Депутат Госдумы Виктор Пинский внес на рассмотрение парламента поправки в закон «Об особо охраняемых природных территориях». Они предполагают, что чиновники смогут по своему усмотрению сокращать площади региональных заказников и природных парков, а при необходимости — и полностью их ликвидировать.
Изначально в тексте законопроекта в качестве основания для «урезания» или упразднения ООПТ фигурировала лишь «утрата природоохранной ценности» — разумеется, без объяснения, кем и по каким параметрам эта «утрата» будет определяться. Но затем Минприроды России предложило добавить в документ еще два основания — «необходимость реализации национальных целей, стратегических задач, значимых проектов в области социально-экономического развития» и «строительство или реконструкцию линейных объектов при отсутствии альтернативных решений по их размещению».
По замыслу Пинского, принятие документа устранит пробел в законодательстве. По мнению экологов — поставит под угрозу около 85% существующих в стране ООПТ.
Их борьба
Законопроект Пинского об упразднении или сокращении границ ООПТ — не первый, который пытаются провести в Думу.
Летом 2020 похожий документ зарегистрировали депутаты из Удмуртии. Борьба с особо охраняемыми природными территориями в республике началась еще в 2016 году. Местное правительство сократило площадь удмуртских заказников более чем на 150 тысяч гектаров — их передали в аренду лесопромышленникам. Однако в 2017 пенсионер Николай Гагарин, который ранее работал в Управлении охраны фауны по Удмуртии, добился отмены этого решения в Верховном суде. Вырубку ценных лесов остановили.
Оценившие победу Гагарина как «угрозу экономическим показателям отрасли» удмуртские власти внесли в Думу законопроект, который позволил бы вырезать из ООПТ любые участки. Однако уже осенью сами отозвали его.
Депутаты из Ставрополья направили в Госдуму подобный проект в апреле 2021. Инициатива появилась после того, как местные активисты и правоохранительные органы обратили внимание на план строительства в Минеральных Водах велосипедных трасс — прямо на территории заказника «Бештаугорский». Ставропольские власти объясняли, что некоторые ООПТ с момента их создания «могли потерять свою ценность», поэтому следует «актуализировать территории каждого заказника». Но комитет Госдумы по экологии и природным ресурсам рекомендовал отклонить этот законопроект. Что не помешало уже через месяц выступить с похожей инициативой депутатам заксобрания Ямало-Ненецкого автономного округа — они ссылались на то, что «механизма изменения границ ООПТ просто не существует». Как отмечали в пресс-службе заксобрания, многие ООПТ были образованы еще в 1980-е годы, а «природоохранные требования с тех пор значительно изменились». Чиновники ссылались на пример Надымского заказника — по нему еще в советские времена проложили железную дорогу, что существующие нормы запрещают. Но уже в июне из-за возникшего общественного резонанса ямальские законотворцы сами отозвали проект.
Всего, по данным Greenpeace, российские чиновники и депутаты в последние годы предприняли более десятка попыток ослабления законодательства об ООПТ.
«Блин, непросто с ними будет»
Обсуждение законопроекта депутата Пинского с экспертами — так называемое «нулевое чтение» — прошло в Общественной палате 2 марта, и сам парламентарий тоже в нем участвовал. Депутат честно признался, что концепция проекта появилась благодаря губернатору Приморского края Олегу Кожемяко, давнюю дружбу с которым он не скрывает: «Первоначально поступило предложение внести законопроект, который предоставлял бы регионам право решать вопросы по изменению ООПТ самостоятельно, — объяснял Пинский. — Но мы изучили законодательную базу и поняли, что было бы логично использовать подход, который закреплен в статьях существующего закона — то есть согласовывать решение с федеральным центром».
Одним из доказательств необходимости поправок для Пинского стала «инвентаризация», которую местные власти провели в Приморье, выяснив, что «некоторые из 218 региональных ООПТ фактически утратили особое, природоохранное, научное, культурное, эстетическое рекреационное и оздоровительное значение». Приморские чиновники пытались упразднить их, однако суд еще в 2020 встал на сторону защитников природы.
«Да, Синельниковский родник — иссяк, Калиновая роща — сгорела, Тутовая роща — вымерзла, Горная пещера — сползла, и [Минприроды] срочно необходимо исключить эти объекты из реестра защиты.
Но ответчик не сказал, что родник иссяк потому, что уничтожен лес вокруг! — возмущались активисты. — Пещера разрушилась потому, что на ней установили опору электрической вышки.
Одна роща сгорела, а другая вымерзла потому, что Минприроды Приморского края не охраняло эти объекты».
«Нельзя сказать, совершенен этот закон или несовершенен, — оговаривается Пинский. — Его можно будет оценить только тогда, когда он будет принят в трех чтениях. Первое чтение — это только устранение пробелов. И вы, кажется, согласны, что этот вопрос надо регулировать. А как это нужно регулировать? Какими инструментами, экспертизами? Это как раз предмет второго чтения, где мы должны с вам активно поработать. Я не услышал ни от кого из выступающих, что этот закон не нужен, и для меня это важно».Однако с той части нулевого чтения, в которой свою позицию комментировали противники законопроекта, Пинский предусмотрительно удалился. Уже выключив камеру, но еще не отключив звук, депутат посетовал (на 1:18:58): «Блин, непросто с ними будет».
Цель — делать, что захочется
Руководитель программы Greenpeace Михаил Крейндлин замечает: к региональным ООПТ относится более 85% заповедных территорий в стране. Это около половины от общей площади российских особо охраняемых природных территорий:
— По сути, ничего принципиально нового этот проект не приносит. То, что сейчас такой нормы (о сокращении площадей ООПТ — прим. ред.) нет, не мешает региональным властям менять границы особо охраняемых природных территорий или даже их ликвидировать. Это происходит, как написано в законопроекте, когда Минприроды дает согласие. Но министерство в последнее время согласовывает все такие инициативы. Ямальский заказник, например: из него 325 тысяч гектаров ради добычи газа вырезали. Если проект примут, произойдет закрепление на федеральном уровне этой нормы [об упразднении ООПТ с согласия Минприроды], отсутствие которой помогало в некоторых судах.
Крейндлин считает, что если законопроект примут в существующем виде, то по усмотрению чиновников почти любая ООПТ может быть упразднена или сокращена — поправки не содержат конкретики: что такое «национальные цели» или как определяется «утрата ценности ООПТ»?
— Вот сгорел лес в заказнике. Может, его подожгли. А, может, он от молнии сгорел. Как считается — он утратил ценность? Мне кажется, если это будет решаться чиновниками, ответ будет: «Да, утратил». Надо не ликвидировать ООПТ, а разбираться, почему какой-нибудь Синельниковский родник перестал существовать. Может быть, если что-то изменить в местном природопользовании, его получится восстановить. Такая логика должна быть, но в существующей формулировке будет другая. Потому что цель не в том, чтобы что-то оптимизировать, а в возможности для региональных властей делать в ООПТ то, что захочется.
ООПТ нужны для стабильности и сохранения биологического разнообразия. Именно там в основном сохраняются редкие или наоборот охотничьи виды животных — в остальных местах они сокращаются. Это своего рода резерваты, где животные могут хоть какое-то время спокойно жить.
Если их сокращать или ликвидировать, это в какой-то момент приведет к серьезной разбалансировке экологической обстановки в регионах. И поэтому мы считаем такой законопроект абсолютно недопустимым, — говорит Крейндлин.
Чтобы остановить законопроект Пинского, Greenpeace запустил петицию. Подписать ее можно до конца марта — именно тогда заканчивается срок представления отзывов, предложений и замечаний в Комитет по экологии, природным ресурсам и охране окружающей среды.
