Кабарга — представитель мелких парнокопытных северного полушария с очень необычной внешностью: с головой кенгуру и клыками как у саблезубого тигра. Животное является потомком вымершей ветви древних парнокопытных, отделившихся в эволюции от древних мелких трагулид (оленьков), а затем и от настоящих оленей и полорогих. Тонкие, направленные вниз клыки, которые растут на верхней челюсти, имеются у самцов. У самок они рудиментарны, и их не видно из-под верхней губы. Клыки самцы используют для выяснения отношений друг с другом, в частности, чтобы доказать свою силу на турнирах в брачный период. Использование их для защиты от хищников неизвестно. Кабарга широко распространена в России — в основном, в Восточной Сибири и на Дальнем Востоке, где она населяет склоны гор, поросшие хвойным и смешанным лесом.
Зоолог из Института проблем экологии и эволюции им. А.Н. Северцова РАН Виталий Зайцев по просьбе «Кедра» рассказывает о том, как ученые изучали поведение этих пугливых животных и как в процессе этих наблюдений человек и зверь постепенно свыкались друг с другом.
Как начинали изучать кабаргу
Когда я только начинал изучать кабаргу, то от лесника Сихотэ-Алинского заповедника Владимира Соломатина и других сотрудников слышал, что в тайге обитают два «мифических» зверя: тигр и кабарга. Это совершенно разные животные, и некоторое сходство между ними с юмором можно приписать лишь развитым клыкам, относительно размеров тела гораздо бóльшим у кабарги, чем у тигра. Однако если первый представляет собой крупного хищника, то кабарга — некрупный вид-жертва. Тигр очень осторожен, встречается нечасто и избегает близких встреч с человеком. Следы кабарги в горном хвойном лесу попадались везде, однако увидеть ее большая удача — так скрытны эти мелкие копытные звери.
Сравнительно недавно, еще в 1960–1970-х годах о жизни кабарги в природе исследователи знали немного. В трудах некоторых известных в 1940–1950-х годах зоологов, например, ошибочно указывалось, что кабарга образует стада. Вероятно, эти заключения были основаны на сведениях охотников о многочисленности кабарги в таежных лесах Сибири и Дальнего Востока в то время.
В начале исследования кабарги ученые работали с коллекционным материалом — главным образом, черепами и шкурами. До сих пор существуют противоречия в определении принадлежности кабарог из разных частей их обширного ареала к одному общему виду с латинским названием Moschus moschiferus (его номинальная форма была выделена Карлом Линнеем в 1757 году по экземпляру с Алтая) с несколькими подвидами, либо — к нескольким отдельным видам. Причем один из видов — кашмирская кабарга (Moschus cupreus) был выделен совсем недавно, в 1984 году. Но правомерность такого выделения признают немногие специалисты. Тем не менее, единодушно считается, что в северной части ареала, охватывающей современную Россию и Монголию, распространена только номинальная форма — сибирская кабарга (Moschus moschiferus). По современным представлениям, кабарги образуют отдельное семейство кабарговых (Moschidae), в котором в настоящую эпоху присутствует только род Moschus. Существует и мнение, согласно которому кабарожки относятся к подсемейству Moschinae, входящему в семейство оленьих (Cervidae). Однако это менее правдоподобно, учитывая много признаков, в том числе и генетических, сближающих кабарог с представителями другого обширного семейства — полорогих (Bovidae), к которому относятся быки, козлы, антилопы.
С происхождением кабарог также не все понятно. Прежде всего это связано с плохой сохранностью и неполнотой палеонтологических останков, использованием разных методов и критериев для сравнения с другими животными. Известно не менее 15 схем эволюционного положения кабарог относительно других копытных. Трудами палеонтологов и молекулярных генетиков удалось выяснить, что становление семейства кабарговых произошло, вероятно, около 26 млн. лет назад или еще раньше, и после олигоцена, в миоцене, оно было представлено более разнообразно. Останки животных рода Moschus находят в геологических слоях, датируемых от 7–8 до 10–11 млн. лет назад.
Значительный пробел существовал и в изучении экологии и поведения кабарги. Наблюдение этих осторожных животных, в холке не превышающих высоты 55–68 см, к тому же обитающих в густой лесной чаще, оказалось очень затруднительным. Поэтому к 1970-м годам мало что было известно о поведении кабарги, ее положении в лесных экосистемах, взаимоотношениях с хищниками и друг с другом. Некоторые сведения поступали при наблюдении за животными, содержащимися в вольерах. Кабарог издавна содержали в неволе в Китае, что, впрочем, не дало какой-либо существенной информации о биологии вида. Данные о некоторых особенностях биологии кабарог позднее были получены в России при их содержании в вольерах, в частности, на Алтае. С середины 1970-х годов кабаргу специально для изучения содержали в вольерах Черноголовской биостанции Института проблем экологии и эволюции им. А.Н. Северцова РАН.
Но нельзя не согласиться с Хайнцем Майнхардтом, изучавшем кабана в Германии, что наблюдения за поведением животных в неволе не способны дать представление о реальных экологических и поведенческих свойствах вида, его социальной и пространственной структуре, организации популяции. Активное исследование кабарги в естественной среде обитания начато с середины 1970-х годов, когда была найдена методика, позволяющая вести длительные наблюдения за кабарожками, которых узнавали «в лицо». С тех пор было получено множество ранее неизвестных данных о жизни этого животного.
Рассказываем, что это за методика и какие особенности поведения этого скрытного зверя она позволила обнаружить.
***
Приморье, Сихотэ-Алинский биосферный заповедник. До кордона Усть-Серебряный у слияния реки Серебрянка с ключом Серебряный мы доезжаем на машине. Разбираем вещи, берем все необходимое и отправляемся по тропе вверх вдоль реки шесть километров до избушки на ключе Зимовейный — места, где мы ведем наблюдения кабарги и других зверей. Только что выпал первый снег, на котором отпечаталось множество следов разных зверей. В прошлое посещение мы приучили к себе нескольких кабарожек. С тех пор прошло уже несколько месяцев, и как отнесутся звери к нам после долгого перерыва, — неизвестно. В тот же день я отправляюсь на поиски «своих» кабарожек.
У окончания горного ряжа встречаю свежий след кабарги, по нему поднимаюсь на гребень водораздела и неожиданно замечаю самца. Услышав меня, он встал с лежки, но как только я вышел из-за деревьев, снова лег и продолжил пережевывать жвачку, подпустив к себе на три метра. По внешним признакам узнаю в нем Мышку — самца, которого мы приучили к себе сеголетком прошлой зимой. Имя он получил тогда за небольшие размеры и серо-буроватую окраску в пасмурный день. Сейчас Мышка подрос и, как подобает самцам, обзавелся пока небольшими (1,2–1,5 см) клыками, выглядывающими из-под его верхней губы. У него удлинилась морда, а в окраске туловища стало меньше пестроты, характерной для сеголетков и представляющей собой один из элементов маскировки.
Через три дня в районе исследований на нашем стационарном участке встречаем и других приученных к нам кабарог: соседа Мышки — взрослого самца Старика, уже в прошлую зиму имевшего длинные саблевидные клыки, и взрослую самку Неуловимую, которая в период приучения прошлой зимой долго не подпускала нас к себе. Но в конце концов и к ней мы подошли на дистанцию 4–6 метров.
Многие кабарожки, с которыми мне приходилось работать, после продолжительных перерывов лишь немного увеличивали дистанцию между нами. У наиболее привыкших зверей она «закреплялась» надолго. Эта особенность, основанная на запоминании сигналов, исходящих от нас в лесу, и сохраняющаяся у кабарожек всю их дальнейшую жизнь, позволила в течение нескольких лет следить за жизнью отдельных особей и собрать ценные данные о виде. Мы тропили зверей по следам и вели наблюдения почти ежедневно, прерывали их на некоторое время и вновь возобновляли. Затем к этим методам добавилось и слежение за кабаргами, меченными радиоошейниками. Широко использовали фото- и видеосъемку. Однако удачно заснять небольшую кабаргу в густом кедровом или пихтовом лесу непросто, даже с расстояния нескольких метров: мешают переплетения ветвей, стволы деревьев, резкие тени.
С 1975 по 2015 годы нам удалось добиться приучения к наблюдателю больше двух десятков кабарог, пять из которых уже в первый день подпустили к себе на расстояние менее 10 метров. К сеголетку Мышке, который явно устал после бега по глубокому рыхлому февральскому снегу, я подошел на 1–1,5 метра уже в первый день нашей встречи. Рядом с лежащим на склоне в кедровнике с лиственницей Мышкой, который прикрывал глаза, засыпая, я разговаривал и пел песенки. На следующий день подошел к нему так же близко, а через сутки он вернулся на свой обычный участок у окончания ряжа в кедровнике долины. Привыкших кабарожек могло быть и больше, но каждому такому зверю мы уделяли много внимания и времени.
Методика приучения не так уж и сложна и заключается в медленном, осторожном следовании за кабаргой по ее следу. В начале такого преследования испуганная кабарга бежит галопом и не показывается на глаза. Через некоторое время, неодинаковое для разных особей, начинаешь замечать по ходу мелькнувшего в зарослях зверька. Кабарожка все чаще переходит на шаг, затем успокаивается и начинает заниматься обычным делом — собирать пищу со снега или с почвы, с ветвей деревьев. Наконец, уже не исчезает из виду. По ходу медленного преследования оборонительная дистанция, с которой кабарга начинает убегать при появлении в пределах слышимости постороннего (потенциального хищника) как бы «ломается». Эта дистанция — обычно от нескольких десятков до более сотни метров — вдруг уменьшается до каких-то 1,5–10 метров (у разных особей это расстояние разное). В среднем, оно близко к индивидуальной дистанции, на которую обычно кабарги подпускают друг друга.
И оборонительная дистанция, и дистанция подпускания значительно варьировали в разных условиях. Кабарожки явно оценивали возможности преследователя. Так, на одном из наших участков у хребта Сихотэ-Алинь кабарги быстро уходили в густой еловый подрост, где у нас была возможность перемещения только на четвереньках. Пока мы вдвоем таким способом пробирались по ее следу, кабарожка обходила нас по дуге всего в 5–10 метрах. И это были еще не привыкшие к нам особи.
Следуя за кабаргой с целью ее приучения, важно не издавать звуки, которые обычно сопутствуют присутствию или нападению хищника — треск веток, сильное шуршание по снегу и насту.
Во время преследования я обычно напевал разные мелодии, вблизи кабарги разговаривал с ней, маскируя таким образом звуки своего движения и приучая ее к специальным сигналам моего присутствия.
Бывало, что и привыкший зверь при треске ветки под моей ногой или на дереве совершал рывок на несколько метров. В таких случаях я начинал громко говорить, петь и обламывать новые ветки, показывая кабарге источник звуков. Кабарга успокаивалась. За привыкшими зверями ходили и вдвоем, и втроем. Но все же несколько человек создавали больше шума и, вероятно, воспринимались кабаргой как группа преследователей, — и звери не подпускали нас к себе так близко.
Когда я начал изучать кабаргу, мне порекомендовали посетить известного в округе охотника-промысловика Ивана Ивановича Самаркина, который поведал мне о своем способе охоты на кабаргу медленным преследованием. Только этот способ Самаркин и признавал. Этот метод охоты частично лег в основу разработанной методики слежения за кабаргами в научных целях. Отличие метода охотников от используемого нами как раз и состоит в «ломке» оборонительной дистанции — и эта «ломка», как оказалось, имеет необратимый характер. Чтобы преодолеть этот барьер, нужно немало терпения, усилий и времени. Охотнику же достаточно заметить кабаргу в лесу на расстоянии выстрела. Для меня было важно найти способ для длительных наблюдений, который бы не влиял существенно на повседневное поведение зверей.
Для того чтобы объяснить, чем обусловлено привыкание кабарог к близкому присутствию человека, потребовался не только анализ их поведения, но и сбор данных об отношениях кабарги с другими обитателями леса. Хотя случайные встречи с кабаргой на небольших расстояниях и случаются, в большинстве случаев она избегает человека, исчезая до того, как он ее заметит. Но бывают исключения.
Так, во время слежения за одним из привыкших взрослых самцов по имени Искатель, я всего в 12–15 метрах от себя заметил другую небольшую кабаргу, которая была мне неизвестна. Был солнечный день, и кабарга вся светилась в лучах, за что и получила имя Светлячок. Этот сеголеток-самец при первой нашей встрече разгребал из-под снега древесный гриб у комля дерева, иногда поворачивая голову в мою сторону. Когда лакомый кусочек был съеден, Светлячок направился далее, но при попытке приблизиться к нему на 6–7 метров — убежал. Только через несколько дней удалось установить с ним стабильный контакт. Тем не менее, Светлячок отличался от других привыкших к нам на Зимовейном сеголетков повышенной осторожностью, которую он сохранил и в последующем.
В местах, где присутствие людей обычно, но при этом они не преследуют кабаргу, наблюдать ее можно чаще. К лесным избушкам и кордонам животные относятся как к обычному элементу среды обитания, и, подходя к некоторым из лесных строений, мы замечали следы кабарги у стен и даже на крыше. Приморский краевед и журналист Евгений Суворов в своей книге «Заповедное Приморье», ссылаясь на российского посла в Китае Избранта Идеса, отметил, что еще в XVIII веке китайцы без особых усилий выслеживали и убивали кабаргу, так как она «не убегает и не обороняется». Кстати, длинные саблевидные клыки взрослых самцов кабарги служат исключительно для выяснения отношений друг с другом, — ни разу не было замечено их применения для обороны от хищников или человека.
Однако при активной охоте на кабаргу со стороны человека она стала вести себя осторожно не только на участках охотников, но и на охраняемых территориях. Когда кабарга при длительном следовании за ней правильно оценивала скромные возможности преследователя, то обеспечение собственной безопасности сводилось, в основном, к поддержанию небольшой оборонительной дистанции, близкой к индивидуальной. Большинство крупных зверей (олени, косули и даже кабаны), к которым кабарга, вероятно, относит и человека, не представляют для нее опасности. Например, кабаргу наблюдали вместе с благородными оленями-изюбрями на водопое.
Несколько раз случалось, когда кабарожки, преследуемые харзами или соболем, почти вплотную подбегали к человеку, в том числе следующему на снегоходе, пережидая таким образом опасность.
Реакция кабарожек на движущийся в лесу субъект сначала всегда основана на восприятии сигналов, сопутствующих перемещению, в качестве потенциально опасных, что вызывает их настороженность. Затем кабарга выделяет признаки, которые запоминает как присущие неопасным или безразличным субъектам. Визуальное распознавание приближающегося субъекта, безусловно, тоже играет роль, как и его запахи, и звуки шагов, поскольку каждый вид животных имеет особую размерность чередования шагов и производит вполне определенные шумы. Хищники, обычно охотящиеся за кабаргой, вдали от нее издают меньше тревожащих ее звуков, особенно рысь, которая подкрадывается к кабарге почти вплотную. С близких расстояний спугивают кабаргу также соболь и харза.
Поведение кабарги явно адаптивно к обнаружению не только хищника определенного вида, но и всего их возможного «набора». Нередкие остановки с «замиранием» у стволов деревьев, пней и других маскирующих объектов, «шарахания» при треске веток, резких порывах ветра и даже криках птиц — все это способствует избеганию столкновений с хищником, в том числе и напавшим неожиданно, из засады или из-за какого-либо препятствия.
Особенно следует отметить обычное реагирование кабарог на тревожные голоса, шорохи и другие звуки, исходящие от птиц.
Кабарга обычно следит за возней многочисленных в таежных лесах синиц, поползней в кронах деревьев, останавливается или убегает при резких криках кедровок и соек, а за ястребами, беркутом и орланами, пролетающими над лесом, наблюдает долго, замирая.
Ее способность замечать летящего высоко пернатого хищника удивляет. Однажды во время моих наблюдений за самкой Неуловимой, в 20 метрах над кронами кедров и тополей Максимовича пролетел ястреб-тетеревятник. Кабарга, собирающая обрывки лишайника со снега с опущенной головой, заметила пролетающего сзади от нее ястреба раньше, чем я, замерла и, повернув голову, долго наблюдала за хищником.
Такое внимание к птицам, способным криками предупредить кабаргу о присутствии хищника, в том числе пернатого, имеет под собой основу. Известны случаи добычи кабарги орланами, беркутом, а также сравнительно «новым» для Дальнего Востока России редким хищником — хохлатым орлом. Последний специально выслеживает кабарог в лесном пологе. В местах, где этот хищник не так уж и редок, например, на нашем ключевом участке Нечетовский у северной окраины Сихотэ-Алинского заповедника, кабарги старательно маскируются на лежках. Нередко они выбирали место для лежки в особенно защищенных местах: под стволами упавших деревьев, в нишах вывороченных их комлей, в густых зарослях хвойного подроста. Тот факт, что подобные лежки не могут защитить кабаргу от наземного хищника, способного пролезть «в любую щель» и неожиданно для кабарги появиться из-за ее спины, явно указывает на ожидание ею нападений с воздуха.
Безусловно, подпускание кабаргой такого крупного субъекта, как человек, медленно идущего по ее следу, но не совершающего каких-либо опасных для нее действий, основано на эволюционно предопределенном отношении кабарги к достаточно безразличным для нее животным. Я не могу утверждать, что кабарги тоже старались поддерживать с нами контакты. Прекращая ежедневное слежение, я останавливался, а кабарга, даже самая привыкшая, все дальше и дальше уходила от меня, занимаясь своими обычными делами, то есть собирала фрагменты пищевых растений, лишайника, древесных грибов. И все же…
Две кабарги после длительного моего отсутствия начинали сами следить за мной. В 2007 году Искатель после того, как я обошел часть территории, где располагался его участок обитания, почти точно по моим следам прошел больше километра, повторяя все повороты. На следующий день произошла наша встреча.
При отсутствии враждебных действий кабарги были, по крайней мере, не против моего присутствия в местах их обитания и регулярного наблюдения за ними с безопасного расстояния.
Они вели себя обычным образом: собирали пищу, преследовали зашедшего на их участок соседа и всего в нескольких метрах от меня спокойно спали. В некоторых случаях, когда при ветре с деревьев падала кухта — комки или хлопья снега, или резко вскрикивала кедровка, кабарги подбегали ко мне почти вплотную. Затем, оценив эту минимальную дистанцию как критическую, увеличивали ее и продолжали собирать пищу или укладывались на отдых. Таким поведением особенно отличался Мышка — одна из наиболее приученных ко мне кабарожек. Не исключено, что привыкшие звери чувствовали себя в большей безопасности в моем присутствии.
Основные хищники, охотящиеся за кабаргой в лесах Сибири и Дальнего Востока, относятся к некрупным, средним по размеру животным. Такой мощный хищник, как тигр, добыча которого обычно представлена крупными копытными (изюбрем, кабаном, пятнистым оленем, косулей), редко нападает на кабаргу, обычно лишь при случайной встрече с ней. Медведи, бурый и гималайский, также нечасто охотятся на верткое животное, предпочитая, помимо растительной пищи, питаться падалью и остатками трапез других хищников, в том числе тигра и рыси. В Сибири кабарга представляет собой добычу лисицы, а также росомахи. На Среднем Сихотэ-Алине кабарга обычно становится жертвой харзы, рыси, реже соболя.
Харзы, чаще охотясь группами из нескольких особей, обычно добывают кабаргу после протяженного преследования, вплоть до 10 км, в то время как рысь подкрадывается к кабарге, собирающей пищу или отдыхающей. Соболь преследует кабаргу, многократно атакуя и нанося многочисленные раны. В Сибири, по данным зоолога Владимира Кожечкина, кабаргу от нападений соболя не спасают и скалы-отстои, на которые звери забираются, чтобы защититься от лисицы или охотничьих собак. Рыси, соболи и харзы нередко встречаются в местах обитания кабарги на Сихотэ-Алине, где мы вели наблюдения. Поэтому кабарга должна обладать поведением, позволяющим избежать встречи с каждым из этих хищников.
Так оно и есть. Кабарги, несмотря на привыкание к нам, полностью сохраняли свое оборонительное поведение при встрече с хищниками, в чем мы не раз убеждались, расшифровывая по следам результаты охоты на них харзы и рыси. Старик только за одну зиму был дважды атакован группами харз, как и другой самец — Искатель. К ним добавим взрослых самцов Мышку и Героя, двух самок и еще нескольких особей, сумевших уйти от групп харз после длительного преследования.
Уникальная особенность кабарги привыкать к близкому присутствию человека и сохранять такое свойство поведения на всю жизнь позволила выяснить множество неизвестных ранее качеств ее экологии и поведения в естественной среде обитания. О них мы расскажем в следующий раз.
P. S.
Мы надеемся, что наши исследования послужат сохранению кабарги в горных хвойных лесах, интенсивно разрушающихся из-за массированных вырубок и обширных пожаров. Массовое использование охотниками петель для добычи кабарги с целью получения мускуса также приводит к значительному сокращению этого ценного вида древних копытных.
