Хабаровский край Тигры, киты и уссурийская тайга — все это здесь пока есть. Ключевое слово — «пока»

Хабаровский край — четвертый по размерам регион страны, его площадь сопоставима с Турцией. Однако живет здесь всего 1,2 млн человек. Может быть, именно поэтому природа края все еще остается очень разнообразной. В регионе обитает 161 вид краснокнижных животных, в том числе гренландский кит и амурский тигр, и произрастает 310 видов редких растений, среди которых наиболее известен женьшень настоящий.

Богатство природы, впрочем, находится под угрозой. Уссурийская тайга, формировавшаяся 4 тысячи лет, истощена рубками. Вместе с ней в опасности и ее обитатели — от тигра и гималайского медведя до кабарги и харзы. Они лишаются мест обитания и пищи. Реки загрязнены золотодобытчиками, а воздух и океан — угольщиками.

«Кедр» рассказывает об экологических проблемах одного из самых больших и самых малонаселенных регионов страны.

Факты

• Хабаровск — один из наиболее солнечных городов России. По данным Росгидромета, солнце стоит над городом 2449 часов в году (не считая темного времени суток). СМИ чаще пишут о 300 солнечных днях. Для сравнения: в Санкт-Петербурге в 2023 году было 94 солнечных дня, в Москве — 84.
• В Хабаровском крае находится крупное лежбище пестрых нерп. Вместе с ними здесь обитают сивучи.

Цифры

• 344 конфликта человека с тигром было зафиксировано в крае в 2023 году. Погибло 11 амурских тигров и 1 человек. В 2022-м конфликтных ситуаций было значительно меньше — 93.
• Около 60 тысяч га леса вырубают ежегодно в регионе. Лесовосстановление в 2023 году произвели на площади 8 тысяч га.
• 27,9 тонн золота было добыто в Хабаровском крае в 2023 году. Это рекорд для региона, но с экологической точки зрения — со знаком минус. По итогам сезона загрязненными в результате золотодобычи оказались 814 км рек.

Основные экологические проблемы

• Угроза биологическому разнообразию.
• Рубки леса.
• Лесные пожары.
• Загрязнение рек.
• Перевалка угля открытым способом на тихоокеанском побережье.

«Мы живем в таком периоде, когда уссурийская тайга остается только как музейная редкость. В каком-то смысле она при смерти».

Полезные ископаемые

• Золото.
• Серебро.
• Платина.
• Медь.
• Олово.
• Вольфрам.
• Уголь.
• Нефть.
• Природный газ.

Здесь был лес

На юге Хабаровского края находятся уникальные кедрово-широколиственные леса, которые также называют уссурийской тайгой. Их общая площадь в России оценивается чуть более чем в 3 млн га— это всего 0,34% лесов страны. Но и эти скромные площади вызывают сомнения.

Во-первых, еще в 2020 году Счетная палата РФ заявила, что из-за устаревших данных лесоустройства власти достоверно не знают, каково состояние 84% лесов России. С того времени оценки их состояния в масштабах страны не проводились.  В Хабаровском крае до конца 2024 года планируется изучить состояние всего 1,2 млн га лесных территорий.

Во-вторых, уссурийская тайга страдает от рубок. Ученые говорят, что бо́льшая ее часть изменена лесопромышленниками до неузнаваемости. Там, где еще 40 лет назад стояли вековые кедры и дубы, сейчас остался в основном тонкомер — молодые деревья. На многих делянках рубки проходили по несколько раз: сначала забирали самые ценные деревья, потом все менее привлекательные с точки зрения продажи.

«Я бы сказал, что в каком-то смысле она (уссурийская тайга — прим. ред.) при смерти, — говорит кандидат биологических наук и эксперт по лесному хозяйству Алексей Ярошенко. — Крупные массивы диких лесов на Дальнем Востоке сохранились преимущественно на особо охраняемых природных территориях: в заповедниках и национальных парках. На всех остальных участках экосистемы уже сильно изменены человеком. Мы живем в таком периоде, когда уссурийская тайга остается только как музейная редкость».

Но даже на особо охраняемых территориях рубки все равно ведутся. В феврале 2024 года журналисты засняли работу лесопромышленников в Бирском заказнике на юге Хабаровского края. Местные жители говорили, что рубки в нем продолжаются 26 лет. В апреле 2024 года в ответ на письмо экологов природоохранная прокуратура признала действия лесорубов незаконными. Но наказывать их не стала, ограничившись лишь требованием к министерству лесного хозяйства Хабаровского края и управлению охотничьего хозяйства «устранить нарушения законодательства».

В мире широко применяется альтернатива рубкам старовозрастных лесов — плантационное лесоводство. Государства выращивают деревья специально для рубок.

«Это растущий и значимый сегмент мировой экономики. Больше всего в плантационное лесоводство сегодня вкладывается, как ни странно, Китай. Он, конечно, не против за копейки покупать российскую древесину, но на своей территории он заготавливает древесины больше, чем покупает у нас, — рассказывает Ярошенко. — При меньшей площади лесов, чем в России — 220 млн га против 815 млн га — Китай занимает третье место по объемам лесозаготовок, а Россия лишь пятое. Но Китай не проводит рубки в старовозрастных лесах. Он рубит деревья на плантациях. Плантационное лесоводство очень развито в Бразилии, Аргентине, Новой Зеландии и США. Это дело выгодное. Оборот лесных плантаций на самом деле довольно короткий: от 10–12 лет в тропиках до 30 лет в условиях нашей средней полосы. Поэтому вложения в лесовыращивание, если их сделать сейчас, дадут эффект достаточно скоро. Другое дело, что в нашей стране не все готовы ждать 30 лет».

При этом экономика страны от хабаровских лесопромышленников недополучает. По оценкам экспертов, при ежегодной заготовке около 5 млн кубометров древесины лесопромышленники должны платить в бюджет не менее 50 млрд рублей. Платят же они в разы меньше: в 2023 году сумма составила 2,7 млрд рублей.

От рубок в кедрово-широколиственных лесах страдают и их обитатели, в том числе такие редкие для России животные, как тигр и гималайский медведь. А уже их неблагополучие откликается и самим людям.

Голод зверский

В 2023 году в Хабаровском крае произошло 344 конфликта между людьми и тиграми. Хищники выходили в населенные пункты, задирали собак и скот, пугали местных жителей. По сравнению с 2022 годом количество подобных ситуаций выросло кратно — тогда их было 93. В благополучные же годы фиксировалось не более 20 инцидентов.

Тигр, как и любое дикое животное, боится человека. Но голод заставляет забыть о страхе.

Голод тигров — следствие уничтожения тайги. Рубки дуба и кедра, дающих желуди и орехи, истощили кормовую базу копытных — в лесу стало меньше изюбря и косули. А обрушившаяся в 2020 году на Хабаровский край африканская чума свиней выкосила поголовье кабана. Тигру стало нечего есть, и он пошел к людям.

«Проблема выхода хищников остро встала в 2021 году, в 2022-м усугубилась, а в 2023-м стала просто критической, — говорит охотовед Александр Баталов. — В районе имени Лазо из 51 населенного пункта тигры вышли в 48. В этом году мы видим ту же картину. Потому что тайга разрушена, уже можно говорить, что она у нас была. Я думаю, что собакам нужно памятники ставить — они первые принимают на себя удар. Если бы не они, тигры пришли бы за нами. Мы ведь тоже вкусно пахнем…»

«Все последние десятилетия ученые говорили, что главная угроза для нашего тигра — это разрушение его местообитаний.

Массовое исчезновение самых разных видов животных на Земле зачастую связано именно с разрушением мест, где они живут. Мы подошли к тому же с нашим тигром», — выражает аналогичную позицию зоолог Сергей Колчин.

Правда, существует и альтернативная точка зрения. В России с 2010 года действует государственная программа по восстановлению численности тигров, которые еще в советские времена были практически истреблены охотниками. С 2013 года ее оператором является специально созданный центр «Амурский тигр». На программу потратили не менее $54 млн. В 2022 году менеджеры центра доложили Владимиру Путину, что увеличили популяцию хищника в полтора раза: с 500 до 750 особей. Именно этим простые люди на Дальнем Востоке объясняют выходы тигров.

Сами представители «Амурского тигра» почти никогда не комментируют появление хищников в населенных пунктах, а в социальных сетях постят красивые фотографии с комментариями в духе «Тигрица Маша решила развеяться на праздниках», говоря о перемещении голодного зверя в Китай в поисках пропитания.

«В Прибалхашье в середине прошлого века ровно такая же история происходила с туранским тигром: на фоне освоения человеком мест их обитания они тоже выходили в населенные пункты. А потом просто исчезли — навсегда», — констатирует Сергей Колчин.

Помимо тигров, рубки бьют и по другим обитателям дальневосточных лесов. В том числе по достаточно редким, таким как гималайский медведь. Немногие люди в России знают, что этот зверь живет в нашей стране. Ареал его ограничен теми же кедрово-широколиственными лесами: гималайца можно встретить в Приморском крае, на юге Хабаровского и совсем в небольшом количестве в Амурской и Еврейской автономной областях.

Точное количество гималайских медведей в России неизвестно. Несмотря на то что формально вид считается хищным, на деле основу его рациона составляют плоды деревьев и кустарников. Рубки буквально лишают его пищи. Но не только ее. Гималаец, в отличие от бурого медведя, не умеет рыть берлоги, а потому зимний сон проводит в дуплах деревьев: там самки рожают детенышей, там же медведи укрываются от более крупных хищников.

Разрушение тайги приводит гималайцев туда же, куда и тигров, — к людям. В 2015–2016 годах, когда истощенные рубками леса не смогли дать животным достаточно корма, сотни медведей облюбовали города и села Хабаровского и Приморского краев. То что они не смогли найти в лесу, они нашли в огородах: питались виноградом, арбузами и грушами. Их отстреливали, но идти было некуда.

В отличие от тигров, никто тогда хотя бы не говорил, что гималайских медведей в России «стало слишком много». Потому что никто даже примерно не знает, сколько их. Согласно официальным данным, в Хабаровском крае их 3500, но Вадим Долинин, директор Дальневосточного филиала НИИ охотничьего хозяйства, проводившего в 2021 году учет гималайцев, прямо говорит: «Оценка численности основана на методиках, которые, в общем-то, не являются, скажем так, очень объективными. То есть, грубо говоря, мы не знаем на самом деле, сколько у нас гималайских медведей».

При этом и у тигра, и у гималайца есть еще одна общая угроза — охота. На тигров она запрещена, но все еще ведется браконьерами, а вот гималайских медведей добывать охотникам можно, причем разрешено это только в России. Во всех других государствах от Китая до Бутана вид находится под охраной.

Не запрещают охоту на гималайского медведя, по всей видимости, из коммерческих соображений — поскольку предложение ограничено, цена охоты очень высока. Право убить одно животное стоит около 700 тысяч рублей, поэтому на Дальний Восток тянутся трофейные охотники со всей страны, а до недавнего времени приезжали и из-за рубежа. Существуют целые охотхозяйства, специализирующиеся на продаже таких путевок.

Но и эта угроза — еще не последняя.

Гибни за металл!

Сокращению биологического разнообразия в Хабаровском крае способствует и золотодобыча. В 2022 году тогдашний губернатор Михаил Дегтярев назвал этот бизнес «одним из ключевых секторов экономики региона». В крае действительно добывают немало золота: за 2023 год, например, 27,9 тонн. В 2021-м регион даже вошел в российский топ-5 по количеству добытого драгоценного металла.

Но для животного мира это катастрофа. Например, с 2014 года золотодобытчики пытаются зайти на Дурминское месторождение. Ученые указывают, что начало разработок может привести к существенному сокращению численности тигров, ведь бассейн реки Дурмин — ключевое место для северных очагов популяции этого хищника. Только судебные тяжбы, которые идут не один год, спасают тигров от разрушения важного места их обитания.

Однако и самим рекам золотодобытчики наносят колоссальный ущерб.

В 2021 году сплавлявшиеся по реке Тумнин на северо-востоке края туристы заметили, что ее приток Чичамар окрашен в мутно-желтый цвет. Выяснилось, что все из-за работы старателей из артели «Амгунь».

«Эта артель на ручье Барагон работала и точно так же безобразничала. Оттуда ушли, ничего не рекультивировали. Поработают и бросят, переезжают на другой участок и там гадят. И отстойники у них есть, и отвалы, но только для видимости. Сколько на них не писали, и вроде какие-то проверки проводятся, но все остается по-прежнему. Рыба исчезла напрочь, это настоящая экологическая катастрофа», — рассказывал изданию dvhab.ru житель поселка Тулучи.

«Добыча ведется явно с нарушениями, как попало. Рекам не просто вред наносится, их убивают! Во многих странах добыча россыпного золота запрещена, потому что вреднее для рек, наверное, только химкомбинаты строить и атомные бомбы сбрасывать. А власти края заинтересованы в том, чтобы налоги какие-то платились, поэтому закрывают на все глаза. Происходит уничтожение природы ради наживы», — объяснял кандидат биологических наук Михаил Скопец.

Золотодобытчиков оштрафовали на 100 тысяч рублей, а гендиректора артели, как должностное лицо, на 10 тысяч. Могут ли такие штрафы остановить безответственный бизнес на драгоценном металле — вопрос риторический.

Подобные ситуации происходят в разных уголках Хабаровского края. Сводки местных СМИ:

• Старатели загрязнили реку Катэн в районе имени Лазо.
• Золотодобытчики сбросили сточные воды в нерестовую реку Левый Ул.
• Золотодобывающее предприятие загрязнило горную реку Олонда.

В 2024 году загрязнение рек в регионе может стать рекордным. Уже в июне в Сибири и на Дальнем Востоке зафиксировали 11 000 км помутневших в результате работы старателей рек

— больше, чем за весь прошлый год. К активизации артелей привела рекордно высокая цена на металл: с начала года она выросла на 20%, достигнув исторического максимума — 2450 долларов за тройскую унцию (31,1 грамма). Рост стоимости золота эксперты связывают с напряженной политической обстановкой в мире, на фоне которой центробанки разных государств увеличивают свои золотые запасы.

Угольный мир

Но если реки в Хабаровском крае уничтожают ради золота, то Тихий океан — ради угля.

Ванино — 17-тысячный рабочий поселок на побережье Татарского пролива. В 1943 году здесь было решено построить морской порт. После возведения первого пирса его стали использовать для пересылки заключенных в Магаданскую область, а с 1950-х — как торговый узел. Сегодня крупнейший терминал порта отдан компании «Дальтрансуголь», которая переваливает ископаемое топливо, добываемое Сибирской угольной энергетической компанией (СУЭК, принадлежит бизнесмену Андрею Мельниченко, чье состояние оценивается в $21,1 млрд — прим. ред.), на судна для поставок в Китай и другие государства Юго-Восточной Азии.

Но не всем жителям Ванино нравится соседство с активом одного из самых богатых людей России. Дело в том, что перевалка угля в Ванино идет под открытым небом, из-за чего угольная пыль разлетается по поселку. Ей дышат селяне, она оседает на окнах домов и в самом Татарском проливе, делая водоем рядом с поселком безжизненным.

«Научные выводы неутешительны. Почти уничтожены многие виды рыб и других водных биологических ресурсов, нарушена ландшафтно-водная экосистема. Складывается определенная кризисная экологическая ситуация», — говорил в 2017 году на встрече с тогдашним губернатором края Вячеславом Шпортом председатель регионального отделения партии «Зеленые» Виктор Сайков. Шпорт поручил создать рабочую группу и «проработать экологические вопросы». В том же году жители Ванино вышли на большой по местным меркам митинг с требованием модернизировать технологию перевалки угля — в акции приняли участие около 300 человек. Еще 1850 подписали петицию с названием «Поселок задыхается! Просим чистого воздуха».

С тех пор каждый губернатор выражает беспокойство экологической ситуацией в Ванино, но ничего не меняется. Открытая перевалка угля продолжается и только набирает обороты:

в 2022 году порт в поселке стал лидером на Дальнем Востоке, достигнув грузооборота угля в 32 млн тонн.

Ведь чего стоят жители Ванино, Татарский пролив да и весь Хабаровский край по сравнению с большими деньгами?

Этот текст — часть спецпроекта «Экологическая карта России». Читайте наши материалы об экопроблемах в регионах страны

Читать