Берег эмпатии Волонтеры на Кубани все еще чистят пляжи и птиц от мазута, но теперь — только на личном энтузиазме. Репортаж

15 декабря в Анапе, как и год назад, пасмурно — в сквере Воинской славы поет казачий хор, а флаг России на сутки заменяют анапским. На курорте — День города, но настроение совсем не праздничное. Некоторые местные вспоминают: раньше отмечали 21 сентября. И добавляют: после крушения танкеров прежнюю дату стоило бы вернуть.

Вдоль моря на 23 км тянется защитный песчаный вал. Его возвели в октябре всего за четыре дня — после того как краснодарский губернатор Вениамин Кондратьев заявил, что к берегу приближаются 900 тонн мазута. За несколько недель до этого старый вал, построенный еще прошлой зимой, разобрали — «за ненадобностью».

Для строительства нового и разбора старого вала пришлось привлекать большое количество сотрудников коммунальных служб и техники. Краевые власти очень хотят, чтобы следующий курортный сезон в Анапе прошел как обычно — без признаков катастрофы. Тем более, что и в Москве уже считают, что 90% разлившегося мазута собрано, а новых утечек нет.

Но на деле все выглядит не так. На побережье продолжают появляться испачканные нефтепродуктами птицы, а пляжи в соседнем с Анапой Темрюкском районе практически не защищены новым валом: волонтеры там по-прежнему убирают мазутные залежи и фиксируют новые выбросы.

Спустя год после крушения танкеров «Кедр» вновь отправился на израненное черноморское побережье, чтобы поговорить с остающимися волонтерами. Почему они день за днем берут в руки лопаты и моют птиц, когда кажется, что и государство, и даже общество о катастрофе уже забыло?

Здесь вам не Анапа

Коса Тузла — один из самых отдаленных участков пострадавшего побережья. Сегодня здесь дежурит штаб «Дельфины» — единственное волонтерское объединение, которое продолжает чистить пляжи. Водолазов МЧС и муниципальных работников отозвали еще в сентябре. Другой волонтерский коллектив «Сети, сито, лопата» не выходит на работы уже несколько месяцев — из-за разногласий с чиновниками.

Государство не помогает добровольцам финансово уже третий месяц. Формально и не за чем: о полной очистке Черного моря у берегов Кубани власти отчитались еще 19 сентября.

Но это формально.

Команда «Дельфинов» к середине декабря — всего пять человек. Они работают и на очистке, и на мониторинге. За день могут собрать более 100 мешков грунта с «ископаемым» — спрессованным в плотные «плюшки» мазутом, который за год замылся волнами и смешался с песком.

— Хотите сегодня постоять на лопате? — спрашивает меня Рома, один из остающихся в штабе волонтеров. — В смысле покопать, поискать с нами мазутные залежи?

Мы едем на вахтовке от поселка Волна до места, отделяющего Черное море от озера Тузла. Здесь нет отельного бизнеса и туристической инфраструктуры, как в Анапе, нет шума дорог и прогуливающихся вдоль моря горожан. По воде плавают лебеди, над головой носятся чайки и бакланы, рядом рыбацкая стоянка. Добраться сюда пешком или на личном транспорте сложно, поэтому про Тузлу почти не пишут в соцсетях и СМИ — о состоянии этого участка знают лишь волонтеры.

«Если опереться на нашу реальную статистику работы на берегу и посчитать, сколько времени уйдет на уборку оставшегося мазута теми силами, которые у нас есть, получится около трех лет непрерывной работы, — пишет глава штаба Александр Кирпа в телеграм-канале «Дельфинов».

— В Анапе действительно задействованы серьезные ресурсы. Но в Темрюкском районе — Волна, участок Керченского пролива, Суров, Белая Гора, Артющенко и вдобавок Бугазская коса — мазута по-прежнему много, а рук критически мало».

Берег Тузлы с одной стороны заставлен парой сотен мешков, ожидающих вывоза, с другой — утыкан проверенными на «вшивость» кучками песка. Четыре фигуры в белых костюмах разбредаются по пяточку метров в пятьдесят и начинают махать лопатами, пятый член команды дежурит на кухне в поселке Волна. Волонтеры объясняют: копать стоит не очень глубоко, «на штык» — это в среднем 20-30 см. Мазутные залежи здесь, как правило, обнаруживаются на этом уровне. Но важно снимать песок послойно, чтобы не пропускать точечные загрязнения.

— Мне сегодня везет на «плюшки», — говорит Рома, разламывая очередной кусок запесоченного мазута. Через несколько минут он откопает очередную «голову».

«Стоять на лопате» азартно — похоже на поиски клада. В то же время это очень выматывает: песок тяжелый, пропитанный влагой. Еще нужно приноровиться отличать обычный темный ракушечник от измазанного мазутом. Внезапно лопата упирается в непроходимый ком — мазутная «плюшка» обнаружена и отправляется в мешок. Так работы проходят с десяти утра до пяти вечера.

Волонтер Сергей вспоминает, как отдыхал неподалеку с семьей:

— Эти места, они более дикие, что ли, не как Анапа. Даже в сезон нет такого количества людей. Я тут много объездил — смотришь, думаешь: «Блин, как же красиво». Белая гора, Железный рог — сверху глядишь, как вода бьется о скалы. Заметил, что начинаю скучать по этим местам, если где-то долго в городе нахожусь.

Подбираю россыпь черных катышков с еще не тронутой поверхности песка, мну их в руках — похожи на затвердевший пластилин, оставляют следы на ладонях, но почти не пахнут.

— Да, это он, — подтверждает мои мысли волонтер Валерий.

Смотрю под ноги, провожу взглядом по берегу косы — этих крупинок здесь миллионы.

— Даже лежащий под песком мазут продолжает отравлять почву и микроорганизмы, это же не безвредное вещество, — отвечает Валерий на мой вопрос, зачем убирать не только поверхностное, но и уже «прикрытое» природой загрязнение. — Он может распадаться на мелкие кусочки, оказывать воздействие на отдыхающих здесь в жару людей. А еще попадать в пищевые цепочки как в море, так и на суше и в конечном счете — в наш организм. Я считаю, что все в мире связано друг с другом. Потому нужно убирать, — заключает он.

Волонтеры «Дельфинов» признают, что им бы не помешали новые силы. И по-своему объясняют, почему люди больше массово не едут «на мазут».

— Прошел вау-эффект, нет больше картинки черных берегов, сплошь покрытых мазутом, — рассуждает Валерий. — Но руки нам здесь и правда нужны — протяженность побережья, не обработанного от «старых» загрязнений, еще большая. И это пока нет новых выбросов. Осенью мы не справлялись с их уборкой.

— До Темрюкского района изначально доезжало меньше волонтеров, потому что это километров на 50 дальше, чем Анапа. Анапа просто на слуху, поэтому все поехали спасать именно город-курорт, — рассуждает волонтер, анапчанин Глеб Гилев, который чистил побережье от мазута 100 дней подряд. — Ну и потом, мотивация у людей сильно упала. Нет уже того гособеспечения волонтеров, которое было поначалу у некоторых штабов: трехразового питания, проживания. Кому-то ведь даже проезд оплачивали, промокоды на такси давали, хороший инвентарь предоставляли. И заметьте — летом в Анапе стали чистить пляжи в промышленных масштабах. Почистили действительно здорово. Об этом много говорили, а о происходящем в Темрюкском районе забыли, типа «пускай они захлебнутся в своем мазуте», — считает Гилев.

К началу курортного сезона техники на пляжах Анапы стало заметно больше — туда-сюда курсировали машины-рыхлители и сеялки, обклеенные лозунгом «Сезону быть». Но встречались они не на всем пострадавшем побережье, а только на ближайших к Анапе пляжах, которые «кормят» бюджет. При этом в районе поселка Джемете и сейчас на поверхности песка встречается мелкая мазутная крошка.

— В Темрюкском районе не такое большое население, как в Анапе, — делится руководитель одного из самых активных волонтерских объединений Анапы ТОС № 1 «Маяк» Елена Лейтан. — Там больше портовая местность. Да и организация людей и штабов в Анапе, Витязево и более близких местах происходила быстрее, бизнес здесь активнее.

Отдельно Елена Лейтан отмечает, что, несмотря на хорошую очистку берега техникой, Анапа в этом году все же потеряла себя как детский курорт. Многие отели стали работать по системе «все включено», где отдыхающим не были интересны ни море, ни песок, ради которых сюда ежегодно приезжали семьи с детьми на оздоровление.

— Отдых в Анапе превратился в алкофест, особенно популярны в этом году стали поездки на виноградники.

Государство вроде бы везде озвучивает национальные проекты по демографии и здоровью населения, но у нас все почему-то ушло в сторону зарабатывания денег, а не восстановления детского доступного курорта, который был известен всей стране.

— Мы продолжаем чистить побережье не для того, чтобы спасти предстоящий сезон, не для курортного бизнеса, — объясняет волонтер «Дельфинов» Валерий. — А просто для того, чтобы сделать территорию, море, песок чище. Чтобы помочь природе.

«Ржавые помойки»

16 декабря, когда катастрофе исполняется год и один день, мы находим замазученную чомгу на пляже у поселка Джемете. Она сидит у защитного вала, чистит перья и не пытается убежать. Везем ее в центр «Жемчужная», который проделал за этот год путь от стихийного волонтерского объединения до полноценного реабилитационного центра для диких животных — теперь здесь помогают не только птицам.

Но приоритетным направлением «Жемчужной» все еще остается работа с водоплавающими пернатыми, пострадавшими от разлива мазута. В реабилитационных боксах центра по-прежнему остаются гагары и поганки разных видов. Кто-то уже готовится к выпуску в природу и ежедневно плавает в бассейне, проверяя перья на «прочность», кто-то еще восстанавливается после мазутного отравления в стационаре под наблюдением ветеринарных врачей.

Нас встречает волонтер Сергей, который привез свою первую мазутную птицу 3 января и с тех пор не уезжал из центра реабилитации. Координатор Настя записывает нашу чомгу в журнал под номером 3799 — это общее число птиц, поступивших в центр с момента его открытия в декабре 2024 года. Через пару часов Настя с мужем Артемом привезут с берега еще одну испачканную нефтепродуктами поганку, заметив по пути несколько мертвых замазученных птиц.

Волонтеры «Жемчужной» объясняют: летом грязные птицы не встречались, потому что они улетали из Краснодарского края, а с октября начался новый мазутный «приход». Испачканные нефтепродуктами птицы поступают сюда по несколько особей в день.

— Птицы мигрируют, они не приколочены к месту. Море тоже живая структура, течения меняются, возникают новые штормы, которые могут влиять на эти ржавые помойки, все еще лежащие на дне моря. Мы не слепые и тоже видим спутниковые снимки с пятнами, вероятно, новые мазутные птицы связаны именно с утечками из обломков танкеров, — размышляет волонтер из Анапы Жанна, которая много месяцев работала в разных центрах спасения птиц на пострадавшем побережье. — Сейчас явление не массовое, это не сотни, не тысячи, как было год назад, хотя мы опасались такого развития событий. Но, если рассуждать здраво, то прежде чем начинать восстановление организма, нужно удалить раковые клетки. А у нас мазут продолжает находиться в море и влияет на всю экосистему, в том числе и на птиц.

Волонтер Аня, которая с прошлого декабря перемыла на «Жемчужной» не одну сотню птиц, объясняет, что вновь поступившие пернатые не могли так испачкаться на земле:

— Это нырок, они разгоняются по воде, взлетают и с такой же высоты «падают» в море, поэтому, видите, у них особенно загрязнено это место, — она указывает пальцем на «корку» из мазута и перьев на груди чомги, которую приходится размочить, прежде чем начать очистку.

На мойке уже не используют крахмал и «Фейри» по отдельности — теперь их смешивают между собой и получившимся средством, по консистенции похожим на сметану, отмывают птиц. Волонтеры тщательно осматривают каждый сантиметр тела животного, пытаясь отличить цветной пигмент оперения от скрывающегося мазута. Сначала «пациентам» отмывают туловище, потом лапки, шею и голову, включая глаза и ноздри, куда тоже могла забиться мазутная крошка.

— Мне и близкие люди такое говорили, — отвечает Аня на расхожее мнение, что работа волонтеров прикрывала бездействие властей. — Тут уже дело в человечности, а не только в том, что кто-то кого-то прикрывал. Для кого-то это птица, живое существо, которое надо спасти, а для кого-то «тьфу, ну и что, зачем на них время тратить». Для кого-то лес, а для кого-то новая автостоянка.

Люди стали забывать, что мы гости, а не хозяева природы. Если ты спас хоть одну птицу, ты, может быть, спас целую стаю. Тут другой еще вопрос: кого ты спасаешь? Может, птицы нас спасают? Внутреннее что-то в нас, — Аня еле сдерживает слезы.

Ее белый комбинезон за несколько минут покрылся коричневыми разводами от чомги, которую она прижимает к себе в процессе отмыва. Она с грустью перечисляет обитателей моря, которым волонтеры помочь не способны: ракообразных, рыб и дельфинов. Те вынуждены были остаться с токсичным мазутом один на один.

Недавно центр спасения дельфинов «Дельфа» опубликовал годовую статистику: с момента разлива специалисты зафиксировали 688 погибших китообразных на побережье Краснодарского края. Не все они могут быть связаны с разливом мазута, влияние Керченской катастрофы на состояние белобочек, азовок и афалин еще предстоит оценить.

«Тем не менее по нашей статистике мы смогли увидеть существенный всплеск погибших в первый месяц после катастрофы, ожидаемое увеличение павших в период сезона выбросов китообразных, а также их повышенное количество в конце октября и ноябре», — пишет «Дельфа».

Специалистов беспокоят отложенные последствия аварии, которые могут наблюдаться в популяциях китообразных Черного моря в течение нескольких лет: увеличение количества различных заболеваний, вспышек эпизоотий и снижение рождаемости из-за накопления в организме токсинов.

Сила — в трагедиях?

— Что еще может так же объединить гражданское общество? Да, большая беда. Начнет кончаться пресная вода, например, или другие катаклизмы произойдут, — рассуждает Рома, откапывая очередной мазутный пласт.

— Думаю, это снова может быть какая-то экологическая катастрофа, — отвечает волонтер «Дельфинов» Валерий. — Но можно провести аналогию с 1941 годом, когда шло ополчение: люди в него вступали, формально не подходя ни по возрасту…

— Ни по здоровью, и все равно ломились, — встревает волонтер Оля.

— Да, людей на мазуте объединила трагедия, и это произошло на фоне того, что мы и так живем в неспокойное время, — размышляет волонтер из Анапы Жанна. — Накопилось столько эмоций, которые нужно было куда-то выплеснуть. И мы увидели, как люди с энтузиазмом откликнулись и начали помогать, как этот поток эмпатии наконец реализовался здесь — вот с этими беззащитными животными. Некоторые крутят пальцем у виска, мол, опять вы там мазут в своем море нашли. Но вы поймите: где-то вы закрыли глаза на мазут, где-то решили не защищать Байкал, где-то смирились с тем, что на вашей территории хоронят ядерные отходы. Теперь вы, сдав свою тайгу под полигон, не можете по грибы-ягоды ходить. Не удивляйтесь потом, что всю природу продали, что вся она потеряна. Но она наша, мы должны ее защищать. Для себя и будущих поколений.

Этот текст — часть спецпроекта «Экологическая карта России». Читайте наши материалы об экопроблемах в регионах страны

Читать