«Обуздать протестные сообщества» Путин запустил новый экологический фонд. «Кедр» разбирается, в чьих интересах он будет работать

7 февраля 2025 года Владимир Путин подписал указ о создании Фонда экологических и природоохранных проектов. В этом году он выдаст ученым, активистам, некоммерческим и бюджетным организациям гранты на 1 млрд рублей. Аналогичную сумму планируется выделить в 2026 и 2027 годах.

Первые заявки фонд должен принять в марте. Однако до сих пор неизвестно, какие направления природоохранной деятельности он готов поддержать и будет ли эта деятельность в действительности природоохранной.

«Кедр» изучил историю появления фонда, механизм его работы и состав управления, чтобы разобраться, в чьих интересах он будет действовать.

«Компас» сбился

Создание нового президентского фонда Владимир Путин анонсировал еще в феврале 2024 года — в послании к Федеральному собранию. Свою идею он не объяснил: она прозвучала между рассуждениями о скромных зарплатах метеорологов и заверением, что Россия продолжит сохранять свои заповедники и национальные парки. Президент лишь сказал, что фонд нужен «для поддержки гражданских инициатив в сфере защиты окружающей среды».

При этом в стране уже три года действует другой фонд — «Компас», который власти при создании также позиционировали как «единый центр для всех существующих в России проектов в области экологии». У его истоков стояли председатель комитета Госдумы по экологии Дмитрий Кобылкин и глава Росприроднадзора Светлана Радионова.

Создатели «Компаса» задумывали его как альтернативу международным природоохранным организациям, которые признали «нежелательными». Неслучайно руководитель «Компаса» Татьяна Ковалева и ее коллеги появлялись на публике в футболках с перечеркнутыми названиями Greenpeace и WWF.

Однако реальной альтернативой международным организациям «Компас» не стал. Если те вели деятельность по расширению сети особо охраняемых природных территорий, сохранению редких животных и растений, внедряли в городах раздельный сбор мусора и боролись с лесными пожарами, то «Компас» сосредоточился на проектах небольшого масштаба, не требующих серьезной технической или научной базы. Фонд периодически раздает футболки и шопперы подписчикам, которые присылают экологические идеи в телеграм-бот или на почту фонда, но грантовых конкурсов с прозрачным механизмом экспертизы не проводил. Сегодня на его сайте представлено всего девять проектов, среди которых, например, конкурс сказок о природе для дошкольников, фестиваль музыки и мусора «Куча», акция по волонтерской уборке береговых зон, сбор яблок с детьми-сиротами. Только один проект фонда поддерживает научную деятельность в области биоразнообразия, причем список видов исчерпывается каспийским тюленем, манулом и белым медведем (всего в России более 400 краснокнижных видов — прим. ред.). Среди двенадцати человек, которые входят в команду «Компаса», нет ни одного эколога.

По мнению экспертов, с которыми поговорил «Кедр», «Компас» не доказал своей эффективности за три года работы. Власти ожидали, что фонд поможет снизить недовольство россиян экологическими проблемами, но люди по-прежнему громко заявляют о них, выходя на уличные акции и собирая десятки тысяч подписей под обращениями к чиновникам.

— У государства и бизнеса есть потребность в системных организациях, обладающих экспертизой и готовых обсуждать проблемные вопросы, давать независимую оценку и претворять запросы общества в правовые акты. Когда государство создавало «Компас», ему нужен был свой Greenpeace, который канализировал бы общественный запрос наверх и одновременно был бы независимым think tank. Но авторы «Компаса» смогли создать систему, которая работает только на пиар и, главное, без экспертизы, — рассказывает один из собеседников «Кедра». — Новый же фонд будет работать как связь между администрацией президента и низовыми инициативами. Замах президентского фонда гораздо шире, чем у «Компаса» — это видно и по суммам.

Из отчетов «Компаса» в Минюст следует, что в 2023 году фонд израсходовал на свою работу около 50 млн рублей. Это в 20 раз меньше одного лишь грантового бюджета нового фонда (его бюджет на организационную деятельность неизвестен — прим. ред.).

У нового фонда будет и новый механизм работы. «Компас» не проводил открытых конкурсов для финансирования низовых проектов, а новый фонд сосредоточится на этом, работая по модели президентских грантов. Однако в том, как устроена эта модель, может крыться слабое место нового фонда: он рискует оказаться не только неэффективным, но и антиэкологическим.

Как работают президентские гранты

Фонд президентских грантов по развитию гражданского общества (ФПГ), выступающий учредителем нового экологического фонда, был создан в 2017 году и с тех пор раздал на проекты больше 70 млрд рублей. В первые годы он принимал заявки даже от «иноагентов», поддерживая, например, движение «За права человека»* Льва Пономарева* или «Мемориал»*. Но постепенно вводил все больше ограничений и стал чаще поддерживать не просто провластные, а околовоенные инициативы, проведя даже отдельный конкурс с грантами на 1 млрд рублей на проекты по поддержке Донбасса.

По мнению исследователя коррупции и директора некоммерческой организации «Арктида» Ильи Шуманова*, создание отдельного экологического фонда с 1 млрд рублей на природоохранные проекты связано с тем, что в экологических протестах власти видят и политическую угрозу.

— Экологические проблемы близки обществу. Они могут стать катализатором протестов, как это было в Шиесе и Баймаке. Если мы говорим про красную воду из-под крана, химические отравления, то для обывателя это понятно. Поэтому для Кремля это точка нестабильности.

Скорее всего, появление фонда связано с тем, что высшие должные лица внутри страны зафиксировали важность экологии как точки риска. Фонд поможет обуздать работу сообществ, которые появляются в связи с протестами,

— говорит Шуманов.

Хотя Фонд президентских грантов должен развивать гражданское общество, само его устройство, по мнению опрошенных «Кедром» экспертов, противоречит этой цели.

Во-первых, заявителей подталкивают к работе, выгодной для власти. Фонд сам определяет тематику проектов, которые он готов поддержать.

Эколог, эксперт рабочей группы Ukraine War Environmental Consequences Евгений Симонов* рассказал «Кедру», что его знакомые экоактивисты сталкивались с ограничениями со стороны фонда. «Президентские гранты сложно получать на независимый общественный контроль экологических нарушений и общественные кампании против нарушителей из крупного бизнеса», — говорит Симонов.

Он также напоминает, что с 2022 года «иноагенты» не могут претендовать на гранты фонда, а многие независимые экологические организации за последние годы получили этот статус.

Во-вторых, не все средства ФПГ распределяет по конкурсу. Фонд может напрямую выделять деньги региональным органам исполнительной власти. Как устроена экспертиза проектов в таком случае, неизвестно.

В-третьих, крупные гранты получают организации, которые связаны с участниками координационного комитета конкурса — именно они утверждают списки проектов-победителей. Так, президентские гранты свыше 100 млн на проведение «патриотических» фестивалей получал Экспертный институт социальных исследований — структура, созданная по инициативе заместителя главы администрации президента Сергея Кириенко.

В указе о создании президентского экологического фонда также прописано, что члены координационного комитета формируют тематические направления, на которые будут выделяться гранты, и что именно они утверждают списки победителей.

Так кто же будет распределять «экологический миллиард»?

«Сплошь чиновники и один фотограф»

Всего в комитете 22 участника, однако, как подчеркивает Евгений Симонов, среди них нет ни независимых ученых, ни известных экологических общественников: «Сплошь чиновники и один фотограф». Более того, некоторые связаны с совсем не экологичными корпорациями.

Во главе комитета Сергей Кириенко, замглавы администрации президента, который до 2016 года работал в «Росатоме» и возглавляет наблюдательный совет компании по сей день. Также в «Росатоме» до 2016 года работал Сергей Новиков, нынешний начальник президентского управления по общественным проектам и член координационного комитета нового экологического фонда. С атомной корпорацией связаны еще два члена координационного комитета — Степан Калмыков и Александр Макаров, которые входят в общественный совет «Росатома».

«Росатом» контролирует множество рынков: от добычи урана до переработки опасных отходов и батареек. Его проекты нередко вызывают протесты: например, в 2019 году красноярцы собрали 140 тысяч подписей против строительства в 40 км от города хранилища ядерных отходов, а в 2023 году жители Якутии выступили против возведения атомной станции неподалеку от поселка Усть-Куйга.

По мнению Ильи Шуманова, новый экологический фонд сможет работать на сокращение протестной активности, взаимодействуя с местными некоммерческими организациями и инициативными группами. «Местные НКО получат бюджетное финансирование и перестанут критиковать власть и бизнес, а бизнес подключит протестные группы к совместной работе», — говорит эксперт.

Кроме представителей «Росатома», «Кедр» обнаружил в координационном комитете фонда нескольких потенциальных лоббистов от корпораций и крупного бизнеса:

• Юлия Шабала занимается GR в компании «Металлоинвест», которая принадлежит олигарху Алишеру Усманову.
• Глава Евроазиатского центра сохранения дальневосточных леопардов Елена Гангало в 2016–2017 годах была вице-президентском алмазодобывающей компании «АЛРОСА».
• Вице-премьер Дмитрий Патрушев и его отец, председатель Совбеза РФ Николай Патрушев, имеют личные бизнес-интересы в сфере природных ресурсов. «Кедр» и «Арктида» рассказывали, как семья Патрушевых связана с золотодобычей на Чукотке. Кроме того, сыновья Патрушева близки к «Газпрому»: Дмитрий входит в совет директоров, Андрей входил в правление «Газпром нефти».

Сложнее ситуация с главой комитета Госдумы по экологии Дмитрием Кобылкиным и министром природных ресурсов Александром Козловым. Кобылкин возглавлял компанию «Пурнефтегазгеология», совладельцем которой был миллиардер Леонид Михельсон. Козлов больше десяти лет работал в компании «Русский уголь». При этом, по словам Ильи Шуманова, оба имеют настолько обширные связи в правительстве России и крупном бизнесе, что их сложно назвать лоббистами какой-то одной компании.

Из всех членов комитета с низовым сообществом активно взаимодействует разве что глава Росприроднадзора Светлана Радионова. Но и у нее есть свои «красные линии». Один из опрошенных «Кедром» экспертов считает, что Радионовой не позволено заходить на территорию «национальных интересов» — в нефтегазовый сектор и добычу природных ресурсов для военных нужд.

Члены комитета, связанные с экологией и природоохраной, либо малоизвестны, либо имеют спорную репутацию.

Например, Николай Воронин — руководитель Центра восстановления леопарда на Кавказе, которого экологи критиковали за ненаучные подходы к работе с животными, а в последний раз — за гибель леопарда Терека при выпуске в природу. Или директор «Заповедного Прибайкалья» Умар Рамазанов — «Кедр» писал о протестах, которые вызвала установка по заказу его организации аттракционов на острове Ольхон.

Александра Макарова из Арктического и Антарктического НИИ и Владимира Катцова из обсерватории Воейкова в Санкт-Петербурге Евгений Симонов характеризует как «начальников госучреждений, возможно, хороших, но почти незаметных в сфере общественной природоохранной деятельности».

Сдержанный оптимизм у одного из опрошенных «Кедром» экспертов вызывает вхождение в комитет спецпредставителя президента по вопросам климата Руслана Эдельгериева. Один из наших собеседников полагает, что присутствие Эдельгериева в комитете увеличивает шансы на финансирование климатических проектов.

Деньги на бег с мешками

— Я видела в чате местного экосообщества некое воодушевление, — рассказывает «Кедру» экоактивистка из Приволжского федерального округа, попросившая об анонимости. — Это возможность для реализации своих проектов, учитывая, что обычно экоактивисты подавались на гранты Росмолодежи и Фонда президентских грантов. Там конкуренция идет среди разных [не только экологических] направлений, а здесь отдельный фонд будет по теме экологии.

Собеседница уточнила, что о фонде «Компас» и возможности предложить им инициативу она не слышала.

В то же время, продолжает активистка, появление президентского фонда восприняли как хорошую новость те, кто «критически не высказывается и делает проекты на безопасные темы, например по сбору вторсырья».

Эколог Евгений Симонов считает, что деньги нового президентского фонда «в основном раздадут на “бег с мешками”: уборку природных территорий от мусора и другую деятельность по ликвидации последствий чьего-то головотяпства силами граждан».

— Раньше были доступны международные экологические фонды, куда можно было написать заявку на независимую от государства деятельность. В том числе на проекты по присмотру за экологическими ляпами самого государства. Новый фонд точно про другое, — говорит эколог. — Часть средств может уйти на политически нейтральные проекты по охране природных территорий и видов. Будет ли фонд полезен для развития экологического движения? Будет, но скорее как-то косвенно.

Активистка из Поволжья резюмирует:

— В нашей стране есть экоактивисты, которые сидят, которых преследуют. Понятно, что это давление продолжится.

У меня есть впечатление, что эти гранты нужны властям, чтобы показать: мы поддерживаем, мы развиваем, мы в теме.

Вероятно, власти ищут баланс, чтобы привлечь заинтересованных граждан к экологической работе, пусть и очертив для них рамки допустимого.

* Признан Минюстом РФ «иноагентом»