В ноябре прошлого года владелец севастопольского дельфинария выгрузил из своего автомобиля в Черное море четырех афалин. История вышла громкой — очевидцы назвали произошедшее «выбросом животных», глава Росприроднадзора Светлана Радионова заявила, что мужчина подверг жизни дельфинов серьезному риску. В акватории Севастополя развернулась спасательная операция, и люди со слезами наблюдали, как две афалины плавают рядом с городским пляжем, не желая уходить в открытое море.
Мнения разделились. Дрессировщики и работники дельфинариев утверждали, что Степа, Майя, Тоша и Зоя (так звали севастопольских дельфинов) могли прибиться к своим сородичам. Зоологи же настаивали, что у находившихся всю жизнь в неволе животных нет навыков выживания в естественной среде, а потому с большой вероятностью они погибнут. Осложнял понимание ситуации и тот факт, что ранее случаев выброса (или выпуска) неподготовленных дельфинов в море не было: были случаи, когда животные сбегали из дельфинариев сами, были выпуски животных в естественную среду после длительной подготовки. А такого, чтобы дельфинов привезли к морю на автомобиле и выпустили в незнакомом им месте, — нет.
Найти четырех дельфинов волонтерам и сотрудникам надзорных органов так и не удалось. Против владельца дельфинария возбудили уголовное дело по ч. 1 ст. 245 УК РФ «Жестокое обращение с животными». Сам он объяснил свой поступок нехваткой денег на их содержание.
«Кедр.медиа» рассказывает, что произошло в севастопольском дельфинарии и что эта история значит для всей индустрии, связанной с коммерческой эксплуатацией морских млекопитающих.
От редакции
Эта статья содержит мнения как зоологов и специалистов по морским млекопитающим, так и представителей индустрии океанариумов и дельфинариев. Наша обязанность как журналистов — предоставить слово всем сторонам.
В то же время стоит помнить, что дельфинарии и другие формы эксплуатации морских млекопитающих в развлекательных целях — жестокий бизнес. И дело тут не только в известных случаях избиения животных, закончившихся их гибелью.
Само по себе содержание дельфинов, косаток, морских котиков или белух в неволе — это издевательство над ними. Выполнение животными трюков в дельфинариях так же неестественно, как и катание медведя на велосипеде в цирке.
Образ жизни и поведение морских млекопитающих в природе существенно отличаются от их образа жизни и поведения в неволе. Дельфинарии запрещены в 20 государствах, в том числе в Казахстане, Боливии, Чили, Франции, Греции, Хорватии и Канаде. Это страны с разным уровнем экономического и правового развития, но власти каждой из них решили: коммерческая эксплуатация морских млекопитающих — недопустима.
В России дельфинарии и океанариумы узаконены. Убеждение, что все в мире существует для удовлетворения потребностей человека, по-прежнему сильно в нашем обществе. Читая этот материал, стоит помнить, что некоторые его герои смотрят на мир через оптику, в которой отношение к животным как к товару, к сожалению, нормализовано.
***
Вечером 2 ноября на севастопольском пляже энергичный седовласый мужчина руководит грузчиками. Всемером они выгружают дельфинов из кузова его пикапа и перетаскивают на руках к кромке моря. «Работаем быстро», — командует он.
Происходящее снимают на видео прохожие. «Четвертый дельфин. О, господи, — комментирует женский голос и обращается к мужчине, который руководит процессом. — Зачем они выбрасывают дельфинов?»
«Не выбрасывают, а планово выпускают на волю», — чеканит он последние четыре слова.
«Планово — на волю?» — откликается женщина.«Это мой дельфинарий. Я хозяин и директор», — отрезает мужчина. Позже выяснится, что его зовут Владимир Калниболотский, он владелец и директор местного дельфинария Flipper. К утру севастопольская полиция возбудит на него уголовное дело по статье о жестоком обращении с животными.
Глава 1. Поиски
Первым видео с дельфинами вечером 2 ноября опубликовал телеграм-канал «Mash на волне». Авторы канала назвали предательством поступок Калниболотского, «выкинувшего своих подопечных в открытое море».
Волонтеры местного Центра спасения и реабилитации морских млекопитающих «Безмятежное море» узнали о выпуске афалин, когда уже стемнело и животные были достаточно далеко от берега.
— Когда мы приехали, их отнесло волнами еще дальше в море, увидеть их в темноте было уже невозможно, — рассказала «Кедр.медиа» руководитель Центра Анастасия Постникова. — Мы обошли весь берег в этом районе, но не нашли их.
Утром в городе началась операция по спасению дельфинов, к которой привлекли чиновников Росприроднадзора и бывших тренеров афалин из того же дельфинария. Сначала СМИ сообщали, что якобы нашли двух мертвых дельфинов, но затем эту информацию опровергли: погибшие дельфины не имели отношения к Flipper.
«Дельфины выпущены в акваторию Черного моря без учета причиняемых им указанными действиями боли и страданий, — написала прокуратура Севастополя в своем канале. — Принимая во внимание особенности животных, выращенных в искусственных условиях обитания, нахождение в дикой природе угрожает их жизни и здоровью».
Местные и федеральные СМИ сравнивали дельфинов с «игрушкой», опасались, что «ручные дельфины погибнут в дикой природе» и что «владелец дельфинария отправил их на верную гибель», сообщали, что «животные безвольно болтаются вблизи берега» и «жалобно выпрашивают мертвую рыбу у прохожих, показывая акробатические номера». Под последним постом дельфинария в Instagram* пользователи проклинают владельцев.
«Ситуация дикая. Дельфины были выброшены безжалостно», — написала в своем канале руководитель Росприроднадзора Светлана Радионова.
Дал оценку Калниболотскому и севастопольский губернатор Михаил Развожаев: «Животных, не приученных к природе, попытаемся спасти, а монстра, зарабатывающего на них, желательно бы самого отправить за решетку».
Глава 2. Непыльная работа
Заниматься дельфинами Владимир Калниболотский начал сорок лет назад. В декабре 1982 года он окончил школу водолазов и устроился на работу в Севастопольский государственный военный океанариум, принадлежавший военно-морскому флоту и находившийся в Казачьей бухте Севастополя. С 1966 года для нужд этого океанариума отлавливали по несколько десятков дельфинов в год.
— Смертность служебных дельфинов была огромная, животных не лечили. Подход был такой: «Сдохнут — выловят новых», — рассказала «Кедр.медиа» бывшая тренер морских млекопитающих и бывшая жена Калниболотского Алла Азовцева.
— Их отлавливали для военных и учили решать две задачи: уничтожать подводных пловцов и искать затонувшие отработанные боеголовки. Мой бывший муж над всем этим тоже работал.
Алла и Владимир познакомились на одном из выступлений в дельфинарии в крымской бухте Ласпи. Океанариум в Казачьей бухте сдавал туда в аренду нескольких дельфинов, чтобы заработать.
Сорок лет назад на черноморском побережье СССР было всего три дельфинария: в Казачьей бухте, Карадагский и Утришский. По словам Азовцевой, все тренеры, которым сейчас за 60, — их выходцы.
— Все знали друг друга и все работали в одной системе: хорошая, непыльная работа, — вспоминает Алла конец 1980-х.
В середине 1990-х появились первые частные дельфинарии: если дельфины погибали, владельцы теряли огромные деньги. Так у дельфинов появились ветеринары. Владимир с Аллой участвовали в представлениях в Московском дельфинарии. «Чуткий и ответственный. Всегда пойдет разберется, если в бассейне вдруг переборщили с хлором», — говорит о Калниболотском морской биолог Сергей Кожемякин, который работал с супругами.
Ученый-биолог Карадагской научной станции Александр Агафонов вспоминает, как впервые познакомился с Калниболотским в 2014-м, когда приезжал в севастопольский дельфинарий по работе.
— Ощущения от общения с ним тогда остались весьма положительные: дельфинов любит, попугаев разводит. С детьми (на тот момент супруги уже были в разводе, — прим. ред.) общается и материально их поддерживает, — рассказал Агафонов «Кедр.медиа». — Позже я с ним пересекался на одном из судебных процессов в Крыму и на других экспертизах — нас обоих привлекали как экспертов, но ни в грош не ставили.
Тренерская школа в военно-морском океанариуме, по словам близких Калниболотского, сказалась на его стиле работы как с дельфинами, так и с людьми.
— Я бы не назвала его хорошим тренером. Мы много спорили, как нужно работать с животными, — вспоминает Алла Азовцева. — Впрочем, в последние двадцать лет Владимир не имел отношения к дельфинам и занимался только административной работой.
Что нужно знать об афалинах
Черноморская афалина занесена в Красную книгу РФ как редкий эндемичный подвид с сокращающейся численностью. По данным ученых, в Черном море обитает около девяти тысяч афалин, в акватории Крыма — не больше тысячи. Главная причина сокращения популяции — целенаправленная охота (отлов) и случайные попадания в сети рыбаков.
Афалина обитает во всей акватории Черного моря. Длина ее тела — до 3,5 метров, вес животного — около 300 кг; взрослая особь ныряет до 90 метров в глубину и развивает скорость под водой до 40 км/час. Может жить до 60 лет (столько прожила самка в американском дельфинарии), но средняя продолжительность ее жизни в неволе — порядка 12 лет.
Афалины живут по законам социума. У них есть иерархия и «разделение труда» между участвующими в охоте особями, а в стае может быть только один взрослый самец. Они хорошо обучаемы и способны решать сложные интеллектуальные задачи, в чем значительно превосходят многие другие виды млекопитающих.
Глава 3. Сестра
Зоя, Майя, Степа и Тоша — так звали афалин, которые оказались в море. Некоторые СМИ утверждают, что три животных родились в коктебельском дельфинарии и всю жизнь прожили в неволе. По словам Аллы Азовцевой, все четыре были отловлены — изъяты из природы. Калниболотский же настаивает, что Майя родилась в неволе.
Зоя была самой взрослой: на момент выпуска ей было 20 лет. В севастопольский дельфинарий в Артбухте она попала из природы трехмесячной беззубой сеголеткой. Ее выловили в октябре 2002-го вместе с матерью Женькой. Майю выловили в начале 2010-х. Примерно тогда же, вспоминает Азовцева, отловили и взрослых самцов — Степу и Тошу. Но она не уверена: по другой ее версии, Тоша — ребенок Зои. А по словам Калниболотского, Тоша не может быть сыном Зои, поскольку они пара.
Попытки «Кедр.медиа» разобраться, сколько лет было дельфинам в момент выпуска и кто кому кем приходился, оказались безуспешны — владельцы животных и работавшие с ними люди этого «не помнят».
Калниболотский рассказывает, что, когда в 2008 году открылся коктебельский дельфинарий, Майку и Зойку он сдал в аренду — их перевезли туда из Севастополя. Позже там оказался и Степа.
Зойку Азовцева называет своей любимицей и самым значимым дельфином в своей судьбе. Их с Владимиром дети росли вместе с ней: сначала в Севастополе, потом в Коктебеле.
— Она была им как сестра, — говорит Алла. — Летом помост был застелен линолеумом, на который стекали струи воды, получалась гладкая скользкая поверхность, и они втроем бесконечно катались на этом помосте. Зойка выпрыгивала к детям на надувной матрас, гребла хвостом и каталась с ними.
Наблюдая за играми, мать Зойки, Женька, запоминала новые трюки — Алла вводила их потом в представления. Особенно хороша, по словам Азовцевой, Зойка была в жонглировании. — Она вообще была как человек: игривая, но стервозная. Если мы уделяли ей мало внимания и не играли с ней, обижалась и начинала нас пинать. Мы были с ней абсолютно на равных, — вспоминает сын Калниболотского Максим. — Если бы вы видели, как она реагировала, когда видела маму (имеется в виду Алла Азовцева, — прим. ред.), вы были бы в шоке: это чистая радость, ни дать ни взять.
Реплика эксперта
По словам зоолога Сергея Колчина, «радость» от общения с тренером — свидетельство того, что дельфин в процессе содержания в неволе тесно социализировался с человеком, ставшим для него главным социальным партнером вместо собратьев.
«Это животное с нарушенной социальной ориентацией. И это одна из причин того, что такие особи с большой долей вероятности не смогут стать полноценной частью социума из “диких” сородичей, оказавшись на воле», — отмечает зоолог.
Алла говорит, что не просто любила дельфинов, а, понимая, что человек для них, прежде всего, кормилец, откармливала их досыта. Несмотря на то, что переедание часто оборачивалось отказом афалин выполнять трюки во время представлений. В необходимости нормально кормить животных ей со временем удалось убедить и Калниболотского.
В день взрослому дельфину весом около 300 кг нужно примерно 15 кг рыбы. Стоимость рыбы, которую дельфины коктебельского дельфинария съедали за год, — около 4 млн рублей (в ценах 2014 года). Сейчас, по примерным подсчетам, на пищу для четырех дельфинов нужно около 6–7 млн рублей в год.
— У нас было много сортов качественной рыбы, я бы сказала, лучшей: не каждый человек мог себе позволить шесть-семь сортов, были даже семга и горбуша, — вспоминает Алла.
В феврале прошлого года три коктебельские афалины — Зоя, Майя и Степа — арендовала их у бизнесмена» class=»wp-block-kedr-reference»>оказались в севастопольском дельфинарии Flipper, который принадлежит Калниболотскому. Привезти туда планировали четырех дельфинов, но беременную самку Маришку — погубили при перевозке.
Глава 4. Бизнес
За 40 лет работы в индустрии Калниболотский открыл несколько предприятий, зарабатывавших на дельфинах.
В конце 90-х он вместе с командиром одной из крымских воинских частей Александром Жбановым учредил частное предприятие «Биологическая станция». Согласно уставному списку видов деятельности, оно могло заниматься не только организацией шоу, но и изучением дельфинов. Однако найти подтверждения научной деятельности «Биологической станции» редакции не удалось. Дельфины принадлежали предприятию на основе международных ветеринарных паспортов, выданных госдепартаментом ветеринарной медицины Министерства аграрной политики Украины.
В нулевые и десятые другой дельфинарий Калниболотского, расположенный в севастопольской Артбухте, пережил несколько рейдерских захватов — с такими формулировками арбитражный суд выносил официальные решения.
Весной 2019 года в севастопольском Парке Победы Калниболотский продал первые билеты на представления в своем новом дельфинарии Flipper. А прошлым летом дельфины снова оказались втянуты в судебные тяжбы.
Дельфинов Калниболотский как индивидуальный предприниматель арендовал у «Биостанции», где был директором и одним из соучредителей (ему принадлежит 25% компании). Три другие равные доли принадлежат его дочери Варваре Азовцевой, внучке первого учредителя Дарье Жбановой и сестре Калниболотского Валентине Гнуре.
В конце июля Гнура подала в севастопольский арбитражный суд иск к брату с требованием исключить его из числа соучредителей «Биостанции» и разорвать договор аренды морских животных. По ее мнению, по этому договору у Калниболотского были слишком широкие преференции: он мог продать, заложить или передать дельфинов в субаренду без согласия других совладельцев. Для себя Калниболотский арендовал животных по заниженным ценам — от 25 тысяч до 300 тысяч рублей в месяц за 15 особей. В случае появления потомства оно тоже становилось собственностью арендатора. Кроме того, Гнура жаловалась, что брат на протяжении многих лет не проводил собрания с учредителями.
В материалах проверок правоохранительных органов упоминается, что примерно за неделю до того, как она подала иск в суд, Калниболотский перевез в Лазаревское (один из районов Сочи) дельфина Митю из Севастополя для гастролей.
Но тот, по словам Калниболотского, «крякнул и погиб», «гастроли не удались».
Гнура добилась, чтобы с 1 сентября суд запретил брату распоряжаться дельфинами и продавать свою долю в бизнесе. Калниболотский обжаловал запрет и сказал, что не считает себя собственником животных — поэтому и не видит смысла запрещать ему что-либо делать с ними. Прокуратуре же он говорил, что лично с 2012 года владеет дельфинами, которых выпустил в море.
Суд отказал Калниболотскому в жалобе 7 ноября. На тот момент оспариваемых дельфинов уже четвертый день искали в севастопольской акватории волонтеры и сотрудники Росприроднадзора.
В решении апелляционный суд процитировал слова его сестры: «…Несмотря на принятые судом первой инстанции обеспечительные меры, Калниболотский В.В. без каких-либо правовых оснований выпустил четырех дельфинов в Черное море, чем нанес ущерб [«Биостанции»] и животным, выращенным в неволе».
19 января суд вывел Калниболотского из состава учредителей «Биостанции» и обязал его вернуть 15 арендованных морских животных: дельфинов, морских котиков и белуху.
Валентина Гнура и Дарья Жбанова не ответили на вопросы «Кедр.медиа».
Глава 5. Решение
О том, что всех дельфинов нужно выпустить в море, домашние Калниболотского говорили с середины 2010-х — когда млекопитающие еще жили в коктебельском дельфинарии. Но отец мечтал о другом: что однажды на помосте — а в идеале и у руля дельфинария — встанут его дети.
В 2015 году сын Калниболотского Максим переехал в Москву и дал понять отцу, что не будет продолжать его дело. «Мне неудобно навязывать животным свою волю и командовать ими», — сказал он родителям, когда ему исполнилось пятнадцать. Его сестра Варя, попробовав себя тренером, приняла такое же решение. Бывшая супруга Алла после увольнения в 2016 году из дельфинария в Коктебеле еще несколько лет работала в московском дельфинарии, а затем ушла из индустрии. Все трое уговаривали Калниболотского задуматься о реабилитации дельфинов и выпуске их в море. Но тот — выходец из советской школы и бизнесмен — был непреклонен.
— Представьте, у человека успешный бизнес и ты говоришь ему: «Закрой его просто так, по гуманистическим соображениям». Пока деньги шли, никто [о выпуске] не задумывался, — говорит Алла Азовцева.
Все изменилось в прошлом году, после 24 февраля, когда поток посетителей в дельфинарий сократился в разы. Из-за этого севастопольский Flipper не заработал за сезон, по меркам индустрии, почти ничего. По данным системы «СПАРК», оборот кассы у ИП Калниболотского в 2022 году колебался от полумиллиона в мае и сентябре до двух-трех миллионов в июле и августе. В хорошее время, когда в Крыму было много туристов, миллион рублей севастопольский дельфинарий мог зарабатывать за день: во Flipper 300 мест, а средняя цена билета составляет 1000 рублей. Представления идут три раза в день.
— [Прошлым летом] люди ехали максимум до [дельфинариев] Ялты и Алушты, а в севастопольский если приходило пять человек, это не те деньги, на которые можно содержать такой бизнес, — объясняет Азовцева. — А дельфинов надо кормить, тренировать и лечить. Плюс содержание бассейна, электричество, медицина, сотрудники — порядка миллиона рублей в месяц.
Сам Калниболотский оценивал минимальные ежемесячные траты на содержание дельфинария в 2,3 млн рублей. В туристический несезон — с октября по май — дельфинарии не работают: зимой приходится рассчитывать на деньги, заработанные летом. Помимо чистой прибыли, Калниболотский, по данным системы «СПАРК», дважды получал гранты на развитие бизнеса от местной власти — в общей сложности около 200 тысяч рублей.
Следующее лето, по оценкам близких к индустрии собеседников «Кедра», вероятно, стало бы еще более убыточным. То, что сезона 2022 не будет, Калниболотский окончательно понял в начале лета.
Незадолго до выпуска дельфинов он — по словам близких, «максимально авторитарный» человек — советовался, что делать. Среди тех, чье мнение оказалось важным, были бывшая жена, дети и некоторые коллеги.
С биологом из Карадага Агафоновым Калниболотский не виделся много лет — ему написал его сын Максим.
— Я ответил, что желательно привлечь нас к этому — сделать акустическую запись всех афалин как до выпуска, так и в момент. Ну и хорошо бы проверить, хотя бы в бассейне, воспринимают ли они живую рыбу как пищу. Но ничего этого не сделали, Калниболотский к мнению экспертов не прислушивается, — рассказал Агафонов «Кедр.медиа».
По словам Агафонова, у него есть записи «свистов-автографов» Зои и Майи, которые сделаны в коктебельском дельфинарии в 2012–2016 годах. Но с помощью акустического прибора услышать их можно лишь в радиусе до полутора километров. Для этого нужно вести постоянный мониторинг с разных точек как побережья, так и акватории Черного моря. Записей свистов Тоши и Степы нет ни у кого.
Беседуя с руководителем сочинского Центра «Дельфа» Татьяной Белей, Калниболотский не сообщил, что собирается отпускать дельфинов. Был обычный спор о том, что делать дальше.
— Я спрашивала его, где гарантии, что в случае выпуска дельфинов с ними все будет хорошо. Он отвечал вопросом на вопрос: «А у тебя есть гарантии, что в мой дельфинарий ничего не прилетит?» — рассказывает Белей.
Бывшей жене Алле он тоже позвонил.
— Я ему сказала: «Вова, за эту вещь можно и отсидеть». Сказала, что, если бы во мне была необходимость, я бы приехала, потому что это прекрасное дело. Ну сколько там дадут? Ну год, ну два. Даже если придется заплатить своей свободой за свободу дельфинов, — вспоминает разговор Азовцева.
В комментариях журналистам Владимир Калниболотский говорил, что не мог поступить иначе, нежели отпустить афалин «домой». Чтобы содержать дельфинарий в последние месяцы, ему пришлось бы продать имущество, а чтобы дожить до следующего сезона, нужно было бы найти 25–30 млн рублей.
В беседе с «Кедр.медиа» он заявил, что накопил миллионные долги: «18 расписок от друзей и еще столько же без расписок» (банковский кредит 6 млн рублей ему удалось погасить за счет продажи белухи в Анапский дельфинарий).
По его словам, о готовящемся выпуске не знал почти никто: «Иначе меня бы сдали». Он позвонил только главе крымского Роспотребнадзора Татьяне Еськовой и директору департамента Нахимовского района Севастополя Игорю Дмитриеву. Попросил их не уезжать из города и быть на связи. «Таня, пожалуйста, я планирую на воскресенье кое-что. Не буду говорить ничего заранее, но я позвоню», — с такой просьбой Калниболотский, по его словам, обратился к Еськовой.
Для выпуска дельфинов он выбрал среду — любимый день из песни Владимира Высоцкого «Горная лирическая». На вопрос «Кедр.медиа», почему не отпустил животных раньше, Калниболотский ответил:
— А я что, самоубийца [чтобы выпустить дельфинов], что ли? Как я выпущу их — они мои, что ли? Когда шанс появился, я воспользовался им — успел и не упустил. Учредительство [в «Биостанции»] мне до жопы. Но когда не стало денег на рыбу — «Владимир Витальевич, суши весла, это твой шанс».
За кем на самом деле числились выпущенные дельфины — непонятно. В одном интервью Калниболотский сказал, что не мог продать дельфинов, потому что «считал их своими детьми». В другом — сказал, что «мог их продать, передать — что угодно», и оценил их рыночную стоимость в полмиллиона долларов.
Калниболотский убежден: дельфинам с ним было хорошо. Он говорит, что знает, как найти выпущенных афалин, но не видит в этом смысла, поэтому «никому не расскажет».
Глава 6. Воля после неволи
Зоологи, изучающие морских млекопитающих, по просьбе «Кедра» рассказали о последствиях выпуска афалин после многолетнего содержания в неволе и их шансах на выживание. Большинство из них уверены, что без адаптации к жизни на воле животных ждет гибель.
Директор Центра охраны дикой природы Алексей Зименко полагает, что у живших в дельфинарии животных «напрочь и безнадежно атрофированы» навыки выживания в природе. Даже несколько месяцев в неволе, по его мнению, — это в некоторых ситуациях долго. И упражнения, имитирующие в дельфинарии естественную среду обитания, по его словам, не могут сформировать нужные навыки и обеспечить необходимый тонус мышц. Зименко добавляет, что попавшие в неволю животные часто становятся заложниками регулярной ветеринарной помощи, которая подрывает, снижает их естественный иммунитет.
Научный сотрудник лаборатории морских млекопитающих Института океанологии РАН Александр Агафонов также отмечает, что дельфины в неволе привычны к медицинскому обслуживанию. Он сомневается, что они смогут приспособиться к жизни в естественной среде:
«В море, если заболел, скорее всего погибнешь», — говорит ученый.
По словам биолога Владимира Латки, в отличие от собратьев на воле, выросшие в дельфинарии животные имеют слабый иммунитет.
Специалист по морским млекопитающим из Кроноцкого заповедника Евгения Волкова уверена, что рожденным или долго прожившим в неволе животным сложно или почти невозможно адаптироваться в природе.
— Скорее всего, они столкнутся с неизвестной для их организма микробиотой: как правило, вода в бассейнах дельфинариев очищается и хлорируется, а самим животным дают антибиотики, — поясняет Волкова.
По словам члена правления Совета по морским млекопитающим Владимира Бурканова, чем дольше дельфин живет в неволе, тем ниже его способность к естественной адаптации. Но если животное здорово, его иммунитет должен быть в порядке.
Ученый-биолог из Института океанологии Филипп Сапожников полагает, что для адаптации в море важна не столько продолжительность нахождения афалин в дельфинарии, сколько их опыт жизни в естественной среде обитания. Если такого опыта нет, шансов выжить в море мало.
«Освободите Вилли»
В 1993 году на экраны вышел семейный фильм «Освободите Вилли» о судьбе косатки по кличке Вилли, которая содержалась в неволе. Главную роль в нем исполнил Кейко, пойманный в 1979 году и проданный в исландский океанариум. Позже его перепродали в океанариум Онтарио, потом — в океанариум Мехико. С каждым новым переездом здоровье Кейко ухудшалось. После большого успеха фильма активисты создали фонд «Освободите Вилли-Кейко», куда люди со всего мира перечисляли деньги, чтобы косатка смогла вернуться в естественную среду обитания.
В 1998 году Кейко перевезли в Исландию, где он несколько лет проходил реабилитацию в просторном вольере, а в 2002 году его выпустили на волю вместе со стаей других косаток. Через год после выпуска Кейко умер — предположительно, от пневмонии.
У работников дельфинариев по этом поводу свое мнение. Главное, считают они, чтобы дельфин умел ловить рыбу, а остальное — приложится. Азовцева рассказывает, что часто запускала в бассейн живую рыбу и дельфины «прекрасно на нее охотились».
— Как у любых животных, безусловные рефлексы и паттерны поведения заложены у них на уровне ДНК. Пошел в море — увидел рыбу — поймал рыбу, — рассуждает тренер.
Сам же Калниболотский опирается на заключение кандидата биологических наук Людмилы Богдановой, бывшей сотрудницы военного океанариума, в котором он сам когда-то работал. Богданова и ее коллеги пишут, что наблюдали побеги из вольеров дельфинов, которых дрессировщики обучали военному делу. Многие из животных вскоре возвращались назад, но некоторых сотрудники океанариума якобы видели в море спустя несколько лет (на животных не было меток, в своих предположениях о том, что это были те самые дельфины, ученые опирались на внешние наблюдения, — прим. ред.). На этом основании военные делают вывод о наличии естественных механизмов адаптации афалин после долгих лет в неволе. Могут ли возвращения дельфинов говорить о том, что прижиться на воле им не удалось, в письме не уточняется.
Глава 7. «Все, что прекрасно и удобно, принадлежит военным»
В России нет реабилитационных центров для дельфинов.
За рубежом выпуск дельфинов после жизни в неволе практикуется с начала 1970-х. За последние 40 лет специалисты реабилитировали и выпустили на свободу более двадцати дельфинов в США, Гватемале, Бразилии, Колумбии, Турции и Южной Корее. За последние десять лет в Южной Корее выпустили на волю семь дельфинов, еще 20 остаются в парках для мормлеков.
В конце октября корейские зоозащитники добились выпуска на волю тихоокеанской афалины Бибонга, который провел в неволе 17 лет. Реабилитация заняла два с половиной месяца, еще полгода ученые будут наблюдать за ним при помощи геометок. Однако, по словам руководителя севастопольского Центра изучения, спасения и реабилитации дельфинов «Безмятежное море» Анастасии Постниковой, на момент выпуска Бибонг был крайне истощен, а ученые-реабилитологи часто умалчивают о судьбе животных после выпусков и своих неудачах.
В «Безмятежном море» приводят случай: в 1981 году в Австралии после закрытия местного дельфинария в море выпустили девять афалин. Часть из них вернулись и были в плохом состоянии, остальные пропали без вести.
Выпуски после реабилитации
Случай успешного выпуска дельфина в море после реабилитации в России произошел в 1996 году в районе Таманского залива. Самец по имени Дик оказался на свободе благодаря совместной научной программе Института проблем экологии и эволюции им. Северцова РАН и израильского «Дельфиньего рифа» — дельфинария открытого типа в Красном море.
В вольере «Рифа» Дик провел шесть лет после отлова. К выпуску его готовили около двух лет — в море он уплыл с дикоживущей самкой-проводницей Бланкой. Через две недели после выпуска дельфинов (у них были метки) видели за 200 км от места выпуска, у берегов Турции — они были в стае и охотились за рыбой. Через год их снова заметили ученые.
В 2004 году около Тамани по той же схеме (после программы реабилитации) выпустили еще двух особей, рожденных от черноморских афалин в «Дельфиньем рифе»: самца Шенди и самку Пашош. Их тоже некоторое время спустя видели в море.
В Фонде защиты китов считают, что России нужно как минимум четыре реабилитационных центра. По словам сопредседателя Фонда Василия Борисова, один или два — для черноморских афалин, по одному — для охотоморских косаток и белух и еще один — для беломорских белух. По мнению биолога Владимира Латки, если создать государственный механизм возвращения дельфинов на свободу и возможность для их владельцев выйти из бизнеса без жертв, индустрия неволи дельфинов начнет сокращаться.
Необходимость строительства реабилитационного центра для дельфинов на побережье Черного моря зоозащитники обсуждают с 2013 года. Один из проектов — для полностью открытой акватории — есть у Фонда защиты китов. Проект рассчитан на лечение, реабилитацию и выпуск до 15 дельфинов в год. Строительства открытого вольера несколько лет пытаются добиться и волонтеры сочинского Центра «Дельфа», но безуспешно. А у волонтеров Центра «Безмятежное море» лежит проект стационарной больницы для спасения и лечения дельфинов.
По словам Аллы Азовцевой, для вольеров подходят закрытые, защищенные от штормов бухты: иначе сильная волна разобьет вольер в щепки. На крымском побережье Черного моря нет ни одной бухты, подходящей для строительства вольера, кроме Балаклавы, но там порт. В Феодосии, в районе бывшего завода торпедных катеров, можно было бы разместить дельфинарий по типу открытого вольера — но увы, бухта принадлежит военным.
— Все, что прекрасно и удобно, принадлежит военным, — заключает Азовцева.
Когда-то близкие Калниболотского задумывали проект вольера-дельфинария, который выполнял бы и функции реабилитации. Максим говорит, что если бы когда-нибудь сменил отца и встал у руля, то целиком изменил бы концепцию его бизнеса.
— Я бы сделал проект, который мы давно обсуждали с мамой, — дельфинарий открытого типа, вольер в бухте, куда дельфины могли бы приходить и уходить. И где калитка в море всегда открыта, — рассказал он «Кедр.медиа». Пока центров реабилитации нет, волонтеры «Безмятежного моря» и сотрудники Научно-экологического Центра спасения дельфинов «Дельфа» призывают готовить дельфинов к выпуску хотя бы по минимуму: осмотр ветеринаром, восстановление навыков охоты и — в идеале — геометки для наблюдения. Если всего этого нет, то, по их мнению, животным лучше оставаться под опекой человека.
Глава 8. Из ниоткуда в никуда
Однако куда более загадочной выглядит судьба дельфинов, которые годами работают на представлениях в дельфинариях, а потом внезапно исчезают. Об их судьбе известно только по отрывочным сведениям: уголовные дела не заводятся, проверки и расследования не проводятся.
— Большинство животных в дельфинариях умирает, и никто об этом не знает, — рассказывает Азовцева. — Их тихонечко хоронят, тут же прилавливают другого и сажают на место погибшего.
Во многих дельфинариях есть проблемы и с питанием: животные в них предельно худые, тренеры держат их в черном теле. Это ведет к психозам, заболеваниям и гибели дельфинов.
По документам млекопитающие в дельфинариях живут вечно. Биолог Ирина Логоминова рассказывает, что «смерть животных скрывают, документы и чипы передаются новому животному». Большинство паспортов дельфинов, считают в Фонде защиты китов, — поддельные. Сколько лет дельфинам на самом деле, знает только узкий круг лиц. Все это упрощает работу «серого рынка».
Другой важный вопрос — каким образом краснокнижные афалины оказываются в коммерческих дельфинариях?
«Их нельзя иметь в частной собственности. Те дельфины, что находятся в дельфинариях, [по документам] как бы даны государством в пользование их владельцам», — рассуждает Александр Агафонов. Его не раз привлекали как эксперта в судебных разбирательствах по подобным делам — и каждый раз, по его словам, владельцы дельфинариев как-то выкручивались.
По словам Логоминовой, верный способ получить дельфина — «заказать его бессовестным рыбакам за хорошие деньги».
«В ставные сети на кефаль часто заходят дельфины. Их там закрывают и втихую продают дельфинариям. Известен случай, когда прямо в море задержали и рыбаков, и сотрудников дельфинария с только что пойманным дельфином, но уголовное дело дельфинарий выиграл», — рассказывает Логоминова.
Подсчитать масштабы отловов невозможно. Но разница в цене между японским дельфином и покупаемым на черном рынке черноморским — огромная. Чистая прибыль от подтасовки документов на афалину для владельца, по данным Фонда защиты китов, составляет от 10 до 100 тысяч долларов, на белуху — в полтора раза больше.
Статья в Уголовном кодексе РФ о незаконной добыче и обороте краснокнижных животных есть. Но ни один владелец дельфинария к ответственности по ней не привлекался. Например, в октябре 2017 года владельцев дельфинария в Саках оштрафовали на 17 тысяч рублей за попытку незаконного вывоза дельфинов из страны, вменив им всего лишь «нарушение санитарных норм», хотя Минприроды пыталось инициировать полноценный судебный процесс.
Лицензию на содержание и разведение в полувольных условиях и искусственно созданной среде обитания объектов животного мира, занесенных в Красную книгу РФ, выдает Россельхознадзор. Получить ее — фактически узаконить незаконно отловленное животное — можно на сайте госуслуг.
Условия содержания животных в дельфинариях не лучшие: за последние годы законодатели ужесточили только требования к качеству воды в них. Но из-за «спецоперации» в крымских дельфинариях — их насчитывается десять — по-видимому, станут еще суровее.
— Не представляю, как будут выживать дельфинарии в Алуште, Ялте и других городах, — рассуждает Азовцева. — Скорее всего, [животных] будут вывозить в московские дельфинарии, где есть зрители. Но куда? Там своих полно.
Глава 9. Дельфин и закон
В 2002 году черноморских афалин внесли в Красную книгу России и запретили их добычу. Сегодня отлавливать их можно только в «исключительных случаях», например, в культурно-просветительских целях. В прошлом году группа депутатов внесла в Госдуму уже пятую версию законопроекта, который позволит ограничить отлов морских млекопитающих для океанариумов и дельфинариев. В числе прочего в нем говорится, что дельфинарии зарабатывают в основном на использовании белух и афалин в дельфинотерапии, эффективность которой методами доказательной медицины не подтверждена.
Критики законопроекта считают, что в его новой версии есть лазейка, которая все равно оставляет возможность для вылова животных: получить разрешение на добычу по-прежнему можно будет «в исключительных случаях» — по решению Комиссии правительства по вопросам развития рыбохозяйственного комплекса.
— Дельфинаристы будут стараться [не допустить принятия закона] изо всех сил, — говорит Алла Азовцева. — Но это единственный вариант покончить с дельфинариями.
Greenpeace запустил петицию в поддержку законопроекта против отлова животных для океанариумов и дельфинариев — она набрала больше 230 тысяч подписей. Экологи также предлагают поддержать более строгий запрет на вылов морских млекопитающих без каких-либо исключений.
Полного запрета на вылов и использование китообразных в культурно-просветительских целях и жесткого контроля использования животных в научных целях с обязательным введением генетических паспортов требуют и ученые Института экологии ВШЭ.
15 декабря 2022 года Госдума приняла законопроект в первом чтении, и пока он лежит «под сукном». Однако Минприроды России уже заявило, что считает излишним запрещать деятельность дельфинариев и зоопарков. По словам представителя ведомства Ирины Макановой, не стоит «ударяться в крайности». По ее мнению, деятельность дельфинариев и зоопарков «законодательно регулируется» — дело лишь в том, «как мы исполняем закон и как обращаемся с животными».
О бизнесе на дельфинах
По данным Фонда защиты китов, сегодня количество участвующих в этом бизнесе людей в России — не менее 675 человек, они владеют примерно 270 особями китообразных.
Около 75% владельцев дельфинариев и океанариумов, считают в Фонде, испытывают или сомнения в необходимости такого бизнеса, или трудности с выходом из него. Для них, говорят защитники китов, важно создать возможность выхода «с поднятой головой, с частично или полностью очищенной совестью и без нарушений закона». Если такая возможность появится, индустрия неволи дельфинов в России начнет цивилизованно сокращаться.
Глава 10. Содержать пожизненно
История Калниболотского и его дельфинов высветила нарастающую проблему: куда девать дельфинов человеку, который больше не может продолжать свой бизнес?
Прямого законодательного запрета на выпуск в море дельфинов из неволи нет, но государство предупреждает об ответственности за «действия (бездействие), которые могут привести к гибели» животных, занесенных в Красную книгу РФ.
Калниболотскому за выпуск в море неподготовленных дельфинов, которые могут погибнуть, грозит до трех лет лишения свободы. Кроме того, Росприроднадзор оштрафовал Калниболотского по ст. 8.35 КоАП РФ («Уничтожение редких и находящихся под угрозой исчезновения видов животных») на 250 тысяч рублей. Предприниматель пытается оспорить штраф в суде.
В конце ноября с арбитражным иском к Калниболотскому обратилась и природоохранная прокуратура, обвинив его в нарушении требований к предпринимательской деятельности (ч. 3 ст. 14.1 КоАП РФ). Спустя несколько дней прокурор подал и второй иск против владельца дельфинария о грубом нарушении требований к предпринимательской деятельности (ч. 4 ст. 14.1 КоАП РФ).
По первому иску суд вынес предпринимателю предупреждение за отсутствие ветеринарных документов на рыбу, которая хранилась в холодильнике дельфинария. По второму Калниболотский оштрафован на шесть тысяч рублей. В решении суда сказано, что он был обязан обеспечить содержание животных до наступления их естественной смерти либо передать их на содержание сторонним организациям или в приют. По мнению суда, форс-мажора на момент выпуска дельфинов у бизнесмена не было.
Калниболотский уверен, что его признают виновным и по уголовному делу, хотя сам он своей вины не видит.
— Наверное, меня посадят, хотя я не знаю за что. Полагаю, что на зоне буду в уважухе, статья смешная будет: не убил и не продал. На меня и так смотрят, как на лунатика, но это нормально. У меня от эмоций разрывается душа и сердце. Я хочу отправить своим детям эсэмэску: «Батя сделал это, и у меня все получилось», — поделился он с «Кедр.медиа».
— Никто не дал бы ему сделать как-то иначе, установить тот же вольер с калиткой [для реабилитации]: ни соучредители, ни сотрудники, ни государство. Дельфинов просто забрал бы другой дельфинарий, — рассуждает руководитель сочинской «Дельфы» Татьяна Белей.
По мнению же Александра Агафонова, Калниболотский «делает то, что ему было наиболее выгодно в сложившихся условиях». Фонд защиты китов также считает, что Калниболотский просто выбросил животных: выпуск узников дельфинариев в море без реабилитации зоозащитная общественность называет «выбрасыванием». Но при этом в фонде считают, что поступил бизнесмен скорее хорошо.
Власти называют судебные тяжбы владельцев дельфинариев между собой главной причиной того, что Калниболотский избавился от дельфинов. Из-за наложенного судом ареста, считают некоторые коллеги бизнесмена, тот не смог бы продать животных, а передать их кому-то просто так, видимо, не в его характере.
По словам ветеринара-тренера Карадагской научной станции Дарьи Цветковой, Калниболотский выпустил дельфинов «назло другим соучредителям».
***
Алла, Максим и Варя уже несколько лет живут на берегу Красного моря в Египте. Неподалеку от их дома, на юге, есть риф, где живут дельфины: не афалины, белобочки. Максим — инструктор по фридайвингу, ныряет на глубину до ста метров. Варя — подводный фотограф, водит туры в открытое море, где можно плавать и нырять с дельфинами.
Максим говорит, что жить рядом с дельфинами и видеть их так же естественно, как жить среди людей: «Я спокойно отношусь к ним, хоть и лучше многих знаю, кто они такие. Они наравне со мной, понимаете? Когда вы видите других людей, вы же не удивляетесь».
* Продукт компании Meta, признанной в России экстремистской и запрещенной
