Засуха Репортаж из Калмыкии — самого жаркого региона России, где у 93% жителей нет доступа к чистой воде

Только 7% жителей Калмыкии имеют доступ к чистой питьевой воде, у каждого четвертого нет водопровода. Регион считается самым засушливым в России: здесь нет ни крупных пресных озер, ни рек, а почти половину всей территории занимают пустыня и полупустыня. В 2010 году на местной метеостанции был зафиксирован рекорд, принесший Калмыкии статус самого жаркого региона страны: температура в тени составляла 45,4 °С, на солнце — 70 °С.

В 2006–2015 годах в республику тянули водопровод из Ставропольского края, на это потратили 5 млрд рублей. Но ввести его в эксплуатацию так и не удалось. Выяснилось, что чиновники разворовали деньги, из-за чего не были построены водозаборные скважины и насосные станции. С тех пор о достройке только говорят.

Коммунальные системы в регионе изношены на 85%, и потому реальность местных жителей — ежедневные отключения даже той воды, которая имеется. А еще в этой реальности — одни из самых низких в стране зарплат (средняя официальная — 37 тысяч рублей — прим. ред.), пенсии по 9 тысяч и продукты в долг.

Люди не понимают, почему с ними так поступают. Все уверены: федеральные власти знают о проблемах республики, но наводить порядок не спешат.

В январе этого года Владимир Путин заявил, что Россия является крупнейшей экономикой Европы и пятой экономикой мира. Как в этой самой России без воды и денег живет целый регион — в репортаже «Кедра».

Элиста. Усыхающий город

В Элисте +40 °С, из степи дует горячий ветер. Ощущение, будто тебя засунули внутрь гигантского фена. Стрекочут кузнечики. Уличные собаки пластаются на сухой траве. Людей мало: все спасаются под кондиционерами.

На улице Ленина элистинка Виктория поит бездомного кота покупной водой из бутылки. «Вода из крана в городе плохая, даже если кипятить: ржавая, железа много. Она даже технически не очень — умываться, мыться, стираться. Сейчас Матвиенко и Путин дали нам добро на воду: будут хлопотать, прокладывать водопровод», — объясняет она.

Владимир Путин в мае этого года действительно одобрил выделение 4 млрд рублей на разработку проекта водопровода от Волги. Но неизвестно, когда он будет построен. Президент не первый раз говорит о необходимости решить водную проблему Калмыкии: в 2019 году он заявлял, что на это до 2024 года будет выделено 624 млн рублей. Врио главы республики Бату Хасиков тогда утверждал, что эти деньги помогут провести воду 25% населения. Но что-то пошло не так, и обеспеченность жителей чистой питьевой водой за шесть лет выросла всего лишь на 0,4%: с 7,4 до 7,8%.

Нехватка воды в Калмыкии ощущалась всегда — источники здесь в основном подземные, соленые и минерализованные, пить из них невозможно. В Элисте, столице республики, на литр воды, текущей из-под крана, приходится четверть чайной ложки соли — 2 грамма. Объекты водоснабжения Калмыкии изношены на 80-90%, и потому стабильного водоснабжения нет даже в поселке Цаган Аман, который стоит на Волге, — там не работают очистные сооружения. Во многих поселках советский водопровод рассыпался в труху, и его перекрыли.

При этом на некоторые цели деньги в регионе все-таки есть. Например, в июле 2024 года власти республики подняли с 250 тысяч до 500 тысяч рублей единовременную выплату тем, кто заключит контракт с армией. С 2022 года Калмыкия активно вкладывает деньги в подшефный Антрацитовский район Луганской области, где «реализует немало проектов» в сфере ЖКХ, образования, здравоохранения и строительства.

«Складывается впечатление, что руководство республики не настроено поддерживать местное население. Чиновники себя здесь не видят в будущем — поэтому такое хищническое отношение. Коррупция вопиющая, неприкрытое кумовство. Возмущает, что тебя [обманывают]. Хасиков сам из Калмыкии, почему у него нет отеческого отношения к региону? Федеральные власти 100% знают, что здесь происходит. Без них муха не пролетит», — говорит чиновник из сферы сельского хозяйства Годжур (имя изменено).

Обеспечить водой 200-тысячное население Калмыкии обещает каждый губернатор. В сентябре в республике пройдут очередные выборы главы, но все знают: победит нынешний — Бату Хасиков. «Он уже встречался с Путиным, тот его благословил. А в республике [на выборах] все сработают так, как нужно», — замечает Годжур.

Сейчас в Калмыкии много плакатов с напоминанием о предстоящих выборах, а еще баннеров с военной агитацией, продублированной на калмыцком языке. Перед гостиницей «Элиста» в самом центре города — мобильный пункт отбора на военную службу. После обеда он закрывается. Затихает и базар. Торговцы укрывают полотенцами абрикосы и сливы. На багажнике старой «девятки» лежат пакеты с потрохами для дотура — калмыцкого супа. По боку машины текут кровавые струйки.

Жарко и постоянно хочется пить. Хорошо бы искупаться, но негде: большинство элистинских водоемов высохли и поросли камышом. Раньше вокруг Элисты были родники со сладкой ключевой водой, рассказывает 70-летний инженер Владимир (имя изменено). «В детстве мы бегали на родники в парк “Дружба” — он был огромный, вокруг росли груши, яблони, тутовник и вишни. На месте дворца детского творчества был пруд, мы купались. Был Ярмарочный пруд длиной почти километр с городским пляжем. Кирсан (Илюмжинов, губернатор Калмыкии с 1993 по 2010 год — прим. ред.) осушил его, чтобы построить Сити-Чесс».

Водоемы в городе помнит и 30-летний владелец сувенирного магазинчика Вячеслав. Он говорит, что все детство купался в Колонском пруду на севере Элисты: «Это был городской пруд с чистой водой, сейчас он высыхает». Ярмарочный пруд, по его словам, «давал влагу, степь рядом была зеленая». Речку Элистинку раньше чистили, а «сейчас все забросили», и она — без того метр в ширину — забилась мусором и поросла водорослями.

Люди в соцсетях публикуют видео, на котором запечатлено, как город терял водоемы: судя по космоснимкам, из относительно зеленого города в пустынный Элиста превратилась за последние 40 лет. Местные говорят, что в основном «благодаря» застройке.

«Я первый раз такой фарс увидел»

В 100-тысячной Элисте воду отключают каждый день — в новостях публикуют адреса протечек. На обочинах то и дело встречаются участки раскопанной влажной земли — здесь недавно устраняли аварию. Система городского водоснабжения устроена так, что, даже если авария произошла на каком-то небольшом участке водопровода, отсекать приходится целые районы.

В конце июля власти заключили контракт с местной компанией «Газводстрой», она будет реконструировать водовод № 1, который обеспечит чистой водой северо-западный район Элисты. Губернатор Хасиков призвал жителей «набраться терпения». В августе обещают заключить контракт на строительство третьей нитки водовода Верхний Яшкуль – Элиста. «Реализация этих двух проектов обеспечит бесперебойное снабжение водой столицы Калмыкии», — обещает Хасиков.

Вода в столице техническая, пригодная только для стирки и душа. Она поступает из скважин Верхнеяшкульского водозабора в 18 км от Элисты и вдвое превышает нормы СанПиНа по минерализации. Кастрюли, в которых ее кипятят, через год можно выбрасывать — такая нарастает накипь.

Адуча Эрднеев, бывший депутат Целинного района республики, а сейчас пенсионер, хотел сделать анализ этой воды, но в лаборатории его попросили показать «документ от организации». Узнав, что Эрднеев частное лицо, делать анализ отказались: «Нам запрещают».

Схема добычи воды у жителей Калмыкии стандартная. Элистинцы покупают питьевую воду в водоматах по 2 рубля за литр или устанавливают дома фильтры обратного осмоса, которые очищают воду до состояния дистиллированной — в ней нет ни пользы, ни вреда. Стоят такие фильтры до 20 тысяч рублей — как вполне приличная зарплата в республике.

Жители частного сектора ставят во дворах «бассейны» — бетонные бочки, в которые заливают привозную воду. Один бассейн для питьевой воды, второй для технической. Один водовоз в среднем вмещает 3,5 куба, цена — около 1500 рублей. В зависимости от размера, люди тратят на воду от 3000 до 6 000 рублей ежемесячно. В дом ее подают с помощью насоса, те, у кого его нет, таскают ведрами. Бассейны прикрывают крышкой, но в жару вода все равно нагревается и цветет.

Обеспечить элистинцев и жителей еще 28 поселков качественной водой из-под крана должен был Ики-Бурульский водопровод, который с 2005 года по распоряжению Владимира Путина тянули в республику из Ставрополья, от Левокумского водохранилища. На водопровод потратили более 5 млрд рублей. Спустя 10 лет после начала строительства, в августе 2015 года, тогдашний губернатор Калмыкии Алексей Орлов доложил Путину: «Водопровод завершен, вода пришла в Элисту».

Орлов врал, это знали все 200 тысяч жителей республики. «Я первый раз такой фарс увидел. Уверен, Путин знал, что это неправда», — вспоминает молодой элистинец Адьян, который отучился в Москве на экономиста и вернулся в республику. Мужчина говорит, что готов терпеть некачественную воду, а на президентских выборах голосовал за Путина, потому что «верит в нашу страну».

«Питьевую воду мы покупаем, электричество с перебоями, но мы всегда молимся и надеемся, что дяденька сверху решит проблемы и все будет хорошо», — замечает он. Адьян, по его словам, верит и нынешнему губернатору Бату Хасикову, ведь он «поднялся с низов и знает проблемы простых людей». Республика, говорит мужчина, развивается: «Дороги делают, туристы приезжают, дотации капают». Долгое время трудно понять, иронизирует Адьян или нет, пока он вдруг не заявляет: «Сейчас нам надо объединиться. [Боевые действия], конечно, момент такой… Кто-то говорит, что это плохо, кто-то — что это необходимо. Я против [Роскомнадзор], но сейчас не время обсуждать».

В сентябре 2018 года Ики-Бурульский водопровод «торжественно открыли», хотя водозаборные скважины, насосные станции и станции водоподготовки не были достроены. Спустя год стало известно: при строительстве было украдено почти 300 млн рублей. Следственный комитет возбудил уголовное дело, и в 2021 году четверо обвиняемых получили от 7 до 9 лет колонии за мошенничество и злоупотребление должностными полномочиями. Бывший зампред правительства Калмыкии и директор ответственного за строительство водопровода ФГБУ «Калммелиоводхоз» Сергей Бадмаев получил 8 лет. По версии следствия, он завышал стоимость оборудования и незаконно оплатил некачественные работы, из-за которых водопровод оказался непригодным. На украденные деньги Бадмаев в 2014 году построил себе охотничью базу на территории Яшалтинского района.

В 2021 году правительство РФ выделило Калмыкии еще 72 млн рублей — на строительно-техническую экспертизу водопровода. Но сегодня, спустя почти 20 лет после начала строительства, он так и не запущен.

«Воду я уже не жду»

Поселок Аршан в 10 км от Элисты — это несколько улиц с частными домами, пара магазинов и раскуроченный сквер, где навалены горы новенькой плитки. Возле домов — пустые перевернутые холодильники: в них хранят пакеты с мусором, чтобы собаки не растащили до приезда мусоровоза.

Местный житель Саша чинит во дворе машину, рядом из земли торчит ржавая труба — остатки водопровода. Саша объясняет, что «водопровод не чистили, и он перестал работать».

В 2022 году по улицам Аршана пустили новые трубы с технической водой. Кто смог, завел воду в дом. Саша скинулся с двумя соседями, вышло около 45 тысяч рублей. «Плюс, — говорит, — нанимали водоканал, чтобы подключить». Пить эту воду, по словам Саши, нельзя даже после кипячения: «Бесполезно, солей очень много». Для питья он заказывает родниковую воду, в месяц отдает 1300 рублей.

Возле остановки — синяя бочка с технической водой «для подстраховки», на случаи, когда водопровод отключают. На улице Утренние зори рабочие устанавливают первый в поселке водомат, но Саша такую воду не признает: «Она мертвая: очищена до такой степени, что пьешь и не напиваешься».

На вопрос об Ики-Бурульском водопроводе Саша отмахивается: «Они задолбали. Сейчас обещают новый водопровод, вроде уже документы готовят. Я уже не жду, мне по барабану: есть вода, нет, привык».

Саша с теплом вспоминает родник в двух километрах от поселка: «Там вода круглосуточно бежала, набирай бесплатно, сколько хочешь». Года три назад родник иссяк: поблизости что-то перекопали, вода сначала шла струйкой, а потом пропала.

Местный житель Максим, парень лет тридцати, подтверждает, что вода в аршанском водопроводе плохая, очень соленая. «Чтобы из крана шла чистая вода — мы не надеемся на это», — говорит он.

Жизнь в Калмыкии Максим называет «нормальной», хотя признает, что проблем много: плохие дороги, низкие зарплаты. Он работает инженером за 40 тысяч рублей. Чтобы зарабатывать больше, думает уехать в Москву.

Яшкуль. «Струя»

Яшкуль еще один поселок, где водопровод отключили несколько лет назад. Тут живет почти 8 000 человек, есть магазин «Пятерочка», школа-интернат, колония строгого режима и обновленный сквер Победы. По ночам за поселком завывают шакалы.

Чтобы добраться до Яшкуля, надо преодолеть 90 км автостопом или с частником: рейсовых автобусов нет, поселковую автостанцию закрыли. Желтая степь, редкие автозаправки с прохладными кафе.

Вдруг посреди степи — крупный водоем. Попутчица объясняет: «Это городские сливы. Знаете, как воняет. Сейчас просто ветер в другую сторону».

Неподалеку от Элисты, слева от трассы, вырастает длинная гора — мусоросортировочный комплекс, а по факту гигантская свалка. Сюда везут мусор со всей Калмыкии. Ограждений нет, говорят местные жители, и пластиковые пакеты свободно улетают в степь.

«Обещали, что будет переработка, цены на вывоз мусора подняли. Но мусор тут копится годами, переработки нет. Мусор земличкой присыпают — получается гора», — говорит Адуча Эрднеев. В 2023 году чиновники сообщили, что полигон переполнен, нужно открывать второй. Выбрали участок в Целинном районе, в 35 км от Элисты. Наладить там переработку отходов тоже вряд ли получится: компаниям невыгодно приходить в такой маленький регион. 

Жительница Яшкуля, 65-летняя Вера Кичикова, уверена: «У нас будет как в Шиесе, в Калмыкию повезут мусор из других регионов: Волгограда, Ставрополя, Москва тоже доберется до нас. Будем молчать — и третий полигон откроют».

Вера работала кассиром в госструктуре «Коммунхоз», сейчас на пенсии. У нее семеро детей и девять внуков. Раньше она «слепо жила, не вникала, новости не смотрела». Все перевернул август 2009 года, когда в нескольких шагах от дома убили ее 23-летнюю дочь Данару и никто особенно не хотел расследовать дело. Тогда Вера поняла: «Нельзя просто существовать. Надо стремиться к справедливости». Добиваясь расследования, женщина дошла до ЕСПЧ, и суд встал на ее сторону. Однако виновные в убийстве Данары до сих пор не найдены.

Больше Вера не боится.

«Предлагаю людям: давайте выйдем хотя бы на сход граждан? Никто не выходит, боятся, что начнут штрафовать, давление оказывать. Боятся за детей, что им работать не дадут», — объясняет Вера. 

Вода в Яшкуль и окрестные поселки поступает со «Струи-800», водоочистного сооружения неподалеку от поселка. «Струя» стоит на берегу пруда-накопителя, куда вода поступает по каналу из Чограйского водохранилища. Ее подают один раз, в феврале-марте, потом перекрывают. С каждым годом вода становится хуже, в ней много токсичных сульфат-ионов и ионов хлора. Даже для орошения и водопоя скота она лишь «ограниченно пригодна».

На год запаса воды хватает, говорит сотрудник местной коммунальной службы Анатолий, попросивший не называть его фамилию. Из водозабора вода по трубе поступает в кирпичное здание 1980-х годов. Внутри — два огромных бака, где воду очищают гравием и песком, обеззараживают хлоркой. Каждые две недели СЭС делает пробу воды. «Когда жара, в воде появляется запах тины и рыбы», — говорит Анатолий.

В 2021 году объявили, что «Струю» будут реконструировать, подготовили проектную документацию. Ремонт был назначен на 2024 год, но пока тишина. Если что-то ломается, сотрудникам приходиться ехать в Элисту и долго искать советские детали.

Из здания в разные стороны торчат две трубы. С одной стороны — техническая вода, с другой — питьевая. Водовоз встает под кран, набирает воду и везет людям. В день бывает около 15 рейсов. 3,6 кубов питьевой воды стоят 850 рублей, технической — 200 рублей. Вода дорожает: 3,8 кубов в совхозе неподалеку покупают за 1500 рублей, добавляет Вера.

Анатолий торжественно наливает в белую керамическую чашечку воду из «Струи». Запаха нет, вкус яркий — что-то среднее между водой из пруда и водой из бассейна. «Это у нас называется питьевая вода. Мы уже привыкли, деваться некуда», — вздыхает Вера. 

Строительство в конце 1970-х Чограйского канала, который питает Яшкуль, прошло с нарушениями, это признавали ученые.

«В первые годы все было нормально, а потом поднялись соленые грунтовые воды. Земля стала белой от соли. Когда копали канал, поранили истоки родников, жилки — и все, под землей сбой пошел. Раньше здесь росли тюльпаны и степные петушки (ирис карликовый — прим. ред.), было разнотравье, в детстве босиком по степи бегали. Теперь все превратилось в болото, растут только кусты и колючки», — рассказывает Вера.

Анатолий уверен: если вода появится в Элисте — водопроводы прокинут по всей республике. «Если бы Ики-Бурульский водопровод дотянули до Элисты, сюда бы вода тоже пришла. Но его разворовали. Нам надо другую, нормальную воду».

Местный житель Баатр воду из «Струи» не пьет: летом в открытых водоемах все цветет, водоемы не зарыбляют. Баатр решил открыть в Яшкуле свой водомат. Пришлось вложиться: «Водовоз купил в Ставрополье за 300 тысяч рублей, аппарат тоже около 300 тысяч». В неделю, по его подсчетам, сможет реализовывать один водовоз на 5 кубов, это принесет около 10 000 рублей.

За водой Баатр ездит к родниковому колодцу в поселке Утта в 56 км от Яшкуля. Там вода хорошая, ее достаточно очистить угольным фильтром. Баатр наливает своей воды — действительно вкусная.

Везти воду нужно очень медленно. Однажды у водовоза прямо на ходу взорвалось колесо. «Асфальт горячий, машина груженая. Одно колесо стоит 13 тысяч». Пять тонн воды пришлось вылить, иначе не поднять машину домкратом. Баатр признается, что «таксовать выгоднее, чем водой заниматься».

Мы подъезжаем к яшкульскому парку Победы, благоустроенному в 2023 году. Парк — это клочок выжженной земли за забором, вокруг которого стоят школа-интернат, где училась Вера, администрация, похожий на заброшку дом культуры, ступа с Буддой и памятник Ленину.

Новый объект — бюст местного жителя, погибшего на СВО 7 марта 2022 года. Звенят пустые флагштоки, солнце прибивает к земле. Укрыться негде. Вера вспоминает: когда она была маленькой, здесь росли высокие клены.

Цаган-Усн. Сход жителей

Вера Кичикова родилась в поселке Цаган-Усн в 20 км от Яшкуля. «Раньше поселок был большой и красивый. Сейчас одни старики, никто не хочет здесь жить. Восемь человек забрали [на войну], мужиков не остается», — говорит она.

Из 500 жителей на встречу с нами приходит не больше десятка, в основном пенсионерки. Некоторые устраиваются поодаль в тенечке и просят их не снимать.

Водопровод в Цаган-Усне начали строить в начале 2000-х годов, проложили к каждому двору черные пластиковые трубы. Вода в поселок должна была поступать из Чограйского канала, что протекает в 25 км. «Когда начали тянуть водопровод, такой ажиотаж был, все радовались. Нам сказали: все, вода идет. Наш глава Орлов везде говорил [об этом]», — вспоминает 65-летняя Нина Санзырова.

Но вдруг стройка прекратилась, техника уехала — канал до источника воды копать не стали. С тех пор трубы так и торчат из сухой земли. Рядом ржавеет водонапорная башня.

«Деньги на водопровод были большие, но они в чей-то карман попали. Денег нет, Орлова нет, водопровода нет», — говорит Санзырова.

Люди возмутились, из Элисты приехала прокуратура. «Они сказали: у вас в смете есть водопровод, вам выделили деньги. А где вода? Нету», — возмущается местная жительница Елизавета Манджиева.

Люди уверены: Москва все знает.

— Орлов сидит в Совете Федерации, зарплату получает. Отрапортовал, что вода в Калмыкии есть, и ничего ему не сделали. Кто взял деньги себе в карман — тот молчит. А кто молчит? Кто Орлова не наказал? Путин.

— До Путина все не доходит.

— Доходит!

И техническую, и питьевую воду люди вынуждены заказывать со «Струи». «Здесь всего два водовозчика, местные ребята. Слава богу, возят нам по очереди», — вздыхает Санзырова.

Покупать воду дорого. Пенсия у Елизаветы Манджиевой — 9 000 рублей плюс 2800 по инвалидности третьей группы. Чтобы выжить, женщина моет полы в магазине «Пятерочка» в Яшкуле, это приносит 800 рублей за 12-часовую смену. Добирается до работы на попутках, часто опаздывает. «Самое главное — за свет и газ заплатить, воду купить. А на продукты не остается денег», — говорит она.

В яшкульском магазине есть долговая книга. «Пенсии получим — бежим быстрее отдавать долги, а то в следующий раз продукты не дадут», — говорит Нина Санзырова, у нее пенсия 8 600 рублей. Продукты тащат за 20 км, «по три пакета в руках» и тоже на попутке.

В долг покупают даже унитазы: «Хочется человеческие условия создать себе. Потом месяцами отдаем».

— Они [чиновники] говорят: калмыки хозяйство держат, у них деньги есть, сами все купят и проведут. А у кого коров нет, тем как быть? — возмущается Елизавета.

— Засуха, коровы дохлые ходят. Травы нет, сено стоило 700-800 рублей, в этом году уже 2000 с лишним, — добавляет Нина. — Как только выборы — к нам приезжают, обещают воду.

— Мы всю жизнь здесь прожили, ничего лишнего не говорим. Но никто не думает о людях — это обидно, — произносит женщина в темных очках и шляпе с большими полями.

Покорность людей и страх перед властью некоторые объясняют травмой поколений: в 1943-м году калмыцкий народ высылали в Сибирь и Среднюю Азию. Многие смогли вернуться на родину лишь спустя десятилетия.

«Опыт депортации сказывается на решительности и готовности защищать себя. Калмыцкий народ робкий, запуганный. Бабушка учила меня: “Если видел — говори, что не видел. Если слышал — говори, что не слышал”. Люди боятся что-нибудь сказать — иначе прилетит, и жизнь станет еще хуже», — рассуждает чиновник Годжур.

Улан Эрге. «По-любому это дорого»

В поселке Улан Эрге, где живет тысяча человек, водопровод тоже заржавел и рассыпался. «Хочется, чтобы была вода, но мы привыкли. Люди понимают, что водопровод будет нескоро», — говорит местный глава Сергей Дорджиев.

На новый водопровод, по его словам, «нужны огромные деньги». В 2023 году Сергей ездил в район, искал старую смету, чтобы посмотреть, сколько именно. Смету не нашел, а сколько стоит заказать новую, даже узнавать не стал: «По-любому это дорого».

Пять окрестных поселков, где суммарно живет больше 5 000 человек — Улан Эрге, Ялмта, Чилгин, Прогресс, Дружный, — питаются водой из колодца посреди степи. Дорога туда идет вдоль Чограйского канала. В траве возле воды сидит серая цапля, над деревьями летают ласточки. Дальше снова желтая степь, усыпанная верблюжьей колючкой, и пыльные вихри, которые всегда налетают внезапно.

Колодец — это огромная яма, прикрытая бетонными блоками. Воду отсюда выкачивают водовозом. «Она соленая, техническая, высокое содержание тяжелых металлов. Но чище, чем вода из канала: там она цветет и нужно ждать сутки, чтобы отстоялась», — объясняет Сергей.

— Но, так как деваться некуда, мы пьем, — заключает он.

Фермер

От нехватки воды страдают и животные. Животноводство — основной сектор сельского хозяйства Калмыкии, по численности поголовья овец и коз регион занимает второе место в России.

«В Калмыкии кто хочет подняться и нормально зарабатывать, становится чабаном. Если есть стоянка — никогда голодный не останешься. У калмыков есть пословица: “Держишь скотину — род будет в масле”», — говорит чиновник администрации одного из поселков Приютного района Тагир (имя изменено).

Животноводством Тагир занимается седьмой год. Животноводческая стоянка, «точка», принадлежит предпринимателю, который работает в Москве, у него тысяча овец. Тагир следит за его скотом, и каждый год обязан отдать ему осенью сто ягнят — на их продаже можно заработать около миллиона рублей.

Мы едем на «точку». Домик в степи, обленившиеся от жары пастушьи собаки и овцы в отдалении. Стоянки бывают разные по площади, в среднем — 1000 га, цена от 10 млн рублей. Цена зависит в том числе от наличия вблизи водоема. Купить стоянку непросто: обычно их продают «среди своих». «Только человек заикнется [о продаже] — миллион желающих, готовых кредит взять, дом в Элисте продать». Чтобы купить 40 голов овец, Тагир залез в кредиты и продал машину. Тогда двухгодовалая самка, переярок, стоила 5 000 рублей, сейчас уже втрое больше.

С водой на «точке» очень туго, признается Тагир: ее просто нет. До июня животные пьют ту, что скопилась после весенних дождей в балках, потом только привозную: тысяча овец выпивает два-три водовоза в день. Тагир вспоминает лето 2021 года, когда в конце весны «выгорела вся трава, пересохли балки». Многие фермеры, «у кого были связи или деньги», грузили скот в КамАЗы и уезжали в другие регионы на выпас — даже в Московскую область.

«Нам деваться было некуда — мы покупали сено из Тульской области. У знакомого в отаре было 800 голов, больше 500 овец погибло. Это целое состояние. Я из 800 положил 150 голов», — вспоминает он.

В ближайший час Тагир ждет водовоз, который привезет воду его отаре. Строительство Ики-Бурульского водопровода чиновник называет аферой и говорит, что «сразу было понятно, что ничего не будет». При этом он считает, что регион развивается в основном за счет федеральных программ поддержки. «Пять лет назад мы не могли позволить себе просто так поехать в шашлычную, а сейчас в любой момент: у каждого есть машина и средства». Мужчину возмущают земляки, которые жалуются, что в республике нет работы: «На любую стоянку приди, тебе будут платить 20-30 тысяч, плюс будешь свое хозяйство держать».

Не забывает Тагир упомянуть и военные контракты, подчеркивая, что это «совершенно другие деньги».

Его родственник, например, на выплаты по ранению купил две квартиры и планирует преподавать в военном училище. «Государство не бросило его. Да, остался без ноги, зато до конца жизни обеспеченный человек», — говорит Тагир.

Нынешнюю власть мужчина уважает, губернатора Хасикова характеризует как «обычного пацана». По его словам, один раз он даже был свидетелем, как губернатор разговаривал с рабочими, которые плохо работали: «Вы че, ***, [обалдели]? Руки из жопы растут — нехер лезть, дали бы специалистам».

«Вот так разговаривает, по-свойски. Когда Бату Сергеевич смотрит объект и ему что-то не нравится, прям чуть ли не ударить готов. Очень грамотный и начитанный человек, память феноменальная», — заключает Тагир.

У него звонит телефон.

— Менд, менд. Нет воды, жду. Да ты че! Понял-понял. Тогда ждать не будем.

Водовоз не приедет. Тагир на удивление даже не интересуется, по каким причинам. Просто констатирует: отара сегодня остается без воды.

Вознесеновка. Темнота

В четверг около 17:30 часов в центральном районе Элисты пропадает электричество. Кондиционер и холодильник умирают разом, комната быстро наполняется уличным жаром. Перестают работать лифты, банкомат и светофоры. Супермаркеты опускают металлические жалюзи, закрываются.

Водитель Николай вздыхает: «Когда же закончатся эти проблемы с электричеством и водой!» Мы едем в поселок Вознесеновка — сюда бы тоже пришла питьевая вода, если бы Ики-Бурульский водопровод не разворовали.

Возле администрации есть сквер павшим героям. Весной здесь установили табличку с именем земляка — участника СВО, который погиб в 24 года. Сквер обнесен металлическим забором, на трех калитках замки. Рядом играют дети, на стене напротив фотографии танков и разрушенных городов.

Гуляющий в сквере с дочкой местный житель Рустам говорит, что в целом его все устраивает: водопровод с технической водой в Вознесеновке есть. Правда, вода не всегда доходит до поселка, однажды ее не было целый месяц. Тогда семье пришлось использовать питьевую воду по 3000 рублей за водовоз.

О разворованном водопроводе Рустам «что-то слышал». Говорит, ему «вполне достаточно, если хотя бы техническая вода будет подаваться без перебоев».

С наступлением темноты на дорогах Вознесеновки появляются подростки на мотоциклах, все визжат. Над головой мелькают летучие мыши. Фонарей в поселке нет. Только фары машин ощупывают грунтовую дорогу и светятся красные буквы на памятнике: «Их имена бессмертны».