В апреле Минприроды России подвело туристические итоги 2021 года: заповедники, заказники и нацпарки посетили 10,6 миллионов туристов. Это на 60% больше, чем в 2020-м.
Но эти цифры, считают в министерстве, могут вырасти и еще, если на особо охраняемые территории придут инвесторы. Год назад в ведомстве начали обсуждать проект нового туристического кластера около Жигулевского заповедника и вывод пяти прибрежных сел из состава национального парка «Самарская Лука». Это даст широкие возможности для застройки охраняемых сегодня земель. В региональных СМИ уже перечисляли, что может здесь появиться: видовой ресторан, база отдыха, лодочная станция, музей самогона. Губернатор Дмитрий Азаров предлагал завести сюда даже McDonald’s.
И это притом, что «Самарская Лука» и Жигулевский заповедник считаются особо ценными территориями не только в России: с 2006 года они входят в состав Средне-Волжского биосферного резервата ЮНЕСКО. Здесь находятся уникальные каменистые степи и остепненные сосновые боры.
Прецедентов сокращения площади национальных парков в России еще нет, законодательной базы для этого — тоже. Руководство «Самарской Луки» горько иронизирует: «Удивить таким решением Самарская область сможет не только Россию, но и весь мир».
«Кедр» съездил в Самарскую Луку, поговорил с жителями прибрежных поселков, которые хотят исключить из нацпарка, и выяснил, что изменилось для них за год с начала обсуждения инициативы.
Этот материал мы публикуем совместно с изданием «7×7».
Глава 1. Причал
В этом году начало туристического сезона в «Самарской Луке» из-за дождей затянулось. В середине мая на побережье Волги непривычно пусто.
Но субботним утром выглядывает солнце, и в 11 часов к причалу Ширяево пристает «омик» — бело-голубой двухпалубный речной теплоход, какие делали в Советском Союзе в 50-60-е годы.
На дощатую пристань, окрашенную в цвета российского триколора, высыпает около полутора сотен человек. Одни приехали на дачу, другие — наоборот, возвращаются из города, куда ездили по делам. Туристы приезжают на несколько часов погулять по горам, чтобы вернуться в Самару с другим «омиком». Походников с огромными рюкзаками пока мало: несезон. Те, кто приехал в первый раз, озираются и показывают друг другу на лесистые горные вершины. 5,5 млн лет назад высота Жигулей достигала 800 метров, но эррозия и выветривание сделали их вдвое ниже.
Дежурящие экскурсоводы тут же вычисляют неместных и зазывают на экскурсии.
Через пять минут суета на пристани стихает. Билетерша закрывает на металлическую цепочку двери пристани, а сошедшие на ширяевский берег пассажиры оставляют за спинами все прелести цивилизации.
Глава 2. Ширяево
Ширяево — село на берегу Волги с 400-летней историей. Оно раскинулось в долине у подножия двух Жигулевских гор: Монастырской и Попова.
Окрестности села называют «репинскими местами»: летом 1870 года художник три месяца работал здесь над картиной «Бурлаки на Волге». В те времена Ширяево было местом короткого отдыха бурлаков.
С начала XX века, когда купец Григорий Ванюшин построил у подножия горы Попова известняковый завод, большая часть сельчан занималась горнодобычей. Тогда здесь жили больше полутора тысяч человек — в селе была и школа, и часовня.
Сейчас социальной инфраструктуры в Ширяево нет: ни больницы, ни школы, ни аптеки. Постоянно в селе живут около 400 человек, еще столько же дачников приезжает сюда в летнее время. В сезон Ширяево, по данным правительства Самарской области, посещает около 70 тысяч туристов.
Село отрезано от крупных городов Волгой и горами. Попасть в него по суше можно по трассе М-5 («Урал»), в объезд через Тольятти и Жигулевскую ГЭС. Провести в пробках на машине пятничным вечером можно несколько часов. Поэтому в сезон речной навигации — с конца апреля до начала ноября — многие предпочитают добираться сюда на «омике»: его любят за надежность (рейсы дважды в день), доступность и живописные пейзажи, открывающиеся с палубы.
В прошлом году Ширяево вошло в ассоциацию «Самых красивых городков и поселений России». Такой статус имеют всего 25 населенных пунктов.
Глава 3. Острова вместо сел
Заповедный режим в окрестностях нынешней «Самарской Луки» действует уже почти сто лет — с 1927 года. Статус национального парка «Самарская Лука» получила в 1984 году.
Прибрежные села: Ширяево, Бахилова Поляна, Зольное, Богатырь, Солнечная Поляна — включены в границы нацпарка со дня его создания. Идею вывести их оттуда Минприроды озвучило год назад. Предыдущий мэр Жигулевска Сергей Федотов назвал тогда эту инициативу «уточнением границ». Аргументировали идею заботой о жителях: якобы из-за того, что их земли относятся к особо охраняемым природным территориям, люди не могут свободно оформлять свою недвижимость. В 2018 году трое местных жителей действительно обращались в суд с просьбой вывести села из границ нацпарка: они жаловались, что не могут оформить выделенные им, как членам многодетных семей, земельные участки. Однако в удовлетворении иска судами всех инстанций было отказано, причем Верховный суд мотивировал свое решение важностью охраны уникальных природных и исторических объектов Самарской Луки.
Но с января 2021 года вступили в силу изменения в законодательство «Об особо охраняемых природных территориях», они упростили процедуру оформления земельных участков в границах нацпарков. В том числе, и для сел на побережье «Луки». С Минприроды теперь нужно согласовывать только строительство, да и эта процедура, уверяют в администрации нацпарка, очень простая.
Компенсировать потерю пяти прибрежных сел национальному парку предлагают Васильевскими островами, которые находятся юго-западнее материковой части «Луки» — их площадь втрое больше площади выводимых сел. Но острова и без того являются охраняемой территорией, памятником природы регионального значения, и, по словам директора нацпарка Евгения Березкина, «Луке» не очень-то нужны.
Мнение жителей о выводе сел власти решили спросить почти через год после первого обсуждения идеи: 7 и 14 апреля в Жигулевске и селе Зольном прошли публичные слушания. Те, кто в них участвовал, говорят о серьезных нарушениях: высказаться не дали, итоги не озвучили, голосовать якобы подвозили автобусами — бюджетников и сотрудников промышленных предприятий.
— Президиум выступил, администрация нацпарка рассказала, в чем суть, и сразу произошло голосование. Причем голосование [по вопросу] «Кто за выведение?». И большая масса людей просто подняли руки. Это было очень похоже на пафос, на цирк, на спектакль, но не на слушания, — вспоминает активистка совета граждан Тольятти Оксана Паюль.
Предпринимательница Мария Евдокимова из Зольного, где проходили слушания 14 апреля, не смогла попасть в зал.
— Его заранее закрыли и открыли ровно за пять минут до начала слушаний. И он уже был весь забит, не было места, — говорит она. — Администрация Жигулевска не сказала: «Вот вы, Иван Петров, что думаете об этом?». Они высказали свою точку зрения, что всем будет хорошо, попрощались и просто ушли.
— Если кто-то прорывался выступить, ему «заворачивали ласты», — вспоминает архитектор и владелец дома в Ширяево Владимир Гуревич. — Милиционер вышел, большой дядька такой, с хорошей фактурой — и тихонечко на ухо одной женщине сказал: «Если вы сейчас не выйдете из зала, то «уголовка» или 15 суток ареста». Такая некрасивая история.
Результаты «слушаний» нигде не опубликованы Самарская межрайонная природоохранная прокуратура признала, что они проводились с нарушениями, и вынесла представление мэру Жигулевска Илье Сухих.
По закону местная администрация не может принимать решение по вопросу исключения сел из границ нацпарка — это полномочия правительства, которое его и создавало. Провести слушания Минприроды попросило правительство Самарской области — «с целью выработки консолидированной позиции» органов власти региона и местных жителей, проживающих на территории городского округа Жигулевск. Об этом говорится в ответе Минприроды 12 мая одной из экоактивисток, Елене Якуниной.
В другом ответе — регионального Минкульта от 27 мая — говорится, что большинство жителей высказались за вывод сел.
Теперь результаты слушаний анализирует Минприроды. Но законодательного механизма вывода земель из границ нацпарка на сегодня в России не существует. По всей видимости, результаты слушаний могут стать дополнительным обоснованием для прецедента — изменения федерального закона «Об особо охраняемых природных территориях», — если до этого, все же, дойдет.
Глава 4. «Благоустройство»
Публичные слушания по выводу сел власти решили провести после того, как жители засыпали их жалобами на начавшуюся застройку Ширяево.
Сельчане уверены: вывод сел из границ нацпарка нужен как раз для того, чтобы ускорить работы.
Над проектом застройки администрация Жигулевска начала активно работать после совещания у губернатора Дмитрия Азарова в марте 2021 года. И уже в июле, после совещания в Минприроды, глава Жигулевска предложил создать на горе Попова туристический парк «Ширяевские штольни». А в парке — выставочный центр, кафе, гостиничный комплекс, скалодромы для туристов.
В самом селе должны также появиться рестораны, гостиницы, музей самогона и другие объекты туризма. Общую концепцию развития села разработала частная «Архитектурно-проектная мастерская».
Во время выездного совещания в Ширяево 2 июля 2021 года губернатор Самарской области Дмитрий Азаров сказал, что потенциальный инвестор уже есть, и призвал подчиненных «ускориться»: чтобы к сезону 2022-го года все было готово.
И строители ускорились. В конце августа закипели работы на сельской набережной и у штолен горы Попова: набережную реконструировали, дорогу у штолен замостили плиткой. Позже установили лавочки, навесы и урны. За три недели до начала работ, 9 августа, жителей села собрали на слушания по благоустройству. Но они, по словам местных, тоже проводились с нарушениями: участников не регистрировали, протокол не вели, голосования не проводили.
Когда ширяевцы забили тревогу, выяснилось, что Минприроды согласовало Жигулевской администрации только работы по благоустройству и ремонту муниципальных дорог. О реконструкции набережной, благоустройстве мест отдыха и строительстве дороги к штольням речи не шло.
В январе нацпарк обратился в суд с просьбой наказать чиновников за работы на территории «Луки» без согласования с Минприроды — мэрию Жигулевска привлекли к административной ответственности за «Нарушение правил охраны природных ресурсов на территории ООПТ» и оштрафовали на 150 тысяч рублей.
«Ширяевский проект», по плану, должны реализовать до конца 2023 года.
3 июня губернатор вместе с другими чиновниками побывал в Ширяево и в очередной раз призвал подчиненных ускориться. Под его постом об этом в социальной сети «ВКонтакте» удаляются критичные комментарии (скриншоты есть в распоряжении редакции).
Глава 5. Буферная зона
Нацпарк позиционирует себя «буферной зоной» между прибрежными селами и заповедником: он снижает рекреационную нагрузку на заповедные территории.
Таким же «буфером» в конфликте между теми, кто «за» и кто «против» вывода сел, выступает нынешний директор нацпарка, бывший глава областного наркоконтроля Евгений Березкин. Он открыто и смело высказывается о рисках вывода сел и застройки.
На публичных слушаниях чиновники настаивали, что села с самого начала попали в границы нацпарка «по ошибке». Но Березкин опроверг эту версию: по его словам, по ошибке в 2015 году в «Положение о национальном парке «Самарская Лука» попал только сам город Жигулевск и рабочий поселок Яблоневый Овраг.
На побережье бытует мнение, что села лучше вывести, потому что статус нацпарка якобы мешает не только оформлять недвижимость, но также ремонтировать дороги и проводить освещение. Руководство парка эту версию тоже опровергает: муниципальные дороги не входят в границы нацпарка, и он никак не мешает главам сельских поселений выполнять ремонт, обслуживать котельные или заниматься кладбищами.
«Самарская Лука» не имеет отношения к тому, что в селах закрываются школы и больницы, мало магазинов, пунктов питания, разрушаются дороги, образуются свалки и редко вывозится мусор, — говорил директор нацпарка на встрече с жителями.
Березкин открыто высказывается и о том, зачем, по его мнению, чиновники хотят вывести села из «Самарской Луки»:
«Заинтересованность администрации, в том, что в прибрежной зоне еще много свободных участков, на которых еще не стоят коттеджи, а это деньги немалые».
И планы руководства ООПТ здесь очевидно расходятся с планами чиновников: развитие туризма для нацпарка — не приоритет. Власти, впрочем, тоже говорят о сохранении историко-культурной самобытности села и природных ландшафтов, но — предлагают «наполнить их новой энергией». По мнению же Березкина, важна именно «возможность созерцать нетронутую природу».
Препятствовать развитию туризма нацпарк не может, но продолжает настаивать на его обязательном регулировании: без превышения лимитов рекреационной нагрузки. Поэтому Березкин, например, выступает и против глэмпингов в центре Ширяево.
«Беспредельно делать никто не даст, любое строительство будем согласовывать мы с Минприроды. Пока на эту территорию наложен режим ООПТ, можете жить спокойно», — пообещал Березкин на встрече с жителями.
В последние несколько недель директор нацпарка, по словам активистов, стал осторожнее.
Говорить с корреспондентом «Кедра» Евгений Березкин отказался.
Глава 6. Босиком по траве
Субботним утром, пока к пристани не причалил «омик» и не приехали автобусы с туристами, в Ширяево так тихо, что звенит в ушах.
У подножия Монастырской горы мы говорим с двумя местными жительницами, 60-ти и 75-ти лет. Обе против вывода сел и застройки: «делают не для местных».
Та, что постарше, рассказывает, как здесь жили еще ее мать и бабушка. Происходящее в селе в последние полгода кажется ей варварством — начиная от бетона на набережной и заканчивая новыми глэмпингами, которые торжественно открыли под Новый год в центре села за счет субсидии из федерального бюджета.
— Открыть — открыли, а канализация у них в ерик и Волгу: кто их проверять будет? — говорит женщина постарше с косынкой на голове. Называть свое имя она отказывается. — А когда все остальное построят, куда канализация будет идти? Эксплуатируют природу, а у нас трубы ржавые 70-х годов.
Многие жители жалуются также на остающийся после туристов мусор, который часто приходится убирать им самим. Но больше всего недовольства у них вызывает новая плитка у штолен горы Поповой и бетон на набережной.
— В Самаре есть замечательная набережная, — подхватывает та, что помоложе, Ольга Зосимова. — Но сюда-то люди приезжают подышать воздухом, может, даже босиком походить по траве, правильно?
— Все-таки в деревне должно быть дерево, — говорит местная жительница в пятом поколении, сотрудница историко-музейного комплекса Елена Пахомова. — Закатывать все в бетон и укладывать плитку в деревне, основанной еще в 17 веке, наверное, не совсем правильно.
Как и многие сельчане, она убеждена; сейчас речь идет о сохранении не только природных комплексов в границах нацпарка, но и историко-культурных. Благодаря им село имеет свой уникальный облик и идентичность.
— У нас могло бы не быть никаких противоречий, если бы те, кто затевает такие глобальные перемены, советовались бы с народом, с людьми, со специалистами, — говорит Елена Койнова, краевед и филолог из Тольятти, много лет изучающая творчество ширяевского писателя Александра Ширяевца. — Сделать-то можно что угодно при нынешней технике, а вернуть назад — уже невозможно. Плитки и бетона хватает и в Самаре, и в нашем индустриальном Тольятти: не думаю, что мы этим кого-то удивим.
В фойе историко-музейного комплекса красуется автограф президента Владимира Путина. Он оставил его, когда был в Ширяево в 2000-м году. Тогда же он заявил: «Здесь должен быть горнолыжный курорт». Но эти слова, уверена Елена, нынешние власти трактуют слишком вольно. В Ширяево приезжал не только Путин: тут побывал король Швеции и немецкая рок-группа Rammstein. Все они, уверяют сотрудники музея, приезжали посмотреть на первозданную красоту природы и села.
— Против, против я. Но мне с вами тут некогда, — говорит, закуривая, пожилой мужчина лет семидесяти за рулем «бобика» с надписью «государственный заповедник» и уезжает в сторону новой набережной.
— Мы все тут против, — говорят две женщины, работающие в сторожке нацпарка на самом въезде в Ширяево. То же говорит и владелец магазина неподалеку от набережной. Но многие, даже если соглашаются говорить, свое имя называть отказываются.
Глава 7. Сорок тысяч против
Публично о своей позиции не боятся говорить экологи и активисты, многие из которых живут не в прибрежных селах, а в Самаре, Тольятти и за пределами Самарской области.
После того, как в Ширяево закипели работы по «благоустройству», они начали писать обращения региональным и федеральным чиновникам, в природоохранные органы и прокуратуру.
За последние 20 лет в «Луку» не раз пытались зайти масштабные проекты «благоустройства». В «нулевых» — проект «Долина Репина» с горнолыжными спусками, аттракционами, велотреком, храмом и большими парковками. В 2015-м — концепция «Жигулевская жемчужина», реализацию которой удалось остановить с помощью Greenpeace в Верховном суде. Тогда, чтобы привлечь внимание экологов и остановить застройку, защитникам «Луки» и Ширяево пришлось собрать больше 25 тысяч подписей под петицией против строительства.
В конце февраля защитники «Самарской Луки» снова запустили петицию — против вывода сел из нацпарка и застройки, которую на момент публикации подписали 40 тысяч человек. Основные претензии активистов связаны с тем, что у проекта нет внятных принципов планирования застройки и экологической экспертизы, зато уже началось точечное строительство среди памятников природы и в водоохранной зоне. Опасения у защитников «Луки» вызывает и перевод земельных участков из рекреационных в участки под капитальную застройку.
В концепции нет и расчетов предельной или плановой туристической нагрузки. Да и сколько сегодня туристов посещает нацпарк — непонятно: в департаменте туризма Самарской области заявляют о 1,2 млн человек в год, но на стенде у самого нацпарка говорится о двух миллионах. Проекта благоустройства в публичном доступе тоже нет: есть только концепция и принятый проект межевания.
«Нам насаждают варварскую застройку под видом «цивилизации» на особо охраняемой природной территории в то время, как во всем цивилизованном мире внедряют природно-ориентированные подходы даже в городской среде»,
— говорится в петиции.
Подписана петиция так: «Жители села Ширяево Самарской области, граждане Российской Федерации, общественность, экологи».
Те местные, которые поддерживают вывод сел из нацпарка, возмущаются: почему жители остальной России решают судьбу их земли?
Но сам нацпарк в 80-е годы создавали по инициативе ученых со всей страны. Активисты, экологи, жители Самары и других городов считают, что имеют полное право участвовать в решении «ширяевского» вопроса. Они напоминают, что и нацпарк, и все, что в его границах — достояние всех граждан страны.
Это не только частные дома и хозяйства, но и уникальные ландшафты, историко-культурные памятники, флора и фауна.
Глава 8. Экологи тоже боятся
Биолог, член независимого экосовета Самарской области и всероссийского движения «Зеленые 3000» Екатерина Баканова ездит на публичные слушания из Самары. В мае вместе с другими защитниками организовала общественный совет при нацпарке и запустила очередной сбор подписей против вывода сел и застройки. Это ей на ухо шепнул угрозы полицейский во время публичных слушаний.
— Эту концепцию разработчики только назвали «экологической», но на самом деле не все то «эко», что так называется, — говорит она. — В какой раз власти заявляют, что мы «не используем до конца свой туристический потенциал», а по факту, за всем этим кроется очередной захват земли. Потому что целью развития национального парка не может быть увеличение туристического потока.
По ее словам, не многие местные экологи и специалисты высказываются об этом из-за страха перед системой.
Научно-технический совет при нацпарке дал негативную оценку проекту: ученые заявили, что он окажет губительное воздействие на редкие и уязвимые виды растений и животных и на природные комплексы, расположенные на территории национального парка в непосредственной близости от села.
Флора и фауна Жигулей тоже неизбежно обеднеет — в зоне риска уже оказались краснокнижные летучие мыши, которые живут в штольнях горы Попова.
В Самарской Луке, по словам орнитолога Александры Кривопаловой, насчитывается более 20 видов птиц, занесенных в Красную книгу региона. На сегодняшний день это единственно известное место гнездование в Самарской области сокола сапсана, который редок по всей Евразии и занесен в международную Красную книгу. Еще один хищный вид птиц, занесенный в Красную книгу России, — скопа, гнездится на территории региона только в Самарской Луке. На побережье Самарской Луки орнитологи последний раз встречали практически исчезнувшего в регионе черного аиста.
На территории нацпарка — 1302 вида растений, из которых 102 являются эндемиками и 60 видов — реликтовыми растениями. Десять видов растений открыты здесь впервые.
В брошюре «Биосферные резерваты бассейна реки Волги» говорится, что основную угрозу для «Самарской Луки» представляют не только нарастающее с каждым годом количество неорганизованных посетителей резервата, но и промышленные предприятия, находящиеся по соседству с ним (нефтепромыслы, химические заводы и карьеры для добычи известняка).
Глава 9. Богатырь «за»
Село Богатырь расположено в пяти километрах от Ширяево. В его окрестностях на берегу Волги находится известняковый карьер со столетней историей. Сейчас он принадлежит Жигулевскому известковому заводу (ЖИЗ) — наследнику ширяевских каменоломен Григория Ванюшина — и входит в десятку лучших заводов России по производству извести.
Карьер находится в границах нацпарка «Самарская Лука».
«Экологически чистое современное производство не наносит вреда окружающей среде, ежегодно проводится рекультивация карьеров, восстановление естественных природных ландшафтов, плодородия почвы, высадка деревьев», — говорится на официальном сайте завода.
При этом завод несколько лет добивается через суд вывода земли под карьером «Богатырь» из границ нацпарка. Речь идет о 85 гектарах земли, куда, помимо карьера в Богатыре, входит также карьер в Ширяево, неподалеку от штолен горы Попова (там тоже добывают известняк открытым способом). По мнению собственников предприятия, эти земли исторически принадлежали именно «ЖИЗ», а не «Самарской Луке», и их тоже присоединили к нацпарку «по ошибке». Суды (арбитражный и апелляционный) встают на сторону завода, нацпарк обжалует эти решения в Поволжском кассационном суде.
По словам губернатора Дмитрия Азарова, состояние завода позволит вести добычу извести до 2030 года, а, возможно, — и дольше. Он предложил открыть около карьера мастерскую для туристов, чтобы те могли «попробовать себя в роли горняков».
Местные жители уверены, что ресурс карьера исчерпан, а идеи организовать арт-пространство вместо его рекультивации — способ «красиво выйти из ситуации».
В Богатыре живет вдвое больше человек, чем в Ширяево. Большинство работают на местном карьере: здание с табличкой «общежитие ЖИЗ» — одно из первых на въезде в село. Никто из жителей Богатыря не соглашается говорить даже анонимно: боятся увольнений. Признаются, что на слушаниях все голосовали «за», тоже боясь потерять работу.
Воздержались от голосования только два жителя Богатыря: ландшафтный дизайнер из Петербурга Владимир Верховых и владелица местного торгового павильона. Оба — из-за недостатка информации: «С чего вдруг такая о нас забота?»
Верховых живет в Богатыре восемь месяцев в году, в крохотном деревянном домике вместе с матерью, ветераном Великой Отечественной войны. Их участок находится на первой линии, у самого берега Волги. Вокруг свили гнезда горлицы, а сам Владимир сажает дубы и разводит пчел — даже предлагал проект биолаборатории в Ширяево, но никто им не заинтересовался.
Он обреченно садится на лавочку у реки и раскидывает перед нами несколько нераспечатанных писем, ответов из разных инстанций на его обращения о выводе сел из нацпарка. Он не стал вскрывать письма, заранее зная: там отписки.
— Я всю жизнь делаю проекты, — вздыхает Владимир. — Я знаю, что такое шесть чертежей, вертикальная планировка, «куда потечет капелька». И «куда потечет капелька» — в ландшафтном проекте это номер один, а у них там сейчас реки с горы Попова текут и размывают новый асфальт.
Владелица торгового павильона говорить публично отказывается. Но признается, что каждый вечер выходит на берег, чтобы убрать мусор за туристами — иногда по два мешка.
Глава 10. Местный бизнес «за» и «против»
Предприниматели Самарской Луки к идее вывода сел и застройки побережья относится по-разному.
Владелица сыроварни, пиццерии и гостиницы Мария Евдокимова живет в селе Зольном. В первой половине дня она работает учительницей английского языка в местной школе. Пять лет назад они с семьей перебрались сюда, чтобы «быть подальше от асфальта».
— Если будут увеличивать территорию [за границами нацпарка], значит, будут строить многоэтажки, гостиницы. Наверное, городских жителей сюда и правда поедет больше. Но бетонировать природу, землю, вырубать деревья, расширять дороги, — я против этого. Ничего хорошего, мне кажется, не будет: проблемы как были, так и останутся.
Владельца семейного кафе на улице Самарской в Ширяево Антонина Вдовина с ней не согласна. Она «за» вывод сел и новый проект застройки. Говорит, что от этого зависит, как дальше будет работать не только завод в Богатыре, но и их семейный подряд: в кафе заняты ее сестра, дочь, зять, сын и даже внук. Он продает фирменную выпечку — огромные пирожки, которыми Антонина славится на все Ширяево.
Местные власти, по словам Антонины, все делают для людей:
— Они живут нашей жизнью, всегда придут на помощь. А эта земля всегда была наша, и должна нашей остаться — для населения. Население не должно страдать [от того], что здесь существует национальный парк, — объясняет она. — Люди, которые против [вывода сел и застройки], все живут в городе. Они приехали, по Ширяево прошлись, увидали эту дорогу первобытную, как они хотят, и «до свидания». Они уехали домой, а мы-то остались. Дождь прошел — мы идем по грязи.
Идею о том, что села «вымрут», работы не будет и люди окончательно разъедутся, разделяют почти все, кто поддерживает вывод побережья из нацпарка (защитники парка, в свою очередь, считают, что власти именно этого и добиваются: «Чтобы любая застройка показалась вымирающим селам благом»). Среди плюсов те, кто «за» вывод сел, называют новую инфраструктуру и рабочие места для местного населения.
— Мы живем от сезона до сезона, а так — будет постоянное место работы, — сказали «Кедру» две сотрудницы историко-музейного комплекса в Ширяево. — Сейчас у нас ни врачей, ни аптеки, даже банковских терминалов нет: снять деньги в селе невозможно.
Среди ширяевцев есть и те, кому новое благоустройство — набережная и площадка у штолен — по душе. Дачница Виктория Немерчий считает, что туризм становится все более доступным и безопасным.
— Раньше приходилось лезть в гору, а теперь все сделано для людей, — говорит она. — Неужели такие красоты не стоят того, чтобы их преобразили? Не портили, не топтали, не ломали, не крушили. Люди сюда будут приезжать и красоваться этой природой, и когда они увидят, что здесь все благоустроено, они будут поддерживать эту чистоту, красоту и уют.
Глава 11. «Чем все заканчивается»
На деревянных скамейках у штолен первые туристы принимают солнечные ванны. Пары молодых людей и семьи прогуливается по набережной и фотографируются.
К идее благоустройства и застройки они относятся по-разному. Большинству практически все равно, выведут ли села из границ нацпарка или нет.
— У штолен асфальт, конечно, не нужен, потому что это штольни, там должна быть природа. А здесь [новая набережная] больше частный сектор — почему бы нет? — говорит одна туристка.
— Если земля выйдет из национального парка, там можно будет делать все что угодно, не согласны? — говорит другая. — Там можно будет построить стоянки, шаверму, ресторанчики, магазинчики и все остальное. Это место должно быть природой, а не бизнесом.
— Это как корове — седло: ты приезжаешь отдохнуть от города, а получается, город приехал за тобой, — делится третья.
Многие туристы недовольны ростом цен в этом году на посещение нацпарка (с 50 рублей за сутки до 200 рублей на три дня) и главной достопримечательности побережья — горы Стрельной в районе села Зольного. Гора относится не к нацпарку, а к Жигулевскому заповеднику, и цены устанавливает его руководство.
В прошлом году въезд на Стрельную стоил 500 рублей с машины, в этом — 400 рублей. Из них 150 рублей плата на въезд и 250 — услуги экскурсовода. Записываться нужно заранее, в интернете, и ждать своей очереди: приехать в свободном режиме и погулять без экскурсовода, как раньше, теперь нельзя.
Большинство туристов, как и местных, относятся к идее вывода сел и застройки, как минимум, неоднозначно и настороженно. Больше всего их настораживает отношение чиновников, которые не слышат мнение людей.
— Я лично вообще против пересмотра законов и вывода каких-то территорий из предела заповедников: мы знаем, чем все это заканчивается. Но нам-то — приехать и уехать, а местным тут жить, их, прежде всего, и надо спрашивать, — говорит на пристани туристка Татьяна Никитина. Они с подругой приезжали в Ширяево на несколько дней из Петербурга и теперь ждут «омик» до Самары. — Все почему-то удивляются: «Че вы к нам приехали?» Ну вы же к нам приезжаете в Петербург, вам же интересно — ну и нам интересна своя страна.
Эпилог
За полчаса до прихода «омика» на ширяевской пристани выстраивается огромная очередь.
«Вход на потнон разрешен после объявления на посадку», — гласит табличка на дверях пристани.
«На подмостках сидеть нельзя! Встаньте с подмостков!», — кричит с причала все та же билетерша, когда кто-то присаживается на деревянные балки, хотя табличка запрещает только стоять на мостках.
Обратный «омик» идет со стороны Зольного и Богатыря: туда и вглядывается очередь до тех пор, пока судно не причаливает к пристани.
«Не торопимся, не торопимся, все успеете», — уже более ласково командует женщина, проверяя билеты и пропуская пассажиров на палубу.
А пассажиры и не торопятся: назад в цивилизацию они шагают уже не спеша. Кто-то, под осуждающие взгляды местных жителей, увозит из нацпарка букет полевых цветов. Кто-то достает смартфон и быстро погружается в накопившиеся за несколько часов дела. Кто-то обсуждает увиденное с попутчиками, кто-то задумчиво молчит.
Провожая первый полный субботний «омик», «Самарская Лука» понимает: дожди, наконец, закончились, и очередной сезон неизбежен.
