Кубань производит 4% всего российского мусора и занимает по этому показателю четвертое место в стране. В регионе всего 15 законно работающих полигонов и 118 — незаконных.
Свалки отравляют не только местных жителей, но и окружающую среду — воду и плодородные сельхозземли. Купаясь в отходах под жарким солнцем, растут знаменитый кубанский рис и белореченская клубника.
После сделанного 12 января заявления губернатора Краснодарского края о том, что проблема отходов является главной для региона, редакция «Кедр.медиа» отправила корреспондента на Кубань, чтобы рассказать не о привычных туристам горах, а о горах мусора, отравляющих растения, животных и самих людей.
Часть I. Опухоль станицы Полтавской
Широкие квадраты рисовых полей, омываемые водными каналами, меньше сотни километров до Азовского моря. Станица Полтавская — «житница зерновых». Здесь выращивают порядка 40% российского риса.
У Полтавской — печальная история. В декабре 1932 года все население отсюда выселили на Урал, в Сибирь и Казахстан за невыполнение плана по заготовке зерна. 12 563 человека были вывезены в столыпинских вагонах всего за 11 дней. А сегодня многие жители только и мечтают, чтобы продать свои дома и переехать.
Уже почти пять лет их жизнь делает нестерпимой Полтавский мусорный полигон, куда свозится мусор из Красноармейского, Крымского и Славянского районов Кубани. На полигоне не только складируются бытовые и, возможно, ядовитые отходы, но и переплетаются интересы местных чиновников и бизнесменов, являющихся по сути одной семьей.
Травить по-братски
Полтавский мусорный полигон находится в десяти минутах езды от центра станицы. Дорога к нему идет через улицу Тельмана, на которой стоят четыре десятка домов. Местный активист Сергей Сальников рассказывает, что мусоровозы ездят здесь круглосуточно.
Грузовики действительно то и дело обгоняют нас. И из кузовов на обочину слетают то пакеты, то куски пластиковых упаковок. Едут с таким грохотом, что непонятно, как люди у этой дороги живут — позже местные расскажут мне, что по замерам Роспотребнадзора уровень шума здесь в два раза превышает допустимую норму в 55 децибел: это опасно развитием заболеваний — от неврозов до язвенной болезни и проблем с сердцем.
В нескольких сотнях метров от полигона Сергей показывает мне «знаменитый на весь край мост». В Полтавской его именуют «мостом дяди Юры» — в честь Юрия Трубачева, инвалида-колясочника, устроившего одну из первых громких протестных акций против полигона. Трубачев не единожды выходил в одиночные пикеты с плакатами «Остановите мусорный геноцид!» и «Нет свалке в Полтавской», а в августе 2022 года на три часа перекрыл мусоровозам дорогу и потребовал встречи с главой Красноармейского района Юрием Васиным. Полиция угрожала инвалиду и пыталась сдвинуть его коляску с дороги, но безуспешно. И хотя чиновник на разговор так и не пришел, пример Трубачева вдохновил местных жителей, и спустя месяц, 5 сентября, мост перекрывали уже полсотни станичников.
— Мы сидели до позднего вечера, — вспоминает Сергей. — И дождались: в присутствии полиции и журналистов Васин пообещал, что решит проблему с полигоном и что никого из протестующих не будут преследовать. Его слова оказались пустыми. Начались репрессии, власти устроили настоящее судилище. Мне и другим активистам выписывали штрафы. Но такая боль случилась на нашей земле, что отступать некуда.
Еще несколько лет назад полигон в Полтавской был небольшой свалкой, куда местные свозили свой бытовой мусор. Участок под нее был выделен в 90-е — объемы вывозимых отходов были в сотни раз меньше и не представляли, по словам местных, угрозы ни для здоровья людей, ни для рисовых чеков. Но все изменилось, когда главой Красноармейского района в 2011 году стал Юрий Васин. В том же году свалка превратилась в полигон.
Канава для сбора фильтрата. Фото: Арден Аркман / Кедр
— По документам на ней ничего не изменилось, никаких технологических линий не добавилось. Но этот участок земли получил лицензию и стал полигоном, — рассказывает председатель общественного совета по закрытию Полтавского мусорного полигона Наталья Гаряева.
В 2012 году родной брат главы района Владимир Васин вместе с соучредителями Натальей Вакуленко (дочерью главы района) и Раисой Шевчук создали ООО МП «ЖКХ». И уже в 2013 году районная администрация заключила с этой компанией договор аренды четырех земельных участков для размещения отходов. Срок аренды — 49 лет.
Госконтракты на вывоз мусора получило ООО «Лотос 2010», директором и учредителем которого является также Владимир Васин. Это же предприятие, судя по заключенным госконтрактам, занимается сбором отходов противотуберкулезного диспансера и других районных больниц.
За время руководства полигоном семья главы района заработала на вывозе мусора 149,9 млн рублей.
В 2021 году оператор полигона МП «ЖКХ» сменил владельца — новым бенефициаром стал Александр Марков, который также руководит подмосковной фирмой ООО «Галеон». При этом собирающая отходы компания «Лотос 2010» осталась за семьей главы района.
«Галеон» Александра Маркова, на первый взгляд, с мусорной отраслью никак не связан, основная деятельность компании — аренда и управление собственным или арендованным нежилым недвижимым имуществом. Но ее учредитель Андрей Половинкин владеет рядом фирм, занимающихся сбором и утилизацией как неопасных, так и опасных отходов: только выручка принадлежащего ему московского ООО «Вива Транс» за 2021 год составила 3,5 миллиарда рублей.
Словом, бенефициары свалки, похоже, становятся все более влиятельными.
Тарелка риса на гнилой воде
Санитарные нормы и правила для участков земли, которые выделяются под мусорные полигоны, довольно жесткие: необходимы системы сбора фильтрата, пруды-испарители, водоупорный слой, сортировочные линии. Но в Полтавской на этом решили сэкономить. По жалобам станичников Росприроднадзор 16 раз выявлял нарушения в работе полигона.
И лишь в конце прошлого года — на десятый год функционирования свалки — суд обязал ООО МП «ЖКХ» сделать дренажную систему и очистные сооружения.
Жителей станицы пугает и постоянный рост полигона: с 2019 года отходы сюда начали завозить не только из Красноармейского, но и из Крымского и Славянского районов Краснодарского края, а в конце 2021 года станичники узнали, что мусор к ним повезут и из Сочи. Сейчас они требуют раз и навсегда закрыть полигон без каких-либо компромиссов. И объясняют это, в том числе, возможным отравлением риса.
Сергей Сальников на мосту, под которым течет оросительный канал для рисовых полей. Фото: Арден Аркман / Кедр
Сергей Сальников показывает на ров шириною 2-3 метра. Это оросительный канал для рисовых чеков под названием Р-6 («Распределительный»). Чеком называют пахотный участок для выращивания культур, залитый водой, которую удерживают земляные валы.
— По этому каналу вся рисовая система, которая окружает свалку, весной и летом снабжается водой. Это водный объект, который не должен находиться в такой близости к полигону. Минимальная зона — один километр, — говорит Сальников.
Канал простирается почти до самой свалки. Сергей рассказывает, что эта часть станицы располагается в низменности, и до создания в 1970–1980-х годах рисовой системы тут располагалось озеро, а под землей и сегодня находится большое количество водных артерий.
— Все вещества со свалки попадают в эту воду, — говорит активист.
В прошлом году жители Полтавской брали пробы воды из канала, проходящего по западной стороне полигона, рядом с рисовыми полями. Результат оказался предсказуемым: содержание аммиака — в 4,9 раза выше нормы, фенолов — в 5 раз, бромид-иона — в 20,5 раз, йодид-ионов — в 6,7 раз, свинца — в 1,8 раз. Кроме того, выяснилось, что помимо химического заражения вода подвергается и бактериологическому: в воде сбросного канала было обнаружено большое количество обобщенных колиформных бактерий, свидетельствующих о фекальном заражении.
— Нам рассказывают, что канал этот сбросной, и из него не берется вода для орошения. Таким образом оправдывают сброс в него фильтрата. А мы нашли насосную станцию, которая по документам не эксплуатируется с 2006 года, но мы фиксировали, что она включается, и эта вода по кругу летом несколько раз ходит. Они включают насос и заново закачивают ее в оросительные каналы, но по документам этого нет, — отмечает Наталья Гаряева.
Глава Росприроднадзора Светлана Радионова в своем telegram-канале превышение концентрации загрязняющих веществ в сбросном канале, к слову, признала. Но заявила, что причина — не в свалке, а в плохой работе очистных сооружений канализации.
Анализ растущего близ свалки полтавского риса на содержание вредных веществ официально ни разу не проводился. Активисты не могут этого сделать, ведь для этого по сути нужно будет зерна украсть — в розницу фермеры его не продают. А чиновники беспокоятся о рисе в другом разрезе.
— У них самая большая проблема, что имидж кубанского риса портится. Власти района нам сказали, что мы агрессивное меньшинство, которое непонятно, чего хочет. Вы рис, мол, не трогайте, рис — это наши налоги, — говорит Наталья Гаряева.
Сами фермеры, арендующий рисовые поля, опасения местных жителей не комментируют.
— Для них бизнес, видимо, превыше всего. Мы не наблюдали с их стороны движений: нет такого, чтобы они пошли в суд, выступили как пострадавшая сторона или хотя бы третьим лицом. Они молча ходят, собирают пакеты со своих полей и стараются все это замять, чтобы продажи риса не встали.
Проверка риса при сдаче его на элеваторы, по словам жителей Полтавской, проводится выборочно. И как выбрать для проверки именно тот рис, который растет у полигона, непонятно.
Как убивает свалка
Воздух разогревается, температура становится плюсовой, и в прокопанной вокруг полигона канаве начинает сочиться жидкость. Сергей говорит, что это — одно из самых вопиющих нарушений требований к обустройству полигонов.
— Эта канава — так называемая сборочная емкость для фильтрата. Предполагается, что сюда будет стекать фильтрат, и работники свалки его благополучно соберут. Но дно этой емкости должно быть выстлано специальными пленками, препятствующими попаданию фильтрата в почву, а здесь никакой пленки нет. И, конечно же, ничего здесь не чистится.
Канава действительно завалена мусором — ее дно и разглядеть сложно, вокруг бурьян почти в человеческий рост. Если наклониться к ней — чувствуешь, как запах усиливается и становится едким, как в химической лаборатории.
— Фильтрат — это лютый концентрат всей таблицы Менделеева, — говорит Сергей. — Здесь не только отходы органики, но и тяжелые металлы, и фенол. Все это, попадая в окружающую среду, приводит к деградации нервной системы и поражению мозга живых существ.
Мы проходим буквально несколько шагов и в паре метров от подножия свалки видим черное тельце мертвого скворца, лежащее на бетонной плите. Перья блестят на солнце, глаза открыты — птица словно была жива еще пару минут назад. Над самой свалкой то и дело взмывают стаи чаек, садятся на верхушку полигона, роются, будто ищут еду.
— Птиц здесь огромное множество круглый год — замечает Сергей. — Они прилетают в поисках пищи. Естественно, заглатывают пакеты и продукты, которые разлагаются. Происходит заражение, а дальше — гибель. Зараженная живность может умереть не здесь, а в охотничьих угодьях — они рядом, а там лисы, волки, еноты, другие животные, которые поедают этих птиц.
С поля, где уже пошли первые зеленые всходы, улетает стая чаек, но одна из них порхает в метре от земли, присаживается, прыгает и падает, отчаянно хлопая крыльями. Мы подходим ближе, когда чайка уже бросает попытки улететь.
— Видите, на ее крыльях липкая слизь, а сама птица все время сглатывает — она отравилась мусором, мы такое наблюдаем постоянно, — говорит Сергей.
На соседнем поле замечаем другую одинокую чайку — при нашем приближении она и не шелохнется, сидит, будто прибита к земле. Симптомы все те же: безостановочное глотание и непонятная субстанция на крыльях. Помочь птице, по словам Сергея, уже нельзя.
Мусором животные могут полакомиться не только на полигоне, но и на полях — куски пластиковых пакетов и гниющих коробок разлетаются далеко за его пределы при малейшем ветре.
— До недавного времени уборка вообще не осуществлялась, — рассказывает Сергей. — На каждом тростнике, камышинке, веточке висело по пакету. Дно каналов, которое мы сейчас не можем видеть из-за льда, все устлано пакетами. И это дополнительный фактор загрязнения окружающей среды, в которой выращивается рис.
На поверхности каналов действительно видны вмерзшие в лед пакеты и тела мертвых чаек.
Терпеть во имя инвестиций
В опасной близости от полигона находятся не только рисовые поля и места обитания птиц и зверей, но и дома станичников. Людмила Борисовна, 66-летняя пенсионерка, так и говорит, что живет на помойке — ее дом стоит на улице Тельмана в 600 метрах от полигона. Разговор она начинает с того, что цитирует губернатора Краснодарского края Вениамина Кондратьева, который в январе задал риторический вопрос:
«Три десятилетия люди спокойно жили рядом с полигоном, а теперь они на это не согласны?»
— Мы не возражаем, в каждом сельском поселении есть свои свалки, — говорит женщина, — но 30 лет наша свалка работала только для станицы Полтавская, а сейчас мусор везут с трех районов. У нас свалка на землях сельхозназначения. Я понимаю, инвестор заплатил деньги, но он же видел, что берет.
Людмила Борисовна снова ссылается на слова губернатора, сказанные им на прямой линии в январе 2023 года: «Два года назад на полигон в Полтавской пришел инвестор, который уже вложил в реконструкцию 50 миллионов рублей. Взять и закрыть проект сейчас — потерять не только этого инвестора, но и отпугнуть других потенциальных инвесторов от региона. Нанести огромный ущерб репутации Краснодарского края, как места для ведения бизнеса».
— Почему сейчас, на фоне скандала, инвестор продолжает вкладывать деньги? Почему все думают о деньгах инвестора, а не о том, какой вклад они вносят в нашу станицу? Что делать людям, которые живут непосредственно по ходу маршрута машин, идущих день и ночь? Даже в тюрьме дают людям возможность отдохнуть. У соседей — в трех метрах от окон идут машины, по 30-40 каждые сутки. Никто не высыпается. На железнодорожных путях, если есть приближенность к домам, экраны ставят, а у нас нет экранов, кругом степь.
Активисты проводили исследования — согласно протоколу, уровень шума превышает норму в два раза, и это может приводить к проблемам со здоровьем. Беспокоит пенсионерку и недостаточная изоляция отходов на самом полигоне.
— Когда на улице сильный ветер, у нас вместо птичек в небе пакеты разноцветные летают — никакой их забор не держит. И ладно пакеты, никто ведь не знает, какую гадость везут, на машинах указано, что это отходы первой и второй степени опасности. Летом, когда поля заливаются, идет испарение, плюс свалка — все это поднимается вверх, а ночью опускается, и воздуха нет. Я астматик, чувствую это все очень хорошо. В общем, я тут сейчас наговорила не на одну головомойку, а если хорошо ковырнуть, все не один год [тюрьмы] получат.
Людмила Борисовна знает, о чем говорит: за протесты против свалки у них с мужем на двоих — 85 тысяч рублей штрафа. Административные взыскания есть у многих активистов в Полтавской. Но тем, кого просто штрафуют по административным статьям, можно сказать, еще везет.
Борьба
5 октября прошлого года в станице произошла трагедия. Местный предприниматель и один из главных борцов с полигоном Андрей Гаряев покончил с собой. По мнению его близких, одной из причин самоубийства стал штраф в 32 миллиона рублей, наложенный в июле 2022 года Абинским районным судом на принадлежавшую Гаряеву компанию «Камавторесурс». Предприятие обвинили в неисполнении контрактных обязательств с причинением существенного вреда (ч. 7 ст. 7.32 КоАП) — из-за срыва сроков сдачи в эксплуатацию Центра единоборств в Абинске. Сам Гаряев настаивал, что сроки были сорваны по независящим от него обстоятельствам: часть проектной документации была предоставлена «Камавторесурсу» уже после окончания сроков контракта.
— Этот штраф был назначен в отместку за полигон, — заявляет супруга погибшего Наталья. — Он очень подорвал моральное состояние Андрея. На фоне стресса у него началось отторжение печени. Я в августе стояла перед прокуратурой с плакатом, что они убивают человека.
Самоубийство оказалось тем трагичнее, что в ноябре прошлого года кассационный суд общей юрисдикции отменил штраф, согласившись с доводами бизнесмена.
— Я так понимаю, департамент внутренней политики края пытается всех послушными сделать, — говорит Наталья. — В соцсетях чиновников — только положительные смайлики. Мы можем только одобрять: ставить лайки, огонь, в ладоши хлопать. Поэтому естественно, что когда ты встаешь на путь борьбы, надо быть готовым к тому, что власть будет подленько себя вести.
И станичники оказались готовы: осенью прошлого года более двух тысяч человек на народном сходе потребовали от властей района закрыть полигон.
— Глава района пообещал подать иск в арбитражный суд о прекращении деятельности полигона. Тогда я с трибуны ему сказала, что вы идете в этот суд, чтобы его проиграть, — рассказывает Наталья Гаряева.
И действительно: в декабре Арбитражный суд Краснодарского края отказал администрации Красноармейского района в удовлетворении иска с требованием закрыть полигон. По словам Натальи, сами требования в иске были прописаны «коряво», потому суд и принял такое решение. При этом рычаги для закрытия полигона у администрации района остаются — например, можно просто расторгнуть договор аренды, потому что земля под полигоном — муниципальная.
Впрочем, на это у чиновников тоже есть свой ответ. Губернатор Краснодарского края Вениамин Кондратьев на прямой линии с жителями заявил, что расторжение контракта с инвестором не решит проблему: «Мусор как был, так и останется, потому что его физически некуда убрать — на Кубани нет земли для новых полигонов».
При этом нельзя сказать, что у активистов вовсе нет никаких успехов. Во-первых, им все-таки удалось отбиться от сочинского мусора — возить отходы главного курорта страны в Полтавскую не будут: формально, потому что здесь нет надлежащей сортировки.
А в октябре 2022 года Красноармейский районный суд удовлетворил требования районного прокурора и обязал ООО МП «ЖКХ» устранить нарушения при эксплуатации свалки — устроить систему отвода биогаза, дренажную систему и локальные очистные сооружения, разработать нормативы образования отходов, обеспечить технологический цикл по изоляции отходов.
Наталья собирается работать с судебными приставами по устранению нарушений, выявленных прокуратурой. Большинство из них она считает невыполнимыми и надеется, что полигон закроют. Впрочем, просто закрыть полигон — тоже мало. Нужна и рекультивация.
Смогут ли активисты добиться своего — вопрос открытый. Давление на них усиливается. 20 января на Наталью Гаряеву написали заявление в полицию — приезжий из Томска сообщил правоохранителям, будто активистка предлагала ему 350 тысяч рублей за убийство главы Красноармейского района Юрия Васина. Свою причастность она отрицает и считает, что это обвинение связано с ее протестной деятельностью. Возбуждено ли уголовное дело по факту «готовящегося покушения» — неизвестно. Статуса подозреваемой у Гаряевой нет.
Часть II. Смрад над Белой рекой
Битва, сравнимая с «полтавской», идет сейчас и в 50-тысячном Белореченске. Здесь активистам не удалось отбить сочинские отходы, и вот уже пять лет на местный полигон ежегодно сваливаются сотни тысяч тонн мусора из города-курорта и еще четырех районов: Апшеронского, Белореченского, Горячеключевского и Туапсинского. Жители города задыхаются от запаха свалки и протестуют, ведомства фиксируют вред для окружающей среды, но власти закрывать полигон не собираются.
В 2021 году глава Министерства природы РФ Александр Козлов посетил белореченскую свалку и заявил, что край не справился с мусорной реформой и игнорирует экологические нарушения. На прошедшем в том же году совещании, в котором участвовали глава Кубани Вениамин Кондратьев и глава Росприроднадзора Светлана Радионова, было озвучено, что каждый год на полигон поступает 580 000 тонн мусора, из них 330 000 тонн везут из Сочи. В 2021 году на свалке хранилось уже 1 485 000 тонн отходов, что превышает норматив ее вместимости (903 000 тонн) на 60%.
Единственным решением проблемы власти сочли строительство второй очереди полигона, для чего теперь необходимо перевести окружающие земли из сельскохозяйственных в промышленные. Первый раз об этом заговорили еще в 2020 году — тогда районные депутаты отказались поддержать проект, а жители собрали 10 000 подписей против, но в мае 2021-го власти подтвердили намерения закрыть действующую свалку и обустроить новый полигон. В январе в ходе прямой линии губернатор Кубани Вениамин Кондратьев пообещал, что к Белореченской свалке добавят 4 гектара территории, что продлит ее работу на срок до трех лет.
Пятиэтажный дом отходов
Белореченск — живописный город, омываемой рекой Белой, на которой стоит крупнейшая в Краснодарском крае гидроэлектростанция. Но привлекательным для жизни и туристов, по мнению самих горожан, его уже назвать нельзя: всему виной доминирующая городская высота — холм мусорного полигона.
Местная активистка Наталья на встрече сразу же трогательно признается, что хочет показать красоту города — «чтобы стало понятно, почему местные его так сильно любят». Мы идем на вершину одного из холмов, которыми окружен Белореченск. Здесь открывается вид на слияние природы и цивилизации: с одной стороны — промышленные здания, дымящие трубы, жилые массивы и автомобильные мосты, а с другой — бурная река, предгорья Северного Кавказа, дубовые и сосновые леса.
Первый в Белореченске мусорный полигон начал работать в 1974 году. Его мощностей вполне хватало для горожан и жителей ближайших населенных пунктов. Но в конце 2012 года к предстоящей Олимпиаде начал готовиться Сочи, и отходы оттуда стали возить к белореченцам. Не рассчитанный на такую загрузку полигон начал резко наполняться, а место в нем — заканчиваться. Уже тогда местные жители принялись жаловаться на невыносимый запах и несоответствующие закону условия хранения отходов. В 2013 году недалеко от первого полигона начали строить второй.
Наталья вспоминает, что «маленькая кучка быстро выросла с пятиэтажный дом». И сегодня свалка представляет собой курган площадью 56 гектаров, а высотой — 50 метров.
Если смотреть с холма, то в ясную погоду полигон можно увидеть на самом горизонте за жилыми домами. Место для нового полигона было выбрано тоже неудачное:
— Все нарушения по размещению, которые возможны, они все там есть, — говорит Наталья. — У нас город в низине, как в чаше, а свалка наверху. И роза ветров так устроена, что 80% ветров на город идут со свалки.
Наталья с теплотой отмечает, что город растет и хорошеет: за последние годы открыто три спортивных школы и бассейн, много борцовских клубов, в скверах идет благоустройство и высадка новых деревьев… а полигон тем временем тоже продолжает расти вместе с объемами свалочных газов и возмущением жителей.
Полигон состоит из двух серых холмов, примыкающих друг к другу. У его подножья находится сортировочная станция и стоянка для мусоровозов. На самом верху кургана лениво работает экскаватор, перебирая куски разноцветного пластика, картона и прочие отходы, смешанные с грунтом. Синие тонары проносятся по дороге к полигону раз в полчаса — Наталья обращает внимание, что практически сразу они поднимаются на полигон и сваливают отходы, минуя сортировочную станцию. В объектив видеокамеры удалось поймать этот момент: тонар поднялся, вывалил мусор на вершине и спустился вниз. Утверждать, что эти отходы перед подъемом на полигон не были подвергнуты обязательной сортировке, конечно, нельзя, но консистенция говорит о том, что, скорее всего, их ссыпали в неизменном виде.
На километры от полигона простираются сельскохозяйственные земли — поля уже зеленеют, фермеры и рабочие возятся в теплицах. Выращивают здесь, по словам, Натальи, в основном клубнику, а также овощи и культуры, которые затем продаются на местных рынках и в других регионах тоже.
Жители поселка МТФ-1 кричат о своей беде, но властями до сих пор не услышаны.
Поселок, которого нет
Раньше на месте МТФ-1 был колхоз имени Ленина, сейчас от него осталась одна улица, ферма и пара десятков домов вдоль дороги. Население — 130 человек, из которых 37 — дети. Свалка нависает над поселком как гора, от домов до нее всего 800 метров, а значит они расположены прямо в санитарно-защитной зоне. По законодательству люди не должны жить настолько близко, а по документам как бы и не живут.
Местная жительница Флора работает в сельскохозяйственной отрасли. Свалка ее особенно не тревожила до конца 2018 года, когда, по словам женщины, «стало вонять».
— Я начала задыхаться. У меня пошла на свалочные запахи аллергическая реакция, приходилось пить лекарства. Мы в администрацию, в прокуратуру обращались, а там советовали звонить 112 и жаловаться, что мешает запах. У нас сначала принимали звонки, хоть и грубили в ответ: «Опять вы? Снова вы, МТФ?» А потом, видимо, кинули в черный список, потому что мы уже не могли дозвониться. В 2019 году у меня заболел ребенок, хотя до этого все пять лет ни разу в больнице не лежали, а тут иммунитет дал сбой — и развился системный геморрагический васкулит. Мое предположение, что причиной могут быть свалочные газы. Ему поставили инвалидность — лечили и в Краснодаре, и в Москве. И мы решили переезжать, потому что находиться в поселке стало опасно для его жизни.
После того как Флора вместе с ребенком переехали из МТФ-1 в Белореченск, у сына началась ремиссия, но ему до сих пор приходится принимать лекарства. В ее доме в поселке живет бабушка, о продаже женщина и не задумывается.
— Кто купит жилье возле свалки? Я когда туда иду, сразу запах ощущается, нос и горло забивает. Надеюсь, по программе «Ветхое жилье» нас когда-нибудь переселят.
Хотя дома в поселке официально признали ветхими, а жители там прописаны, на кадастровой карте у МТФ-1 совсем другие вводные: сельхозземля и нежилые постройки. То есть формально поселка как будто и нет.
— Они должны были переселить нас, а уже потом открывать свалку. А сейчас там целая гора уже — если нас признают [жилым поселком], то обяжутся переселить, а никто этого делать не хочет. Каждую семью надо переселять куда-то, это большие деньги. Поэтому, наверное, нас никто и не хочет признавать.
Мария, которая все еще проживает в поселке, на вопрос, как живется, отвечает: плохо.
— Недавно на полигоне случился пожар — дыма было очень много. А так зловоние каждый день, запах неописуемый. У нас тут дети грудные — из-за вони мы не можем даже выйти погулять, сидим дома и не можем открыть окна для проветривания. У меня дочка-аллергик, от запаха одышка начинается.
О том, что поселка нет на карте, жительница тоже слышала — и удивлялась: все дома приватизированы и находятся в собственности. Беспокоит Марию не только запах, но и влияние свалки на сельхозземли.
— У нас кто-то держит поля — я считаю, что это уже опасно, потому что свалка рядом, все эти токсичные газы, яды, это все не нормально. У нас колонки [уличные, с водой] убитые, мы сами боимся: там же вода и почва, потому ставим фильтры.
Пенсионерка Виктория Сысоева проживает в поселке с 1976 года — с пожилыми родителями, имеет инвалидность по зрению, но принимает активное участие в протесте против полигона. Ее полуразвалившийся дом стоит в 800 метрах от свалки, а огород, как и все хозяйство, пришел в запустение.— У нас вода, которую употреблять вообще нельзя. Мы качаем воду в баки, она отстаивается, а потом набираем ее, кипятим, и только потом можем готовить на ней. Когда к нам из Краснодара приехала комиссия по экологии, они взяли анализы и сказали:
«У вас не то, что вода, у вас даже курица яйцо уже ядовитое несет, потому что курица ходит, клюет. Вот этот газ оседает на все». У нас в огороде все ядовитое растет, поэтому особо и не сажаем.
«Европа нагадила!»
Белореченские общественники назначают мне встречу в центре города. В солнечный теплый день прямо во время интервью воздух вдруг наполняется ароматом скисших и гнилых фруктов. Дмитрий Островлянчик, блогер и экоактивист, обращает внимание — «дует с помойки». Наклонившись, он отмечает, что на уровне головы маленького ребенка пахнет еще сильнее, а значит дети тяжелее переносят заражение воздуха, чем взрослые.
Сам полигон, тем не менее, раньше было за что похвалить:
— Изначально это был идеальный полигон. У него была мембрана выстлана на дне котлована, были проложены трубы для сбора дренажного фильтрата, ванна для осушения фильтрата, это был очень современный комплекс. Рядом стояла станция по сортировке отходов. Мусор привозили в белых брикетах. Полигон не доставлял никаких проблем городу и району, пока кто-то не разрешил везти мусор навалом. Теперь его как гравий вываливают в чашу котлована. И потому свалочные газы из сероводорода, которые тяжелее воздуха, стали прилетать в наш город, — рассказывает Дмитрий.
Работники полигона, по словам Островлянчика, сначала лукавили и причиной запаха называли деятельность птицефабрики, но активисты лично выезжали и на ее очистные сооружения, и на свалку — и пришли к выводу, что виноват все-таки мусор.
— Это экологический геноцид, когда нас в угоду другим районам хотят превратить в какое-то гетто. Мощность комплекса слабая, сортировка отходов не производится. Мы смотрели морфологию мусора: вторичные материальные ресурсы, то есть бутылки и строительный мусор — все там лежит, нас просто обманывают. Классы отходов там все: от первого до четвертого, мы и батарейки находили, и аккумуляторы, и провода, и даже мертвых домашних животных.
Два года назад Дмитрий пытался объяснять дирекции полигона необходимость в системе пожаротушения, но его аргументы начальников не убедили. И когда в декабре 2022 года полигон загорелся, пожар занял сотни метров, а дым летел на плодородные поля, где посажены озимые, рапс, подсолнух, кукуруза, хлеб, пшеница. Активист считает это только началом бед:
— Полигон набрал необходимый объем газа и теперь может воспламениться, даже если одна консервная банка «теранется» о другую, искра образуется — и вот новый пожар.
Дмитрий сетует, что даже проверки ведомств не могут улучшить ситуацию: в 2020 году после одной из проверок Роспотребнадзор постановил закрыть полигон на 20 дней, но закрытым он оставался лишь трое суток:
— Сочи закопалось в мусоре — его стали вываливать в Горячем ключе на химплощадках, и потому через три дня полигон уже отрапортовал, что все нарушения устранены.
В начале 2021 года Роспотребнадзор выявил 27 нарушений природоохранного законодательства в работе белореченского полигона, наложил штрафы на сумму 1,186 млн рублей. Однако, по словам активиста, даже половина предписаний об устранении нарушений выполнены не были. Общественники и сами пытались взять пробы:
— Я лично получил просьбу от моих друзей. Они сказали: Дима, сколько нужно, столько мы дадим — закажи, пожалуйста, независимую лабораторию, исследуйте газ, воздух, почву, воду. Я в четыре лаборатории обращался: в Санкт-Петербурге, в Казани, в Краснодаре, в Ростове. И когда они узнавали, что нужно ехать в Белореченск, через два-три дня после этого мне приходил отказ.
Отписки приходят и по всем жалобам активистов — они стояли в пикетах, собирали подписи, ездили в приемную президента, куда отвезли фото и видеодоказательства того, что свалка работает с нарушениями. Однако федеральные власти спустили обращения обратно в край, а местные чиновники завалили людей обещаниями. Дмитрий удивляется:
— Почему им не воняет? Или деньги не пахнут?
Одно из обещаний чиновников показалось жителям не пустым, но пугающим: в декабре 2022 на круглом столе по поводу «мусорной реформы» в Краснодарском крае генеральный директор АО «Крайжилкомресурс» (компания-оператор свалки) Геннадий Быков заявил, что реконструкция Белореченского полигона будет выполнена в виде увеличения его площади на четыре гектара, а для дегазации установят факел.
Общественник Виктор Базарный рассказывает, почему этот способ вреден для окружающей среды:
— Главная задача дегазации полигона — убрать запах. Если поставить факел, то он трансформирует вонючий газ в более вредные и опасные вещества.
Наши активисты были на полигоне «Кучино», где работает австрийская установка по сжиганию свалочного газа. Общеизвестно, что для образования диоксинов необходима температура 200–1200℃ (максимальное их образование происходит при температуре 600–900℃). Белореченцы, присутствующие на полигоне «Кучино», зафиксировали, что австрийская факельная установка работала при температуре 900℃, то есть в зоне максимального образования диоксинов, а температура полного разложения диоксинов в открытом факеле — 1250 градусов и выше. То есть факелы способствуют не разложению диоксинов, а напротив — их образованию.
При исследовании семи свалок в Великобритании в 1997 году было обнаружено около 140 веществ, входящих в состав свалочного газа. Если провести объективные замеры на нашем полигоне, то картина будет намного печальнее, потому что в Европе свалки формируются из сортированного мусора, а в Белореченск возят несортированный мусор из Сочи. Поэтому при сжигании свалочного газа у нас на полигоне появляются серьезные риски получить диоксины, фураны, фосген, диоксиды и другие вещества, по токсичности на порядки превосходящие исходные. Австрийское оборудование на полигоне «Кучино» прошло все [российские] согласования и экспертизы, а [в процессе эксплуатации] в исходящих газах от факела были обнаружены диоксины.
Вы спросите, что делать? Первое — нужно применить метод пассивной дегазации, как вариант — с использованием адсорбционных фильтров, которые успешно были применены на полигоне «Саларьево».
Если метод пассивной дегазации не подходит, то применить метод активной дегазации, но вместо факела использовать химические скрубберы, а после них угольные фильтры. Но при этом нужно не забывать, что система активной дегазации более сложная и высокозатратная по сравнению с системой пассивной дегазации. Соответственно, и уровень специалистов должен быть высокий.
И последнее. Для ускорения решения наших проблем необходимо в кратчайшие сроки прекратить возить из Сочи и из других городов несортированный мусор. А для этого нужно ставить на побережье комплекс глубокой сортировки и компостирования ТКО.
Сочи — город федерального значения, туда едут отдыхать люди со всей России. Белореченцы очень, надеются на то, что федеральные власти обратят внимание не только на благоустройство и чистоту в Сочи, но и на наш город, жители которого тоже, согласно Конституции РФ, имеют право на благоприятную окружающую среду.
27 января 2023 года работу полигона в Белореченске приостановили на 30 дней за несоблюдение требований в области охраны окружающей среды при обращении отходов. Об этом в своем telegram-канале сообщила глава Росприроднадзора Светлана Радионова. Она отметила, что АО «Крайжилкомресурс» неоднократно нарушал экологическое законодательство, в том числе эксплуатировал полигон, когда тот исчерпал свои мощности.
Но уже 30 января Краснодарский краевой суд отменил решение о приостановке деятельности полигона. По заявлению властей — в связи с устранением нарушений. Свалка не работала всего три дня — все так же, как и в 2020 году.
По официальным данным, объем всех кубанских полигонов ежегодно увеличивается на 2,6 млн тонн. Жители протестовали против свалок в Горячем Ключе, Новороссийске, Кабардинке, Тимашевске (здесь активистам удалось добиться отмены строительства полигона). В настоящее время почти все отходы в Краснодаре не перерабатываются, а становятся мусором и захораниваются на полигонах. Первый этап борьбы с проблемой начался еще в 2004 году — тогда депутаты законодательного собрания края приняли целевую программу «Отходы», которая закончилась растратой 3,5 млн из бюджета (всего выделить планировалось 926,7 млн рублей из краевого бюджета и более 1 млрд рублей — из бюджетов муниципальных образований), а на ее разработчика завели дело о мошенничестве.
За 10 лет власти планировали создать систему раздельного сбора, сортировки и переработки отходов, построить 8 перерабатывающих комплексов, в частности, в Тихорецком районе (в 2004 году строительство мусороперерабатывающего предприятия оценивалось в 21 млн рублей). Вторая попытка в виде краевой целевой программы «Обращение с твердыми бытовыми отходами в 2009–2013 годах» стоила уже 221 млн рублей, установить обещали уже только один Тихорецкий комплекс, но снова не смогли,
а в 2013 году для этого требовалось уже 250 млн. Спустя два года, в 2015-м, завод предлагалось построить инвесторам за 306 млн рублей.
И вот в 2020-м мусорная реформа на Кубани «стартовала» в очередной раз, в 2021-м глава Минприроды назвал ее реализацию «коллапсом», и сейчас единственным решением проблемы власти считают строительство мусоросжигающих заводов по проекту «Ростеха» — два из них возведут на Кубани, и еще 25 — по всей России.
Этот текст — часть спецпроекта «Экологическая карта России». Читайте наши материалы об экопроблемах в регионах страны
Читать
