как пишет «СПОК», нетронутых лесов в республике осталось мало — они составляют лишь 12% от всех лесных территорий региона или около 10% от площади Карелии. При этом именно в них живут исчезающие растения и животные, и потому они так ценны.

«Максимъярви» должны были официально признать заказником в мае 2024 года — эту дату называл глава Карелии Артур Парфенчиков. Но этого до сих пор не произошло. Пока территория не признана особо охраняемой, предприятиям Segezha не запрещено вырубать древние леса, ведь участки находятся в их аренде.

Экологи не согласны с такой ситуацией — в апреле 2023 года «Заповедный альянс» отправил обращение в Генпрокуратуру РФ с просьбой провести проверку и остановить сплошные рубки на территории будущего заказника. Эксперты ссылались на нарушение приказа Минприроды № 264, согласно которому лесопользователь обязан обеспечить охрану краснокнижных видов и отказаться от рубок, даже если у территории нет охранного статуса.

В феврале 2023 года Минприроды Карелии сообщало об остановке рубок на территории «Максимъярви» — якобы чиновникам удалось договориться с бизнесменами, но, по информации «СПОК», уничтожение леса продолжилось и после этого заявления.

«Не существует нормативного регулирования, согласно которому планируемая ООПТ должна быть создана за определенное время, — комментирует эксперт в области охраны природы. — Поэтому после передачи в министерство природных ресурсов и экологии Карелии материалов по обоснованию создания ООПТ процесс может идти неопределенно долго или вообще не идти. Это зависит только от установок, которые есть внутри органов власти. Если процесс все же запущен, то на получение всех согласований от региональных органов власти и федерального Минприроды требуется не меньше трех месяцев. Точной информации нет, но, по всей видимости, обоснование “Максимъярви” просто лежит — движения по нему нет».

В предстоящий зимний период работы, по словам собеседников «Кедра», могут и не начаться. «По косвенным данным — не должны [возобновить вырубки]. Была информация, что новые отводы там не делают, но гарантий нет. По данным портала “Лес ЕГАИС”, сейчас у предприятий Segezha есть действующие декларации [о сделках с древесиной], причем среди них значатся еще не вырубленные участки. То есть часть отведенных делянок они еще не дорубили и в теории могут к ним вернуться».

Всего с июня по ноябрь 2022 года Segezha вывела из-под добровольных мораториев, заключенных с FSC, 1,5 млн геа ценных лесов в Карелии, Коми, Красноярском крае, Иркутской и Архангельской областях. Это значит, что коренные леса  «Максимъярви» и других планируемых заказников Карелии не последние территории, которые могут пострадать от деятельности лесопромышленного холдинга. Более того, примеру Segezha могут последовать и другие предприятия.

На примере  «Максимъярви» «Кедр» показывает, как работал мораторий FSC и как после его отмены ценные территории коренных лесов стали превращаться в промышленные зоны.

Вам ООПТ или  «шашечки»?

С помощью сервиса Google Earth и спутниковых снимков Sentinel мы проанализировали площадь планируемого заказника и примыкающие к нему территории в разные периоды — до начала полномасштабных боевых действий в Украине и отдельно в 2022, 2023 и 2024 годах.

Во времена действия моратория предприятия Segezha добывали лес преимущественно на востоке и юго-востоке от планируемого заказника, зачастую плотно подходя к его границам. В то же время на северо-западе рубок практически не было. «Потому что с той стороны расположен Костомукшский заповедник. Если бы “Максимъярви” существовал официально, то он фактически бы создавал для него дополнительную защиту, — объясняет «Кедру» эксперт по биоразнообразию и ООПТ. — “Максимъярви” и Костомукшский заповедник могли стать одним большим массивом малонарушенных лесных территорий, потому что чем такие территории больше, тем они ценнее».

Одно из основных правил лесной промышленности — проводить рубки в шахматном порядке прямоугольными формами, поэтому такие участки хорошо видны на спутниковых снимках. Валить лес сотнями гектаров одномоментно предприятиям запрещено — по правилам заготовки древесины максимальная площадь одной «шашечки» (сплошной рубки), не может превышать 50 га. Более того, закон закрепляет так называемые сроки примыкания, то есть период «отстоя», когда трогать не вырубленные на «шахматной доске» участки нельзя. Анализ территорий, примыкающих к планируемому заказнику, показал, что Segezha «доедала» свои «доски» через 5-6 лет.

Эксперт по биоразнообразию и ООПТ считает, что если внутри территории «Максимъярви» начнутся новые рубки, то они затронут более далекие участки, просто потому что на пройденных топорами в 2022–2023 годах территориях еще не прошли необходимые сроки примыкания.

«Кедр» попросил эксперта рассказать, как недавние вырубки повлияли на экосистемы «Максимъярви», и объяснить, каково их долгосрочное влияние на этот массив древней тайги.

— Рубки увеличивают доступность территории — появляется инфраструктура, по которой к МЛТ могут добраться не только промышленники, но и браконьеры, охотники, рыбаки, собиратели ягод и грибов. На спутниковых снимках хорошо видны дороги, которые появились из-за рубок вокруг планируемого заказника, особенно в его восточных частях (На свежих рубках 2022–2023 годов дороги тоже есть, но они не видны на спутниковых снимках — прим. ред.). Люди могут оставлять после себя окурки и плохо затушенные костры, что повышает риски пожаров для территории. Особая опасность возникает, если погодные условия — длительные засухи и сильные ветра — способствуют возгоранию. Из-за самих рубок появляются обширные открытые пространства, которые хорошо обдуваются и зарастают травой, а она быстро сохнет в засушливые периоды. На таких участках пожар может вспыхнуть даже из-за сухой грозы. По правилам безопасности «пустые» участки должны быть опаханы по краям, отделены от леса, но по факту этого никто никогда не делает. Ко всему прочему пожароопасность повышает такое явление, как сжигание порубочных остатков — веток, коры, сучьев, пней, корней и прочих «лишних» элементов древесины. Это незаконно, но регулярно происходит в пожароопасный период. Лесозаготовители обязаны их вывозить, но это сложно и дорого, самый дешевый и быстрый способ от них избавиться — просто сжечь. Тем более штрафы за нарушение пожарной безопасности ниже, чем за неубранную от порубочных остатков лесосеку. Летом по этим открытым пространствам возгорания прекрасно «убегают» в лес.

— Дороги фрагментируют малонарушенные лесные территории — проще говоря, «Максимъярви» из цельного массива тайги «распадается» на кусочки, отдельные области, что в итоге приводит к деградации экосистем и мест обитания краснокнижных видов. Дороги — это линейные объекты с достаточно большой шириной. Даже не важно, асфальтированные они или грунтовые — нарушение целостности все равно происходит. Страшна не дорога сама по себе, а ее прокладывание и использование. Это тоже фактор беспокойства — по ним ездят лесовозы, под колесами которых нередко гибнут животные. После рубок дороги, как правило, никуда не деваются, их никто не засыпает обратно, чтобы восстановить нарушенную среду.

Учитывая, что планируемый заказник серьезно пострадал от рубок в 2022–2023 годах, возникает вопрос: стоит ли создавать ООПТ в тех же границах, если часть территорий потеряла свою изначальную ценность?

«Это спорный момент. С одной стороны, восточные части “Максимъярви” уже не могут считаться малонарушенными лесными территориями, — размышляет эксперт по биоразнообразию и ООПТ. — Но с точки зрения управления территорией поврежденные участки имеет смысл оставить, если ООПТ все же будет создана. Они могут стать зонами восстановления, если никто не будет их трогать. Неясно, сколько это займет времени, но когда-то это должно произойти».

Хьюстон, у нас потери

Совместное исследование Мэрилендского университета и российских специалистов по картографии (есть в распоряжении «Кедра») показывает, что с 2000 по 2020 год мир потерял 12% коренных лесов, что сравнимо с тремя площадями Испании. Если процесс продолжится с той же скоростью, то через 20-30 лет планета практически полностью лишится первозданного лесного покрова.

«Потери распределены по миру неравномерно, и можно предположить, что к середине века в Восточной Сибири, Юго-Восточной Азии и Центральной Африке от крупных массивов диких лесов не останется ничего, — комментирует один из экспертов, работавших над последней версией карты потерь малонарушенных лесных территорий (МЛТ). — Главные угрозы — катастрофические пожары, промышленная заготовка древесины, добыча полезных ископаемых, а в некоторых странах тропического пояса — расчистка новых земель под сельское хозяйство».

75% коренных лесов Земли находится в России, Канаде, Бразилии, Перу и Конго. Однако самые быстрые потери МЛТ происходят именно в нашей стране — мы ежегодно теряем от 14 до 33 тыс км² первозданных лесов. В России, по данным на 2020 год, основные массивы ценных лесов сохранились в Якутии, Ханты-Мансийском автономном округе, Иркутской области, Красноярском и Камчатском краях.

«К прямым потерям добавляются растущие угрозы, возможные потери от которых пока с трудом поддаются измерению, — считает эксперт по лесам и лесному хозяйству. — К ним относится глобальное изменение климата, которое сильнее всего сказывается на природе самых северных регионов, зонах северной тайги и лесотундры. Там продолжительность пожароопасного сезона уже увеличилась примерно на месяц, катастрофические засухи и аномальная летняя жара стали более частыми явлениями. Это ведет к резкому росту ландшафтных пожаров — в первую очередь там, где есть поселения, дороги или промышленные объекты, а такие пожары уничтожают дикие леса миллионами гектаров. Именно это стало главной причиной сокращения МЛТ в северных районах России, Канады и Аляски, а в ближайшие пару десятилетий потери могут удвоиться».

Сегодня на малонарушенные лесные территории приходится лишь 20% от всех лесов планеты — их потеря будет иметь серьезные последствия не только для биоразнообразия, но и для человека. Все потому, что они оказывают людям целый комплекс так называемых экосистемных услуг — благ, которые мы получаем от окружающей среды и правильно функционирующих экосистем.

Чем коренные леса помогают человеку:

• Регулируют погоду — влияют на количество осадков на местном и региональном уровнях. Появляется все больше научных данных о влиянии коренных лесов на выпадение осадков на глобальном уровне. Например, исследователи предполагают, что дикие леса Амазонии и Центральной Африки регулируют количество осадков на Среднем Западе США в периоды, когда вода имеет решающее значение для сельского хозяйства в этих регионах.
• Защищают от экстремальных погодных явлений — ураганов, порывистых ветров, эрозии почвы и оползней, особенно в районах с растущим количеством осадков и деградирующими землями. Например, 56% оползней в Пакистане происходят из-за деградации земель, к которой привели вырубки лесов и чрезмерный выпас скота.
• Регулируют водоснабжение и качество воды — это имеет особое значение в условиях растущей неравномерности выпадения осадков. Уже в 2022 году 2,4 млрд человек проживали в районах, подверженных водному стрессу. Согласно прогнозам аналитиков, к 2050 году 31% населения планеты может столкнуться с нехваткой воды.
• Управляют глобальным климатом — леса играют ключевую роль не только в поддержании углеродного баланса Земли, но и в переносе влаги от океанов вглубь континентов, что помогает обеспечивать водой людей и сельское хозяйство.
• Помогают сдерживать изменение климата — анализ Global Forest Watch показал, что 29% углеродных запасов мира сосредоточено именно в малонарушенных лесных территориях. Нетронутые человеком леса в среднем содержат в три раза больше углерода на гектар, чем нарушенные человеческой деятельностью территории. Помимо хранения углерода, который копится в вековых деревьях, лесной подстилке и почве столетиями, коренные леса смягчают глобальное повышение температуры, ежегодно поглощая около 20% антропогенных выбросов парниковых газов.
• Служат традициям и культуре многих коренных народов, чей образ жизни тесно связан с дикими территориями — особенно в странах тропического пояса.
  

Помимо этого, малонарушенные леса выполняют роль самого надежного «сейфа» для уникальных растений и животных, сохраняя богатые очаги биоразнообразия. Нетронутые лесные массивы особенно важны для жизни крупных диких зверей: медведей, волков, тигров, ягуаров, леопардов, оленей, обезьян и пр. Утрата древних лесов ускорит и без того высокие темпы шестого массового вымирания — происходящего сегодня исчезновения видов. Чем меньше в лесах следов человеческой деятельности, тем сильнее их экосистемы и устойчивее их биоразнообразие. Например, такие леса лучше и быстрее восстанавливаются после экстремальных погодных явлений, чем вторичные посадки.

Согласно Куньминско-Монреальской конвенции — международной программе в области биоразнообразия — 196 стран мира, среди которых есть и Россия, должны значительно снизить антропогенное давление на природные экосистемы к 2030 году. Но, уничтожая многовековые леса, а вместе с ними редкие виды животных и растений, сделать это будет сложно. Специалисты предупреждают, что около миллиона видов может исчезнуть в ближайшие десятилетия, если не сократить пагубное воздействие на природу, и подчеркивают, что обществу нужно осознать ценность биоразнообразия для своей повседневной жизни.

Раз березка, два березка — будет рощица

Дикие леса — это сложные экосистемы, в которые включают не только деревья и животные, но и кустарники, травянистые растения и мхи, лишайники и грибы, мелкие речки и родники, а также почвы, лесную подстилку и валежник. Из них формируется среда, в которой особенным является все — даже температура, состав воздуха, влажность, затенение и ветровая нагрузка.

Старые дикие леса ценны тем, что у них есть мощная лесная подстилка — опавшая хвоя, листья, ветки, остатки травянистых растений разной степени разложения, мохово-лишайниковый покров и специфический микрорельеф поверхности почвы. Все это в совокупности — самый густонаселенный слой почвы. Количество обитателей на один квадратный метр здесь может достигать нескольких миллионов — от простейших и бактерий до насекомых, мышей и других мелких млекопитающих. А осадки, проходя через лесную подстилку, питают и очищают реки, благодаря чему в них сохраняются ценные виды рыб.

Упавшие стволы деревьев для коренных лесов не признак запущенности, а необходимый элемент их сложной экосистемы. В процессе разложения валежник оставляет в почве питательные органические вещества и создает благоприятные условия для возобновления леса. Молодые ели или пихты могут прорастать прямо на упавшем и еще не разложившемся стволе дерева. Валежник защищает почву от эрозии, становится временным или постоянным домом для многих обитателей: микроорганизмов, грибов, членистоногих, моллюсков, земноводных, пресмыкающихся, птиц и мелких млекопитающих.

Лесные экосистемы включают и водные объекты: озера, реки, ручьи и болота. Коренные леса играют большую роль в регуляции водных потоков — например, способны предотвращать крупные паводки. Обильные зимние осадки и резкое весеннее потепление могут привести к подтоплениям, однако на территориях вблизи крупных рек, лишенных леса, паводки могут иметь катастрофические последствия. Любой лес работает как губка, а дикий лес — как самый настоящий насос. Растения, лесная подстилка и погибшие деревья удерживают лишнюю воду при таянии снега весной или обильных летних осадках. Вода покидает лес медленно, не стекая в ручьи и реки сразу после таяния, поэтому риск наводнений уменьшается. А это значит, что уменьшается и риск эрозии берегов рек, их загрязнения и обмеления. В отличие от полей, где воду «пьют» только травы, или мест, полностью лишенных растительности. Такие территории почти не впитывают воду, она потоками смывается в реки вместе с огромным количеством органических соединений, загрязняя их и приводя к серьезным наводнениям. Этот же принцип работы лесов помогает пережить засушливые периоды — естественный «насос» отдает воду рекам в периоды без осадков.

Грибы помогают деревьям адаптироваться к сезонным изменениям и доставать нужное количество воды и полезных микроэлементов из почвы. Вместе с разнообразными микроорганизмами они разрушают растительные остатки (пни, опавшие листья и ветки) и превращают их в перегной, а еще служат пищей и лекарством для многих лесных животных.

Небольшая часть диких лесов планеты и России охраняется уже сейчас — в составе заповедников, национальных парков и других ООПТ. Но основные массивы малонарушенных лесов все еще находятся без защиты.

«Одноразовое лесопользование»

За несколько последних десятилетий немало ценных лесов России пострадало от промышленного освоения, но один случай — особенный. Еще в 90-е годы в Томской области на территории в 100 тыс га должны были создать Южно-таежный пихтовый заповедник.

«Это была темнохвойная тайга, не затронутая свежими гарями, что для Сибири редкость. Не было там и следов рубок — это тоже необычно, ведь чем южнее в таежной зоне, тем больше следов антропогенной деятельности, — рассказывает «Кедру» эксперт по лесному хозяйству. — Ни у кого не вызывало сомнений, что этот массив — большая природная ценность, поэтому предполагалось его защитить, создав заповедник. Но появился многообещающий китайский лесозаготовительный проект, который поддержали региональные и федеральные власти, поэтому Южно-таежный не был включен в следующую редакцию программы создания заповедников и нацпарков. Территорию отдали в аренду предприятию, собственниками которого были китайские инвесторы, но рубили лес, конечно, наши соотечественники. Еще в конце 90-х этот массив полностью соответствовал критериям малонарушенных лесных территорий, но за 10 лет непрекращающихся работ от ценной тайги почти ничего не осталось — территория утратила свою уникальность, теперь она вся иссечена рубками и дорогами. Что будет с этим лесом дальше — неизвестно. Возможно, какая-то компания придет “доесть” пихтарники, потом про этот кусок леса просто забудут и он превратится в “заброшку”», — размышляет эксперт.

Segezha Group выпускает множество продуктов из древесины и позиционирует себя как экологически ответственная компания. Среди популярных товаров — бумага и упаковка, в частности крафтовые пакеты, которые закупают «Ашан», «Спортмастер», «Детский мир», «Лента», «М.Видео» и «Эльдорадо». Покупателям предлагают «помочь планете», отказавшись от пластиковых пакетов. Но никто не знает о том, что ради этой упаковки могли быть уничтожены уникальные коренные леса.

По информации телеграм-канала «Зеленый Змий», вековые деревья из «Максимъярви» могут отправляться в Китай. Предприятия «Лендерский ЛПХ» и «Ледмозерское ЛЗХ», вырубающие лес в будущем заказнике, продают древесину другому предприятию холдинга — «Сегежскому ЦБК», который, в свою очередь, распространяет сырье по другим компаниям Segezha.

Как сообщает «Зеленый Змий», как минимум 29 китайских компаний покупают древесину у предприятий Segezha Group. Причем некоторые из этих фирм переживают за экологичность своей продукции, будучи приверженцами принципов рационального лесопользования, низкоуглеродного развития и социальной ответственности. До конца неизвестно, куда конкретно уходит первозданный лес из «Максимъярви», но теоретически он вполне мог отправиться на эти китайские предприятия.

«Это говорит либо о двойных стандартах, либо о том, что китайские компании в действительности не контролируют покупаемую древесину и не знают, что к ним может приходить сырье с малонарушенных лесных территорий, в особенности с таких ценных участков, как “Максимъярви”, — рассуждает эксперт по биоразнообразию и ООПТ. — Формально Segezha Group не нарушает закон при торговле такой древесиной. Нарушение есть только при рубках — они незаконны в местах обитания краснокнижных видов. К сожалению, в Китае нет запрета на торговлю таким сырьем — в отличие от редких пород деревьев, продажа которых регулируется конвенцией CITES. Древесина из малонарушенных лесов, а также из мест обитания краснокнижных видов не попадает под международные торговые соглашения. Поэтому, опять же формально, эти китайские компании не нарушают природоохранное законодательство, но декларируемые ими принципы ответственных лесопользователей вызывают вопросы».

И все-таки некоторые специалисты испытывают по поводу «Максимъярви» сдержанный оптимизм.

«Думаю, Segezha сил не хватит, чтобы “доесть” “Максимъярви”, — считает эксперт по лесному хозяйству. — Это северная, плоходоступная территория, куда нет смысла вкладывать средства для интенсивного лесного хозяйства. Это точно одноразовое лесопользование — пришел, взял что есть, и ушел. Вся история с “Максимъярви” про “хапнуть пока выгодно”. А российским лесным компаниям сейчас тяжело: проблемы с оборудованием, кадровым составом, прямыми рынками сбыта. На таком фоне идти с вырубками на труднодоступные территории — не самая хорошая идея, даже если власти не будут им этого запрещать».

Этот текст — часть спецпроекта «Экологическая карта России». Читайте наши материалы об экопроблемах в регионах страны

Читать