«Боюсь проснуться под землей» Репортаж из бурятского Гусиноозерска — города, который проваливается в заброшенные шахты

24-тысячный Гусиноозерск находится в Бурятии, в 110 км от столицы республики Улан-Удэ. Полсотни многоэтажных домов и обширный частный сектор зажаты между горными отрогами Хамар-Дабана и берегом Гусиного озера.

В девяностых и начале двухтысячных город активно разрастался, особенно в сторону живописного берега реки Загустай. Люди охотно покупали здесь квартиры, дома и участки, пока не узнали, что под их жильем буквально нет земли, а в воздухе летает радиоактивный радон, который нельзя почувствовать, но токсичные выбросы которого повышают риск развития рака.

Журналист Алена Истомина съездила в Гусиноозерск, чтобы поговорить с людьми, которые живут над пустотой.

Статья подготовлена в партнерстве с изданием «Люди Байкала»

«В каждом доме люди умирали от болезней»

Валерий Васильев — владелец половины дома на окраине Гусиноозерска. Несколько лет назад от онкозаболевания у него умерла жена, младшая дочь ослепла — тоже рак. Сам Васильев связывает это с выбросами радона. Говорит, что досталось не только его семье — раком в поселке болеют многие.

— Вы посмотрите, видите лысину на голове? Это тоже радиация. Раньше такой парень был, а когда его сейчас увидела — умерла, — охает его сожительница Екатерина. — Мы ездили обследовались в Улан-Удэ, но ничего толком нам не сказали.

У Екатерины с Валерием романтичная, но грустная история. Одноклассники, были влюблены друг в друга в школе, но как-то не сложилось. Встретились второй раз, когда оба похоронили супругов, в больнице. Сейчас им по 73 года. Они надеются получить компенсацию за жилье и купить новую квартиру. Пока Валерий живет у Екатерины. Находиться дома он боится.

Показать свой дом мужчина все же соглашается. С дрожью в руках задерживается возле портрета жены. Когда она заболела, нужны были большие деньги на лечение. Васильев пытался продать дом, но не вышло.

— Жить, конечно, здесь было хорошо, — выдыхает он. — Вот мы и прожили тут почти 30 лет. Но последнее время жить здесь стало невозможно. Все-таки выработки внизу проходят и газы выделяются в большом количестве. Жена заболела, считаю, только из-за этого. И дочка тоже.

— У него родной брат здесь жил, — продолжает Екатерина. — И он тоже заболел. Тут просто улицу пройти — в каждом доме люди умирали от болезней.

«Сильный ветер дует, шахта, бывает, прямо горит»

Гусиноозерск начали строить в конце 1930-х ради добычи бурого угля. В 1938 году были заложены шахты, а в 1939-м появились первые дома. Десятилетиями город процветал, поставляя уголь внутри страны. Но к концу 1990-х запасы ископаемых истощились, в 2003 году шахты пришлось закрыть.

Никто не задумывался, что работа шахтеров создала под жилыми массивами большие пустоты, пока семь лет назад дома местных вдруг не стали проседать, грозясь уйти под землю.

Теперь гусиноозерцы добиваются возможности переселиться хоть куда-нибудь, но не всем это удается. Сегодня под угрозой обрушения 41 дом со 180 жителями. Те, кому власти отказывают в переселении, боятся провалиться под землю в любой момент из-за пустот, образовавшихся после закрытия шахт. Сам поселок в прямом смысле проваливается, оседает под землю. Зияющие ямы можно увидеть на каждом шагу, а дома буквально осыпаются.

Наран — некогда отдельный поселок, а сегодня окраина Гусиноозерска — стоит в 300 м от озера. Всего три улицы, жилых две. Дома на них словно шахматы: ухоженные чередуются с заброшенными, в которых можно снимать фильмы ужасов. Но те, кто жил в заброшенных домах, счастливые люди, ведь они уехали.

Власти Гусиноозерска заявляют, что угольные разработки велись то тут, то там и задели лишь часть домов. Люди этому не верят. Они говорят, что их жилье, под которым официально никакой пустоты нет, постепенно «проседает», расходясь трещинами, а еще что в домах фиксируется повышенное содержание радиоактивного радона — спутника угля в этих краях.

В 2023 году делегация жителей Нарана даже была на приеме у главы Следственного комитета Александра Бастрыкина. Тот поручил провести проверку. Следователи установили, что включить людей в список на расселение должны были чиновники из департамента угольной промышленности Минэнерго РФ. Было возбуждено уголовное дело о халатности (ч. 1 ст. 293 УК). Но кто совершил эту халатность, так и не выяснили.

Наранцы по-прежнему остаются в своих домах. Поэтому первый встреченный на улице мужчина отвечает сходу:

— При всем уважении, знаете, столько уже журналистов к нам приезжало, а толку нет. Бастрыкин вмешался, а все одно. Бесполезно. Уже говорить не хочется ни с кем. Одни разговоры.

По словам местных, раньше про них много писали, в том числе государственные СМИ. Но потом интерес угас. Весной этого года журналисты не стали реагировать даже на пожар — в шахте начали гореть подземные породы. Тогда из-под земли шел дым, жители звали прессу к себе, но никто не приехал.

— Первую улицу всю расселили, у нас половину и на той улице половину, а мы живем, — рассказывает житель Нарана Вадим.

Он тоже общается неохотно — некогда: они с женой разбирают дрова на зиму. Жить как-то надо — веры в то, что их переселят, нет совсем.

— Нам сказали, что уголь выбирали в шахматном порядке, — продолжает наранец. — Вот под кем признали, что было выкопано, их сразу расселили, сразу выплаты пошли. А мы так и живем. У нас трещины по всему дому, гараж рассыпается. И не добывали уголь под нами, конечно.

— Тут и радон, и всякая херня, — вступает в разговор жена Вадима Анастасия. — Газы-то идут. Когда сильный ветер дует, шахта, бывает, прямо горит. Страшно. Почему мы должны здесь жить? Почему мы с детьми должны быть здесь, пока не упадем в шахту? Прошлой осенью из администрации города приезжали, говорят: «А вы знаете, что здесь опасно?» Будто только узнали об этом! Предложили нам все бросить и уехать к родственникам. Еще маневренный фонд предлагали — а это квартиры, которые уже рассыпаны, там ни дверей нет, ничего. Так и живем: засыпаешь и боишься проснуться — то ли на поверхности, то ли уже под землей.

С 2016 года управление Роспотребнадзора по Республике Бурятия ежегодно проводит обследования измерений изотопов радона в воздухе домов жителей поселка Наран, в том числе подвалов. Последняя экспертиза была проведена в 2022 году, она показала значительный рост в сравнении с прошлыми годами.

«Просадка грунта имеет место»

«Горные работы не должны были оказать существенного влияния на техническое состояние домов» — такое заключение в 2005 году сделали специалисты Государственного учреждения по вопросам реорганизации и ликвидации нерентабельных шахт и разрезов. Чтобы понять, под какими жилыми домами в районе ликвидированной шахты «Гусиноозерской» копали, а под какими нет, провели экспертизу. Комиссия пришла к выводу, что «большинство домов строились с 1971 по 2004 год, когда процесс движения плит был закончен, поэтому причиной повреждения некоторых зданий названо «их строительство на насыпных грунтах». Но остающиеся жители Нарана утверждают, что их дома тогда никто не обследовал.

Глава Гусиноозерска Валентин Дакич говорит, что людей расселяла ликвидационная комиссия на основании правительственного постановления. Жилье предоставили людям, чьи дома расположены на горном отводе шахты — части земли, которую давали предприятиям для разработки месторождения.

Нерасселенными остаются остаются те дома, которые стоят на шахтном поле — участке, отведенном под одну шахту. Администрации района и города обращались в Минэнерго. После этого эксперты исследовали, могут ли дома провалиться.

«До сих пор ведется переписка. На сегодняшний день, насколько я знаю, по части домов, находящихся в опасной зоне, есть движение», — сказал глава Гусиноозерска. Что именно происходит, он не уточнил, сославшись на то, что с проблемой «работает Следственный комитет».

Глава города говорит, что большая часть домов в опасной зоне — это дачи:

— Было садоводство и огородничество, а уже потом люди приняли решение строить дома и прописались в них в связи с дачной амнистией. Насколько быстро мы расселим этих граждан, я не могу сказать. Но просадка грунта имеет место, факт есть.

Дома, расположенные над неработающей шахтой, трудно назвать дачами. Это добротные и ухоженные постройки, большинство было возведено еще в 1990-е. Об угрозе жизни тогда речи не шло. Все это время жилье здесь спокойно продавалось, в том числе в ипотеку и за материнский капитал, расходовать которые на дачу невозможно по закону.

Валерия вместе с мужем купили квартиру в Наране в 2017 году по программе «Молодая семья». О том, что под домом шахта, супруги узнали в 2022-м, когда хотели переезжать в Новосибирск.

 — У меня двое маленьких детей, одному нужно лечение, у него задержка развития речи. В Гусиноозерске нет ни психолога, ни специализированных садов, — рассказывает Валерия. — Решили переехать и оказались в ловушке: мы не можем получить деньги для переселения, так как купили дом уже после ликвидации шахты.

Сейчас мы не знаем, когда тряханет и дом окажется под землей. А шахта уже показывает себя, грунт падает. Хотя когда мы дом покупали, никто — ни хозяева, ни соседи, вообще никто — не сказал нам, что тут может быть опасно.

«Это ошибка. Такого быть не может»

В 2018 году специалисты из Иркутска приезжали в Гусиноозерск замерять уровень радона: этот радиоактивный газ сопутствует угольным залежам на западе Бурятии. Заехали и в поселок Наран и постучались в дом к Ларисе Куприяновой. При допустимых 200-350 Бк/м³, (в беккерелях измеряют активность радиации — прим. ред.), прибор показал 1500 Бк/м³, что выше нормы в 7,5 раз.

— «Это ошибка прибора, такой концентрации радона в жилом помещении не может быть». Вот так и сказали, — вспоминает Лариса. — Несколько раз трясли радиометром, замеряли снова, но прибор показывал одно и то же. Я добилась, чтобы администрация тоже заказала замеры радона в моем доме. И оказалось, что здесь превышение даже не самого радона — это же летучий газ, форточку открой, и он выйдет, — а его изотопов, которые гораздо тяжелее. В 2022 году был последний замер, там уже показало 14 000 Бк/м³, то есть в 70 раз больше нормы.

Лариса стала выяснять, откуда взялись радиация. Все снова уперлось в ликвидированную «Гусиноозерскую».

— Никаких проявлений того, что под нами шахта, не было. В 2005 году якобы было обследование, и дома стали расселять в шахматном порядке. Но все это время жизнь продолжалась: дома продавались, они не стояли на стопе. А под землей, оказывается, шла своя жизнь, — говорит она.

В 2018 году в Наране стал проседать грунт. Дома пошли трещинами, у кого-то даже рухнул камин и полопались стеклопакеты на окнах. Люди стали писать обращения во все инстанции и требовать провести исследования.

— У нас от некоторых домов остались жилые половины, — продолжает Лариса. — Чиновники утверждают, что половина расселенного дома стоит над шахтой, а другая половина нет. В 2021 году к нам приезжала организация из Кемерово, которая признала, что из 36 домов, оставшихся в Наране, 25 находятся в опасной зоне, на горном отводе «Гусиноозерской». Это заключение мы отправили в Минэнерго, и оттуда уже пришел отказ в расселении. Одно основание: люди, которые проживали в домах на момент ликвидации шахты, имеют право на компенсацию и расселение, а те, кто поселился здесь после, нет. Хотя мы ничего не знали ни о какой опасности. Дома продавались, никаких ограничений не было.

Всего в провалоопасной зоне находится 41 дом, в самом поселке Наран — 7,5 домов, остальные — на Карповой и Сосновой улицах и улице Кузнецова. Дальше наранцы стали обращаться в прокуратуру. Но, по словам местных, приходили только отписки.

— Тогда мы через «ВКонтакте» обратились в Следственный комитет, к Бастрыкину, — продолжает Лариса. — Это было уже, знаете, от безысходности.

«Согласно проведенному экспертному исследованию, дома рекомендуются к сносу, так как расположены на территории условно опасной зоны. Несмотря на многочисленные обращения в органы государственной власти и местного самоуправления, жителям отказывали во внесении их в списки граждан, подлежащих переселению из жилья, находящегося на горном отводе ликвидированной шахты. Люди с таким решением были не согласны и просили разобраться в ситуации», — объяснили в пресс-службе Следственного комитета.

После личного приема у Бастрыкина вопрос был частично решен — шести семьям пообещали выплатить компенсации в первом квартале 2024 года. Люди так и находятся в режиме ожидания, при этом остальных жителей до сих пор не включили в списки.

— У нас есть две экспертизы, показывающие, что мы на шахте, что здесь опасно жить, что мы в любой момент можем провалиться под землю, — продолжает Лариса. — Это вопрос времени. Мы живем и боимся, потому что альтернативного жилья ни у кого нет.

Ситуацию усугубляет и то, что Гусиноозерск находится в сейсмоопасном районе — рядом проходит Байкальская рифтовая зона, глубинный разлом земной коры. Последнее сильное землетрясение здесь было в 2022 году — тогда магнитуда достигала 5 баллов по шкале Рихтера.

— Когда происходит землетрясение, такое чувство, будто дом подпрыгивает. Каждый раз на стенах идут новые трещины. Самое печальное во всей этой ситуации, что человеческая жизнь не имеет никакого значения.

Мы песчинка в море, в Кемеровской области тысячи домов возле шахт находятся в такой же ситуации. Поэтому с нами, наверное, логика такая: если нас переселят, произойдет прецедент и тогда придется переселять всех, а это уже слишком дорого и трудозатратно.

В этом году жители Нарана должны были снова попасть на прием к главе СК Бастрыкину. Но по непонятным причинам встреча не состоялась. На каком этапе находится расследование дела, в СК ответить не смогли.

«Не расселять любой ценой»

Среди сочувствующих жителям домов, которые стоят на пустоте, есть и сами шахтеры. Горный инженер на условиях анонимности согласился рассказать, что происходит с выработанной «Гусиноозерской» и вокруг нее:

— Главный фактор образования провалов в Гусиноозерске — это дожди. Вода промывает грунт, и его мелкие частицы уходят вместе с ней в шахту. Пока дома в Гусиноозерске еще способны держать фундамент, но у многих людей в гаражах уже видны трещины, некоторые гаражи сползают, пол в части домов начинает проседать — процесс провалообразования уже запущен. У домов в любой момент может стена обвалиться, а если пустота окажется большой, то и вся постройка может полностью в нее упасть.

Еще страшнее провалы на улице. Был случай в сентябре 2015 года в городе Артеме в Приморье, когда человек вышел из дома и провалился под землю — его просто унесло подземными потоками, которые могут образовываться в затопленных шахтах.

Дожди, к слову, способствуют и появлению в жилых помещениях шахтных газов, в том числе радона. Когда дождевая вода поступает в шахту и подтапливает ее, газы, которые скопились в ней, выдавливает через трещины к поверхности.

Вести мониторинг происходящего с «Гусиноозерской» и принимать практические решения о том, как обезопасить местных жителей, должен был ГУРШ. Но в этой организации привыкли работать с бумагами, не выезжая на место. Чтобы их специалисты приезжали в Гусиноозерск, я тоже не припомню. Я считаю, что Наран не хотят расселять любой ценой, потому что тогда встанут вопросы о стоящих на шахтах домах в Кемеровской и Ростовской областях, других регионах. Никому не хочется, чтобы в стране образовались очереди из тысяч человек на переселение.

Местные говорят, что власти оценивают стоимость переселения в 304 млн рублей. Она подсчитана из средней стоимости жилья в Бурятии. На одного человека дается 33 квадратных метра, на двоих — 42 «квадрата», если в семье проживают трое и более — по 18 «квадратов» на человека.

При этом в мае 2024 года Минэнерго заказало мониторинг негативных последствий ликвидации шахты «Гусиноозерская» за 110 млн рублей.

— Мы, конечно, неоднократно писали на это возражения, — негодует Куприянова. — Мониторинг — это же просто наблюдение. Что они наблюдать будут — провалимся мы или нет?