«Зачем сидеть в бункере, если можно сидеть на пляже?» Как российские выживальщики готовятся к апокалипсису

За последние пять лет человечество, кажется, должно было привыкнуть к мысли о своем возможном исчезновении. Сначала по миру прошлась пандемия коронавируса, а затем его охватили войны, в том числе с участием ядерных держав.

По данным опросов фонда «Общественное мнение», к марту 2025 года 36% россиян характеризовали свое психологическое состояние скорее как тревожное, нежели как спокойное. А в декабре 2022 года, когда спецоперация только набирала обороты, уровень тревожности в обществе достиг 59%.

Но в России, как и во многих других странах, есть люди, которые не только волнуются, но и целенаправленно готовятся к худшему сценарию. Выживальщики, они же препперы или сурвивалисты, занимаются подготовкой ко всевозможным чрезвычайным ситуациям. Это движение долгое время было принято относить к маргинальным, но на фоне происходящих событий и даже официального запуска серийного производства укрытий на случай ядерного взрыва, оно перестает казаться таким.

«Кедр» поговорил с выживальщиком о том, как они готовятся к новым катастрофам и что из их арсенала можно взять на вооружение обычному человеку.

«Вы что, слепые или бессмертные?»

Выживальщики не самые общительные люди и не любят незнакомцев. На нескольких форумах вас могут забанить, если выяснится, что вы не из сообщества. Пользователь под ником Max Rite (далее — Макс) на просьбу поговорить про бункеры написал, что журналисты приходят не первый раз, пишут «рады поговорить», а потом выставляют выживальщиков «параноидальными кретинами».

— Бункеров у простых выживальщиков не бывает: это дорого. И даже американцы, которые могут их себе позволить, предпочитают домик в безопасном районе, — объясняет Макс.

Российские выживальщики делают так же и безопасный домик называют джокервилем. Этот термин появился в 2007 году: так предложил называть отдаленное от цивилизации убежище пользователь под ником Joker.udm. Идея хорошо прижилась в сообществе.

У бункеров, по словам Макса, есть еще одна проблема, кроме дороговизны: такой объект нужно охранять снаружи, чтобы предприимчивый мародер не кинул горящую покрышку на воздухозаборник системы фильтрации воздуха. Рядовой российский преппер не может решить эту проблему. Какой-нибудь олигарх может, если захочет, но большинство состоятельных людей предпочитают обустраивать свой джокервиль где-нибудь в далеких тропиках или благополучной нейтральной стране, говорит Макс. «Зачем сидеть в бункере, если можно сидеть на пляже?» — задается он риторическим вопросом.

Впервые о подготовке к глобальной катастрофе Макс задумался накануне миллениума. Тогда, в декабре 1999-го, многие были обеспокоены «проблемой 2000»: боялись, что в новогоднюю ночь во время смены дат «компьютеры сойдут с ума, все развалится и ракеты полетят куда попало». Страх объяснялся тем, что компьютеры к тому времени в нумерации года обрабатывали только две последние цифры и могли считать «00» не как «2000», а как «1900». Ошибка в дате и времени на компьютере и сегодня может стать причиной недопуска пользователя на некоторые сайты или в интернет в целом, а тогда, на заре компьютерных технологий, люди опасались, что это приведет к апокалипсису. Причем меры принимались и на государственном уровне: глобальные инвестиции в подготовку компьютеров к 2000 году составили порядка $300 млрд.

Позже поводами для массового беспокойства были терроризм, мировой финансовый кризис, Крымская весна и начало боевых действий в Украине, пандемия… И, наконец, февраль 2022-го.

— Не успели очухаться — пожалуйте в прелюдию к Третьей мировой. Был бы журналистом, я б не у нас, а у невыживальщиков брал интервью. Начинал бы с вопроса: «Вы что, слепые или бессмертные?» — иронизирует Макс.

Матрица угроз

Основная цель выживальщика, по словам Макса, обеспечить себе и своей семье самое необходимое: воду, еду, тепло, чистый воздух, медикаменты и физическую безопасность.

— Все это у людей есть, пока общество, страна и экономика работают. Пока зарплаты платятся, продукты подвозятся, а электричество искрится, — объясняет мужчина.

Но разрушить хрупкий баланс, уточняет он, могут и войны, и природные катаклизмы, и техногенные катастрофы. На сленге выживальщиков все это обозначается аббревиатурой «БП» — «большой ***» или, как ироничный вариант, «большой праздник».

— Выживальщики могут выбирать себе причину апокалипсиса по вкусу, могут спорить, какая из причин реалистична, а какая нет, какая случится завтра или послезавтра, — рассказывает Макс. — Но в итоге все вынуждены готовиться к тому, что надо будет самостоятельно отапливать дом, добывать и фильтровать воду, еду готовить на буржуйке и так далее.

Maкс говорит, что его окружение не знает и одного процента того, что он умеет делать для подготовки к чрезвычайной ситуации.

— Выживание — дело семейное. Включая близких родственников и друзей. В моей семье все в какой-то мере выживальщики: кто-то консервирует, кто-то рыбачит, кто-то держит огород. Это не хобби, которым один человек занимается, а другие терпят. Это образ мышления, который определяет и образ жизни, и повседневное поведение, — утверждает он.

По словам Макса, можно выделить качества, которыми должен обладать выживальщик. Но этот список не будет отличаться от обычного набора качеств, ожидаемого от каждого «взрослого, зрелого, образованного и умственно здорового человека»: критическое мышление, аналитический склад ума, здравый смысл, логика, понимание статистики как науки, интеллект, эрудиция. Среди прочего «очень важным фактором выживания» он называет атеизм или «как минимум отсутствие слепой веры». «Но это дело личное», — добавляет Макс. 

Что касается практических умений, тут, по словам собеседника «Кедра», «можно составлять огромный список»: от «А» — альпинизма до «Я» — ядерной физики. Самое главное — уметь ориентироваться в расположении стратегических объектов, иметь представление о тактике и стратегии ядерной войны, знать розу ветров, тактико-технические характеристики ядерного оружия, медицинские аспекты поражающих факторов, а также уметь правильно пользоваться средствами индивидуальной защиты. Все это практические навыки, которые «в одной статье не донесешь».

Макс уверен: здравый смысл подскажет препперу, какие навыки важнее лично ему, в его среде обитания и «матрице угроз». Под последним он подразумевает таблицу с возможными рисками в конкретном регионе, ранжированными по вероятности и потенциальному урону. Например, где-то нет землетрясений, но есть лесные пожары, где-то есть опасные производства, но нет стратегических военных объектов, а где-то единственная серьезная угроза — это ежегодный паводок.

— Если угроза определенной ЧС велика, но потенциальный урон крайне низок, не стоит ей заморачиваться. Если вероятность мала, но урон катастрофический, то подготовке нужно уделить особое внимание, — резюмирует мужчина.

Ощущение близкой катастрофы

Сурвивализм как субкультура зародился в XX веке в США перед Второй мировой, рассказывает «Кедру» антрополог Анна Гребенникова. Сперва на настроения выживальщиков влияла Великая депрессия, затем — страх ядерной войны между Соединенными Штатами и Советским Союзом, экономический крах 1960-х и опасения по поводу истощения ресурсов ископаемого топлива. В 1970-е в Штатах случился всплеск религиозного сурвивализма, когда различные секты уходили в изоляцию и готовились к концу света. Позднее на становление движения повлияли реалити-шоу. В США они были популярны в начале двухтысячных, одно из них так и называлось: «Выживший» («Survivor»).

В России люди готовились к худшему всегда, но выживальщиками стали называть себя в 1990-е. Интерес к этой субкультуре, как и в Америке, вырос после телешоу. Оно называлось «Последний герой», его премьера состоялась в 2001 году. Тогда же, в начале двухтысячных, Россию догнала волна религиозного сурвивализма. Пика развития движение, по словам Гребенниковой, достигло во время пандемии — тогда появились первые большие статьи, например, в российском Forbes.

После пандемии новый толчок сурвивализму дало начало полномасштабных боевых действий в Украине. Если до 2022 года движение затрагивало по большей части США и Россию, то теперь развивается и в Европе.

— То, что мы сейчас наблюдаем в прямом эфире: бомбежки, обстрелы, политическую нестабильность в США, все это заставляет людей искать какую-то опору, — объясняет Анна. — Когда есть свой бункер и запас еды на три года, когда за плечами ежегодные курсы первой помощи и так далее, есть какое-то понимание, что, может быть, я с этим справлюсь.

Движение выживальщиков не монолитно, у него нет иерархии и структуры, но есть градации. Некоторые люди ограничиваются тревожным чемоданчиком, собранным по рекомендации местных служб спасения или Красного Креста, а есть и те, кто в буквальном смысле строит бункеры.

— Рынок бункеров в США в 1950-е чувствовал себя замечательно. Когда в следующем десятилетии он пошел на спад, люди просто начали строить бункеры сами и строят их до сих пор, — говорит антрополог. — Выживальщиками-туристами, которые в одиночку уходят на природу, движет желание проверить свой организм на прочность. Некоторые ориентированы на защиту владений, у таких обычно самодостаточные хозяйства. Есть люди, которые готовятся к стихийным бедствиям или экологическому коллапсу. Есть те, кто больше боится какой-то биохимической угрозы, пандемии в первую очередь. Если мы это все обобщим, то увидим, что у них нет какой-то единой философии, их объединяет желание выжить в экстремальной ситуации.

Из общих черт участников движения Гребенникова выделяет недоверие к официальным структурам и стремление к низовым инициативам:

— Это, к примеру, сообщество, форум, объединение друзей-знакомых, какая-то собственная сеть, чтобы в случае чего организоваться с единомышленниками. Среди сурвивалистов много мужчин старшего возраста с милитаристским прошлым, но немало и молодых людей, интересующихся экологической повесткой.

И, конечно же, всех выживальщиков объединяет пессимизм, ощущение близкой катастрофы.

«Главное — сосредоточиться на ядерном ударе»

Среди наиболее вероятных глобальных угроз препперы часто упоминают новую пандемию и ядерную войну. Возможно ли выжить в оснащенном убежище при таких сценариях?

— Если случится глобальная эпидемия, то главным будет избежать передачи инфекции от одного человека к другому, — говорит эпидемиолог Михаил Фаворов. — Соответственно, при изоляции у вас будет высокий шанс не заразиться, и выживание будет гораздо более вероятно.

Но защититься от инфекций на всю жизнь едва ли возможно.

— Если бы до начала COVID-19 кто-то узнал, что в Ухани началась эпидемия и ушел бы в лес, а сейчас вышел, то точно бы заболел ковидом. Кто-то вакцинирован, кто-то переболел, а этот человек совершенно не защищен, — говорит эпидемиолог.

Фаворов считает, что в ближайшее время новой глобальной эпидемии можно не ожидать. Последние две пандемии были в начале XXI века (ковид) и в начале XX века (испанка). В недалеком прошлом закономерность была такой же — одна глобальная эпидемия примерно раз в столетие: третья пандемия чумы случилась в 1885 году, перед ней пандемии были в 1700-х, 1600-х и 1500-х.

В любом случае эпидемиолог не видит какой-то особой стратегии для выживальщиков на случай пандемии — разве что пожизненную изоляцию.

— Для выживальщиков самое главное — сосредоточиться на ядерном ударе, — заключает Фаворов.

По словам физика-ядерщика Андрея Ожаровского, нельзя сказать, что в данный момент риск ядерной войны исключен.

— Не только Россия угрожает. Другие ядерные государства постоянно напоминают: у нас есть ядерное оружие и мы можем его применить. А они могут, поскольку поддержание ядерного оружия в работоспособном состоянии требует огромных затрат. Это не средневековый меч, который однажды выковал, повесил на стену и используй когда хочешь, — говорит ученый.

По словам Ожаровского, в сценарии масштабного ядерного конфликта с применением сотен, если не тысяч, ядерных припасов теоретически человеку может повезти и он окажется в месте, куда не прилетит. Но тут надо понимать: возможные ядерные удары в случае полномасштабной ядерной войны будут наносить не только по промышленным центрам и большим городам, но и по местам размещения ракет, которые обычно хорошо замаскированы и находятся в тех самых лесах, на которые возлагают надежду российские сурвивалисты, в удаленных частях страны. Ожаровский говорит, что незнаком с картой их размещения, но призывает относиться с осторожностью к утверждениям, что в европейской части страны с точки зрения ядерной угрозы все плохо, а в Сибири — хорошо.

В теории переждать локальные последствия ядерного конфликта можно, но глобальные последствия, скорее всего, накроют даже выживальщиков в идеальных удаленных условиях, предупреждает ученый.

В окружающую среду неизбежно попадут радиоактивные вещества, которые ветер будет переносить за тысячи километров, — и тут уже как повезет. Радиоактивные осадки могут выпасть рядом с местом ядерного удара, а могут и вдали.

Самое неприятное — это глобальные климатические последствия, так называемая ядерная зима. Эта концепция подвергается исследованиям на протяжении последних 40 лет, и, скорее всего, она справедлива, говорит эксперт:

— Могут произойти глобальные изменения климата — резкое похолодание, которое не позволит выживальщикам обеспечивать себя пищей.

В идеальном бункере с огромными запасами топлива для отопления и продуктов питания и фильтрами для вентиляции теоретически можно просидеть под землей лет десять, допускает Ожаровский. Но мир ядерной зимы, в который выйдут выжившие, с большой вероятностью будет непригоден для существования человека:

— Привычной нам биосферы не будет, деревьев не будет, сельскохозяйственные продукты невозможно будет выращивать. Может быть, останутся какие-то нишевые зоны для сельского хозяйства, рыбной ловли, но они тоже сильно пострадают из-за глобального похолодания.

Что делать, если не погиб в момент взрыва

У выживальщика Макса, конечно же, есть план действий на случай ядерной войны. Уровень угрозы будет диктовать, как быстро, каким маршрутом и в каком составе он и его близкие поедут в джокервиль.

При самом легком сценарии, то есть после одиночного ядерного удара, например, в Черном море, когда до полномасштабной ядерной войны есть два-три дня, по словам Макса, нужно брать больничный на работе, спокойно собираться и ехать подальше от цивилизации с планом остаться там надолго. Подойдет бабушка в деревне, кемпинг в тайге, вилла на Бали, если самолеты летают.

Что с собой брать в этом случае, будет понятно по ситуации. В качестве минимального набора Макс предлагает взять с собой туристическое снаряжение, воду, еду, предметы гигиены, средства индивидуальной защиты, теплую одежду, оружие, инструменты, лекарства, деньги и документы. При этом тревожный чемоданчик (рюкзак) должен быть достаточно легким, чтобы его владелец мог с ним идти и даже бежать.

При самом плохом сценарии — вое сирен и предупреждении о ракетной атаке по телевизору — нужно брать тревожный чемоданчик и средства индивидуальной защиты и спускаться как можно глубже под землю. Подойдут подвал, парковка, метро, туннель, ливневая канализация и бомбоубежище, если оно есть.

— Тут либо повезет, либо нет. Какие-то конкретные действия рекомендовать сложно. Слишком много переменных. Главное — не суетиться, — говорит Макс.

Не паниковать и знать элементарный минимум о ядерном оружии в целом — это лучшее, что можно сделать при непосредственной опасности. Как заключает Макс, «если ты не умер в момент взрыва, то при правильном поведении твои шансы на выживание с каждой минутой будут только повышаться».