НАСТОЯЩИЙ МАТЕРИАЛ (ИНФОРМАЦИЯ) ПРОИЗВЕДЕН И РАСПРОСТРАНЕН ИНОСТРАННЫМ АГЕНТОМ «КЕДР.МЕДИА» ЛИБО КАСАЕТСЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ ИНОСТРАННОГО АГЕНТА «КЕДР.МЕДИА». 18+
В середине ноября французские экоактивисты сообщили, что в порту Дюнкерк на севере страны на судно «Михаил Дудин» погрузили 10 контейнеров с радиоактивными отходами. Пункт назначения был очевиден — Санкт-Петербург. Таким маршрутом корабль, специализирующийся на перевозке ядерных грузов, ходил уже не раз: Россия принимала отходы европейской атомной промышленности в 1996–2009 и 2019–2021 годах. И теперь принимает снова. «В мире просто нет других желающих делать такую работу и оставлять у себя отходы, даже за деньги», — объясняют экологи.
Шесть лет назад ввоз урановых хвостов из Германии в Россию вызвал протесты в обеих странах. Немецкие экоактивисты блокировали поезд с отходами и пикетировали завод по обогащению урана в Гронау, а россияне выходили на акции в Москве, Санкт-Петербурге, Казани, Екатеринбурге и, конечно, Новоуральске, куда везли радиоактивный груз. Причина недовольства была понятна: экологи и физики, ссылаясь на доклад Организации экономического сотрудничества и развития, говорили, что в случае аварии и выброса большого количества радиоактивных веществ в атмосферу гибель людей возможна в радиусе до 32 км от места ЧП.
Но аварий тогда не случилось, пришло другое время и митинговать стало опаснее. Экологические организации, находившиеся в авангарде протеста, в России запретили. 24 ноября 2025 года, спустя восемь дней после отправки радиоактивного груза из Франции, томские СМИ сообщили: «Власти Северска не видят проблем в завозе ядерных материалов с Запада». Так выяснилось, что именно этот город примет контейнеры. Заместитель мэра Роман Мазур заявил, что у градообразующего предприятия — Сибирского химкомбината — большой опыт переработки ядерных материалов. «Наша страна является глобальным технологическим лидером в этой сфере», — заявил он.
27 ноября, будто в продолжение темы, «Росатом» сообщил, что уже в следующем году в Северске откроется хранилище радиоактивных отходов, эксплуатировать которое планируют 500 лет.
Как оценивают эти новости местные жители и каковы экологические риски — разобрался «Кедр».
«Тема экологии не поднимается — не до жиру»
— Я бы не сказал, что эти отходы стали у нас главной темой. Даже на один день или полдня. Когда живешь в городе с четырьмя атомными заводами, такое проходит по разряду обычных новостей — где-то между Украиной и прогнозом погоды, — Николай Т. владеет в Северске небольшим бизнесом. Вопросу о радиоактивных отходах он не удивляется, но говорит, что беспокоятся из-за них в основном жители «каких-нибудь Москвы или Питера». — Конечно, на кухнях мы все обсудили, но скорее как интересный факт: все-таки с 2021 года сюда иностранцы ничего не завозили. Поговорили, а потом вернулись к насущным делам: цены, здоровье, Новый год — ну, все как у людей.
Северск — 100-тысячный закрытый город в 17 км от Томска. Самый крупный в системе населенных пунктов при заводах «Росатома». Все здесь так или иначе связаны с Сибирским химкомбинатом: работники, бывшие работники, члены семей, подрядчики. Да и учителя с воспитателями, медики и продавцы, если задуматься, живут в Северске лишь для того, чтобы работал промышленный гигант.
Сотрудники комбината, по словам Николая, о ввозе радиоактивных отходов знали заранее. Но говорить им об этом не положено.
— Когда уже официально объявили, я позвонил другу с сублиматного завода, говорю: «Смотри, машину французскую нам теперь нельзя, а отходы — все еще можно». Посмеялись. Он еще раньше, когда сюда везли урановые хвосты, говорил, что на комбинате есть вещества куда опаснее. И будут новые — «Росатом» же сейчас строит здесь БРЕСТ.
БРЕСТ — экспериментальный ядерный реактор, отличия которого смогут понять только эксперты. Из-за его строительства в Северске тоже не особо переживают. Скорее даже надеются: кто-то — на удешевление электроэнергии, кто-то — на новые рабочие места, чиновники — на развитие гостиничного и ресторанного бизнеса, ведь, по их словам, смотреть на новый реактор поедут иностранные специалисты и официальные делегации.
— Невозможно все время переживать, что твой дом стоит на пороховой бочке. Тем более у нас все не так страшно: тут уже была серьезная авария в 1993 году. Я тогда здесь не жил, но знаю, что паники не было, никого не эвакуировали. Такие ЧП, как в Чернобыле, возможны только на определенных реакторах, которых у нас нет, — говорит Николай.
В апреле 1993 года в Северске произошел взрыв на радиохимическом заводе. В окружающую среду попало большое количество радиоактивных веществ, но городу повезло: ветер унес их в малонаселенную местность — в сторону деревень Наумовки, Черной Речки и Георгиевки. Это там к жителям приезжали люди в защитных костюмах и с дозиметрами, это там начался рост онкозаболеваний. В Северске же облучение получили те, кто непосредственно ликвидировал аварию, но большая часть города не пострадала.
В городских СМИ и пабликах о ввозе ядерных отходов из Франции почти не пишут. Лишь в одном из них нахожу дискуссию: по ней видно, что многие считают происходящее благом для города, потому что такова его экономика. Вот некоторые реплики:
- «Мы перерабатываем как собственное отработавшее ядерное топливо, так и из других стран: за последнее нам неплохо платят».
- «Если градообразующему комбинату это надо, значит, это надо городу».
- «Вы живете в Северске, где атомная отрасль градообразующая, и возмущаетесь, что город используют по назначению. Если тут не будет никакой деятельности, то Северск превратится в Воркуту и подобные города-призраки».
Есть, конечно, и другие точки зрения:
- «Почему власти Северска должны видеть во ввозе отходов проблему? Им тут не жить. А для простых северчан это проблема: денег они от этого не увидят, зато увидят проблемы со здоровьем».
- «Почему прогрессивная в ядерных технологиях Франция с радостью отсылает эти отходы со своей территории в РФ и почему она готова за это платить, никто даже не задумывается».
Некоторые горожане, правда, уверены, что после переработки все привезенное отправится обратно во Францию. Это не так: часть потерявших свою ценность (но не радиоактивность) отходов захоронят в России. Вероятнее всего, прямо в Северске — здесь как раз заканчивают строить хранилище.
Впрочем, даже те, кто относится к ввозу отходов скептически, строительство хранилища воспринимают положительно.
— Если оно действительно будет современным и забетонированным, то это отлично. Потому что здесь до недавнего времени были просто озера с радиоактивными отходами под открытым небом. То, что сейчас все закопали, засыпали и контейнеры будут грузить под землю, это нормально, — говорит «Кедру» житель города Семен Н. — В остальном же у людей ощущение такое: «Куда деваться с подводной лодки?» Все понимают, что комбинат здесь был всегда. Это просто обстоятельство, в котором мы живем. Экологов в Северске — таких чтоб «зеленых» — не слышно. Тема экологии не поднимается никогда. Сейчас запускают технопарк по переработке особо опасных химических отходов: его планировали делать на хорошем немецком оборудовании, но из-за санкций будут закупать оборудование белорусского завода. Людям вообще по барабану. Сейчас столько проблем: к врачу не записаться, цены растут, уровень жизни падает, поэтому как бы, знаете, не до жиру.
«Такое соглашение вредит России»
Когда о новых поставках радиоактивных отходов из Франции в Россию только стало известно, в СМИ возникла путаница: одни писали, что везут отработавшее ядерное топливо, другие — что обедненный гексафторид урана или урановые хвосты. На деле, уточняет сопредседатель общественной организации «Экозащита!» Владимир Сливяк, речь идет о регенерированном уране.
— Регенерированный уран отправили в Томскую область, потому что там есть мощности для его очистки от примесей. Очищенную субстанцию Франция получит обратно, чтобы использовать ее для создания топлива для своих АЭС, а примеси — те самые отходы, которые уже ни для чего не годны, — останутся в России.
Сливяк также замечает, что только «Росатому» и французской компании EDF известно, какой именно объем веществ останется в России. Это вопрос их договоренностей.
— Цифры, которые фигурируют в СМИ, — якобы 10% отправится обратно, а 90% останется здесь — относятся к другому веществу: обедненному гексафториду урана, который завозился из Франции ранее. Но работа с регенерированным ураном — это иной технологический процесс, — подчеркивает он.
Опасность для Северска или любого другого места, где будут храниться отходы, возникнет в случае нарушения герметичности хранилища. Такие прецеденты уже были.
— В 2022 году мы с журналистами из Кирово-Чепецка обследовали побережье реки Елховки недалеко от советского могильника радиоактивных отходов. Ее берега оказались загрязнены радиоактивным цезием-137, — рассказывает инженер-физик Андрей Ожаровский. — Цезий — высокоподвижный элемент, и он прямо сейчас вымывается из хранилищ отходов. Предприятие в Кирово-Чепецке, к слову, работало как раз-таки с французским регенерированным ураном.
И вот теперь в городе течет река с радиоактивными веществами. Я полагаю, что все то же самое может быть в Северске. Можно, конечно, понадеяться, что технологии хранения шагнули вперед и все будет иначе, но я скажу так: вряд ли.
— С радиоактивными отходами никто не хочет иметь дело. Все их пытаются куда-нибудь сбагрить, потому что нет никакой выгоды в том, чтобы хранить их — с ними ничего нельзя сделать: только ждать, когда они перестанут быть опасны. Все время, что они лежат в хранилище, нужно следить, чтобы не было утечек — и этот процесс тоже стоит денег. На мой взгляд, такое соглашение скорее вредит России, — заключает Владимир Сливяк.
