«Ты думаешь, что это дождь, а это не дождь» Почему жители Пикалева не возмущаются, что живых и мертвых в нем засыпает цементом. Репортаж

В июне 2009 года моногород Пикалево Ленинградской области прогремел на всю страну. Его жители перекрыли трассу из-за остановившихся заводов — решать эту проблему прилетал лично Путин.

Заводы по итогам переговоров властей с промышленниками продолжили работать, но нерешенной осталась другая проблема: одно из предприятий, за которое боролись пикалевцы, буквально заносит город цементной пылью. «Когда ветер поворачивается на город, засыпает все: машины и стекла в домах, даже до садов достает. Мы рождаемся и умираем в цементе», — говорят в городе. И все-таки протестовать по этому поводу жители не решаются. Почему? Разбиралась Наташа Лозинская.

«Кладбище — это боль города»

Радоница в этом году выпала на середину мая. Когда сошел снег — прошли дожди и прибили скопившуюся за зиму грязь к земле. В Пикалеве ко дню поминовения усопших привыкли готовиться загодя: нужно успеть привести в порядок могилы, чтобы к празднику «все было чистенько».

Впрочем, эффект от уборки держится всего несколько дней. Потом сплошной слой цемента снова покрывает могилы и памятники. Когда приходишь на городское кладбище, кажется, что  там произошла промышленная катастрофа. На площади в 20 га могилы, памятники, деревья и венки плотно облеплены цементом.

Любовь Николаевна прибирает могилы родственников впервые после зимы. В части кладбища, что ближе к заводу, под ногами вместо земли пружинит цементная корка. Сквозь нее каким-то чудом к свету тянутся чахлые весенние мускари — эти цветы можно часто встретить на кладбищах.

— Тут неделю отсидишь точно, пока это все отскоблишь скребками, — сетует Любовь Николаевна, ее голос дрожит. — За один день все и не убрать. И никому дела нет.

На тетушку поставили новый памятник, его уже не видно. Вот цветочки посажены, их даже не отковырнуть. Все памятники засыпаны.

Я пришла большое [загрязнение] собрать, а к Троице все начнут здесь снова чистить и убирать. В Троицу постоит, а через неделю за цементом уже ничего не будет видно.

Памятники на могилах ее родни накрыты прозрачными полиэтиленовыми пакетами. Любовь Николаевна снимает один с надгробия своего племянника, но и под ним скопилась цементная пыль.

У вышедшей на пенсию учительницы Галины Утешевой на Пикалевском кладбище похоронен брат. Ухаживать за его могилой приходится часто.

— Если я две-три недели не приезжаю, весь бордюр черный. Берешь щетку и «Саноксом» отмываешь. Такси ходит только до церкви, а дальше сами. Я везу с собой по пять литров воды. Согласитесь, тяжеловато в одну сторону нести (от церкви до кладбища около полукилометра — прим. ред.), — рассказывает Галина.

Она торгует в Пикалеве цветами, говорит, что перед Радоницей разбирают все: и пурпурные розы, и бело-зеленые ромашки в блестящей росе, и ярко-розовые хризантемы.

— У меня уж за 10 лет свои покупатели есть. Цветы круглый год берут, и зимой тоже. Кто на похороны, а кто поминать. Берут часто. На кладбище кто закрывает цветы, кто нет, все равно все они в цементе, — говорит она.

При этом на официальном сайте ритуальной службы Ленинградской области можно найти такое описание кладбища: «Некрополь достаточно старый, но территория содержится в чистоте». Хотя чистым здесь нельзя назвать практически ничего. Летом, говорят, ситуация даже хуже, потому что цементная пыль постоянно висит в сухом от жары воздухе.

— У нас в принципе вся пыль летит на кладбище, — говорят местные жительницы, сидя на лавочке возле дома. — Оно у нас очень страшное. Кладбище — это, можно сказать, боль города.

Заводы и протесты

Если оторвать взгляд от мертвой земли, за деревьями виднеется Пикалевский цементный завод. Оттуда и прилетает облако цементной пыли. Любовь Николаевна смотрит на дымящиеся трубы — они торчат из-за стены прямо над могилами ее родственников. В прошлом она сама работала на этом заводе. Любовь Николаевна рассказывает, что в советское время в Пикалеве столько грязи не было.

— Раньше я жила в деревне — на Высокуше (находилась через дорогу от цементного завода — прим. ред.). Так вот, деревню-то снесли, потому что там невозможно было жить. Представьте, что у людей на огороде было, — говорит Любовь Николаевна. — В 70-е годы я переехала в Пикалево. В городе, пока директором завода работал Бадальянц, что-то делалось. Он еще более-менее содержал и предприятие, и город. Как Бадальянц ушел — что ни год, то хуже. И от завода пыль доходит, и в городе грязища.

Хорен Бадальянц руководил пикалевским глиноземным производством, частью которого считается цементный завод, с 1971 по 1992 год. Жители старшего поколения до сих пор отзываются о нем уважительно. Екатерина и Валентина, старожилы города, вспоминают:

— Бадальянц был генеральным директором не только тут, но и в Бокситогорске, Апатитах. Когда он умер, все плакали.

— Раньше на заводе раз в год меняли рукава (системы трубопроводов — прим. ред.), а сейчас вообще ничего не меняют.

— При нем город наш все знали, даже за рубежом. Да, в 2009 году Путин сюда приезжал, чтобы директора помирились между собой. А что толку? До сих пор ничего не поменялось. Ну немножко повысили зарплату.

В начале июня 2009 года Пикалево прогремело на всю страну. Тогда рабочие перекрыли федеральную трассу — протестовали против задержки зарплат и массовых сокращений. До этого три пикалевских завода — глиноземный, «Пикалевский цемент» и «Пикалевская сода» — работали единым производственным циклом. Конфликт начался с жалоб владельца «Базэлцемента», куда входит глиноземный завод, Олега Дерипаски. Он заявил, что остальные заводы покупали у него сырье по слишком низкой цене. Он остановил производство, цепочка нарушилась, все работа встала.

Большая часть пикалевцев, которые работали на градообразующем предприятии, остались без зарплат. Путин, бывший в то время премьер-министром, приехал в город и заставил руководителей заводов вернуться к прежней схеме взаимодействия и подписать совместный договор. Работа восстановилась, бастующим выдали зарплаты.

— Сейчас про те события вспоминает только старшее поколение, — говорит главный редактор пикалевской газеты «Рабочее слово» Игнат Норкин. — В основном те, кто в политической среде вертится, активисты. Они говорят между собой, когда аргументы в споре закончились: «Вот ты не выходил на федеральную трассу, чтобы перекрывать дорогу вместе с народом». У них прям гордость за это событие. У молодежи такого нет. Им только песня нравится «Путин едет в Пикалево». Они делают ремейки, ремиксы, включают автозвуки.

Помимо работы в газете, 34-летний Игнат занимается грузовыми перевозками. В 2009 году ему было 19 лет, протесты его не особо коснулись. Тогдашние манифестации он называет «популизмом» в интересах «определенных людей, которые решили на этой штуке выехать на политическую арену». Правда, уходит от ответа на вопрос, кого именно имеет в виду.

— Мне кажется, что проблема решилась бы и так. А активисты-либералы есть в любом городе — и в маленьком, и в большом. Это модно тем более. Возможно, проблемы были, но тогда это больше коснулось старшего поколения.

Волнения в Пикалеве утихли, заводы продолжают работать, взаимодействуют между собой и остаются основным градообразующим производственным комплексом. Только вот цементная пыль, на которую жалуются жители, почему-то никого из владельцев предприятий не волнует.

«Цемент летит, жизнь идет»

В старом центре Пикалева сохранилась уютная застройка c низкими двух- и трехэтажными домиками советских времен. Но стоит зайти во дворы, как встречаешь разруху, свойственную любому постсоветскому городу: зияющие рытвины на дорогах, потертые боковины зданий, залепленные рваными объявлениями подъезды. На домах, дверях и скамейках — граффити с рекламой наркотиков.

В конце апреля цементной пыли в городе не видно. Завод стоит на окраине, поэтому кажется, что до жилых домов она не долетает — слишком далеко. Жители в один голос твердят обратное.

— В городе пыль бывает, когда с завода выброс идет. Ты думаешь, что это дождь, а это не дождь.

— Пыль — это не то слово! Когда ветер поворачивается на город, засыпает все: машины и стекла в домах, даже до садов достает. Посмотрите на кладбище. Как у нас говорят, мы рождаемся и умираем в цементе.

— У нас в Пикалеве ничего меняется. Цемент летит, жизнь идет.

По словам Татьяны, жительницы  ближайшего к заводу района, если ветер дует с завода, «это все». «Задыхаемся просто. Пыль попадает в помещения. Вы на наши стекла посмотрите — их хоть мой, хоть не мой, через неделю то же самое. И как-то никто не обращает внимания», — жалуется она.

— Привыкли? — спрашиваю.
— А может, деваться некуда? — отвечает Татьяна, выпуская старенького пса гулять. — Дело в том, что в советское время на заводе была фильтрация. А теперь кому писать? Я вот с интернетом не играю — значит и сказать ничего не могу.

Тем не менее пикалевские паблики пестрят жалобами и комментариями местных жителей. В 2020 году активные горожане составили коллективную жалобу в прокуратуру и Росприроднадзор с просьбой проверить заводы на наличие очистных фильтров. Одним из инициаторов заявления была Евгения Николаева. Мы пытались связаться с Евгенией дважды, но оба раза той было не до пыли: сначала она поправлялась после лечения ракового заболевания, потом ее муж пропал на украинском фронте.

— Да, после заявления были проверки и штрафы за отсутствие фильтров, — говорит Евгения в телефонном разговоре. — Но они до сих пор не установлены, а пыли с каждым годом все больше.

На вопрос, связана ли ее болезнь с плохой экологической ситуацией в городе, Евгения ответила: «Ведь не доказать, что из-за этого». Многие пикалевцы жалуются на онкологические заболевания, астму и аллергии. Впрочем, прослеживать  связь между заболеваниями и загрязненным воздухом никто за эти годы будто и не пытался. Проще уехать.

— У меня хроническая аллергия, — говорит 20-летняя официантка Полина, она работает в местном кафе, — и у моих родственников было то же самое, пока они не уехали жить в Анапу. Сейчас у них все замечательно.

«Это неприятненько»

Мнения независимых экологов по поводу вреда цементной пыли расходятся. Доцент кафедры геоэкологии Санкт-Петербургского горного университета Александр Исаков сам когда-то жил в Пикалеве, провел здесь детство. Сильного загрязнения воздуха в городе он не видит. Исаков утверждает, что цементная пыль хоть и содержит некоторые оксиды щелочных металлов, но в целом для человека безопасна.

— Ничего такого страшного — свинца, меди, никеля и так далее — цементная пыль не содержит. Это неприятненько, но достаточно инертно. Кроме того, существует предельно допустимая концентрация вредных веществ, ее превышение может привести к заболеваниям и патологическим изменениям в организме. Что касается цементной пыли, то надо стоять в таком облаке и дышать им усиленно, чтобы это привело к каким-то негативным последствиям.

Это утверждение опровергает Дмитрий Левашов, эколог из Дзержинска и руководитель межрегионального «Союза “За химическую безопасность”». Он считает, что любые взвешенные частицы, которые содержатся в выхлопах предприятий, вредны для здоровья человека.

— В любой промзоне цементных производств существует определенная опасность для жителей населенных пунктов, — говорит Дмитрий.

— В первую очередь страдают легкие. Уже имеющиеся у людей бронхо-легочные заболевания становятся более тяжелыми, провоцируются новые заболевания, в том числе сердечно-сосудистые, особенно у людей в возрасте.

Такие же выводы содержатся в научных статьях о загрязненности населенных пунктов вблизи производств: «Цементная пыль, попадая в легкие, вызывает рак легких и пневмокониозы, причем наибольшую опасность вызывают небольшие частицы пыли размером до 5 мкм. Особенно вредным воздействием на организм обладает диоксид кремния, входящий также в состав цемента».

В открытых источниках можно найти информацию о нормативах предельно допустимых выбросов для «Пикалевского цемента» от 11 апреля 2023 года. В документе говорится, что по результатам расчетов рассеивания выбросов для АО «Пикалевский цемент» концентрация всех загрязняющих веществ не превышает нормы. По словам Дмитрия Левашова, одна из экологических проблем с работой предприятий в нашей стране — это невозможность проконтролировать достоверность лабораторных исследований.

— Здесь все зависит от честности руководства и инженера-эколога на предприятии, потому что многие документы, в частности о предельно допустимых выбросах предприятия и размерах санитарно-защитной зоны, устанавливаются расчетным методом. То есть определенные параметры загружаются в компьютер — получается нужный результат. А частные лаборатории, в которых компании заказывают анализы, могут просто спросить, какой результат нужен.

«Где работать-то люди будут?»

Некоторые жители города не видят проблемы в соседстве с цементным заводом. По словам Игната Норкина, цементная пыль в городе не оседает, а в пойме реки растут краснокнижные растения. «Они бы так не колосились, если бы с экологией были проблемы», — говорит он. В бывшую заводскую газету «Рабочее слово» (сейчас она принадлежит АНО, которой руководит Норкин — прим. ред.) жалобы на пыль присылают часто, но в основном по поводу кладбища.

— Это, мне кажется, притянутая за уши проблема, — поясняет свою точку зрения Игнат, — потому что в провинции же надо о чем-то поговорить. Но будем реалистами — если закрывать завод, то где работать-то люди будут?

На заводах действительно трудятся сотни жителей Пикалева. Даже если закрыть только цементный, встанет весь холдинг, — цепочка производства снова разомкнется, как в 2009 году.

Бывшие работники уверены, что проблема с пылью есть, все дело в очищающих фильтрах, которые сейчас не работают.

Лидия, хрупкая 60-летняя женщина в цветастом платке, выходит на улицу из храма, чтобы покормить кошек. Храм стоит рядом с производством. Каждый день его волонтеры прибирают церковное кладбище и отмывают оградки и памятники от цемента. Лидия показывает свои ладони: кожа покрылась сухим белесым налетом.

— Одно время я работала на заводе, в 1995 или 1996 году мы собирали подписи против загрязнения воздуха. Вызвали какую-то комиссию, ни от кого не зависящую. Ну и что? Все равно «нашим» [руководству завода] позвонили, предупредили.

То есть вечером мы были на заводе — дышать было нечем, а утром приходим — везде чистота. И сейчас говорят, что фильтры поменяли. Но где же их поменяли? Все же видно! — возмущается Лидия.

Она обводит взглядом памятники, которые покрыты несмываемым цементным слоем. Источник загрязнения здесь виден невооруженным глазом — церковное кладбище находится прямо за забором завода, пыль с дороги сюда не долетает.

— Проблема в том, что у любого представителя частного бизнеса появляется соблазн сэкономить на природоохранных мероприятиях, например на фильтрах, — высказывает свою точку зрения Дмитрий Левашов. — Если санитарно-защитная зона вокруг цементного предприятия визуально загрязнена цементной пылью, это, конечно же, свидетельствует о том, что в нормальном режиме очистные сооружения и установки не работают.

«Никто ведь не жалуется»

— Да, если вы пойдете на кладбище, которое находится в санитарно-защитной зоне, там есть могилы, засыпанные цементной пылью, — рассуждает Александр Исаков. — Но санитарно-защитная зона как раз призвана оградить городскую среду от негативного воздействия. В такой зоне запрещено строить и эксплуатировать сооружения для длительного пребывания человека.

Живого человека, поправляет сам себя Александр. Ну а кладбище ведь не для живых.

Сегодня оно находится в ведении районной администрации. Ее глава Дмитрий Садовников ответил на наш запрос и сказал, что «размещение кладбища в санитарно-защитной зоне является исторически сложившимся фактом», хоть и не соответствует нормам СанПиН. Вывоз мусора с кладбища, по его словам, «осуществляется по мере накопления в рамках заключенного муниципального контракта». Видимо, никаких других работ по уходу за кладбищем не предполагается.

При этом, как следует из ответа Садовникова, администрация обеспокоена состоянием воздуха в Пикалеве. Есть в планах и строительство нового кладбища, но поскольку оно требует больших денежных затрат, «в бюджете на 2024–2027 годы денежные средства на данные цели не предусмотрены».

Последние пять лет куратором по благоустройству Пикалева выступает некоммерческая организация «Центр компетенций Ленинградской области». Замдиректора Центра Марина Григоренко говорит:

— Пикалево — город с непростой судьбой, тяжелой экологической ситуацией, значительной частью пыли от глиноземного завода. Город нуждался в парковой зеленой зоне, максимально удаленной от промышленной территории, где можно заниматься активными видами спорта и проводить время на природе.

Григоренко рассказывает, что в 2022 году город выиграл в конкурсе от Минстроя России грант на благоустройство парковой территории. Финансирование работ из федерального, регионального и местного бюджетов составило 111 млн рублей. Из них 6 млн вложил Пикалевский глиноземный завод (на эти средства построили детскую площадку — прим. ред.). На окраине города сделали красивую набережную на берегу речки Рядани: установили новые скамейки, лестницы и смотровые площадки. Вид на разлившуюся по весне Рядань и уходящие за горизонт леса действительно радует глаз.

— Теперь это называется «Пикалевский променад», — продолжает Григоренко. — Люди прогуливаются, встречаются и назначают свидания. Удалось сформировать зеленый каркас города.

Но пока где-то на периферии Пикалева, возле набережной, архитекторы и ландшафтные дизайнеры обустраивают новые легкие города, через дорогу от завода, у самого кладбища, чахнут низкорослые яблони, вырастившие по осени обернутые в цемент яблочки.

Если пройтись по кладбищу хотя бы сто метров, забыть эту прогулку будет сложно: одежда и обувь быстро станут такими же серыми, как все вокруг. Продавщица цветов Галина Утешева рассказывает, как однажды встретила возле кладбища мужчину в «интеллигентном костюме». Оказалось, что тот из мэрии. На ее вопросы, почему кладбище не могут привести в порядок, мужчина ответил: «А зачем, если никто не жалуется».

В дни поминовения усопших на кладбище как обычно собирается много людей. Все приходят в одежде, которую потом не жалко выкинуть, с собой приносят свежекупленные искусственные цветы и новые полиэтиленовые пакеты.