Пробочный эффект Разбираем экологические последствия антиалкогольной кампании в СССР

Почти любое технологическое, экономическое или политическое решение, серьезно меняющее принятые социальные практики, влияет и на окружающую среду. Ученые неоднократно оценивали экологический эффект потребительских привычек, например распространения одноразовой пластиковой тары или сортировки мусора. Становились предметом анализа и масштабные экономические инновации, например радикальные рыночные реформы в постсоциалистических странах, которые часто сопровождались сокращением мощностей тяжелой промышленности.

Основываясь на архивных документах, «Кедр» изучил, к какому экологическому эффекту привела знаменитая советская антиалкогольная кампания, начатая при Михаиле Горбачеве в 1985 году.

Что такое горбачевская антиалкогольная кампания

«Подавляющее большинство советских людей единодушны в том, что употребление спиртного наносит большой экономический и моральный ущерб, что оно нетерпимо в жизни нашего общества», — это цитата из постановления ЦК КПСС «Об усилении борьбы с пьянством и алкоголизмом, искоренении самогоноварения», изданном в мае 1985 года, через два месяца после избрания Михаила Горбачева генсеком партии.

Согласно плану кампании, в стране:

• сокращалось производство алкоголя, включая пиво;
• продажа алкоголя разрешалась только в специализированных магазинах и только с 14 до 19 часов;
• цены на алкоголь были подняты (стоимость бутылки водки выросла в два раза);
• распитие алкогольных напитков в общественных местах и даже на банкетах было запрещено;
• самогоноварение было запрещено.

Кампания сопровождалась интенсивной пропагандой трезвости, но своей цели не достигла. Запреты привели к росту подпольного производства алкоголя на 18%: с 7 850 тысяч тонн в 1985 году до 9 280 тысяч тонн в 1987 году. Кроме того, число наркозависимых граждан за тот же период выросло в два раза. В 1988 году Михаил Горбачев признал неэффективность антиалкогольной кампании: «В общем, при проведении правильной линии мы перестарались, как всегда. Сейчас мы уже имеем 400 тысяч осужденных за самогон, и конца этому не видно. Производство водки надо оставить на установленном в Указе уровне. Но никаких ограничений для пива, для сухого вина, для шампанского, для коньяка».

В 1990 году было отменено последнее ограничение — продажа спиртного в магазинах с 14 до 19 часов.

Антиалкогольная перенастройка

Сама кампания предусматривала отнюдь не только сокращение выпуска алкогольных напитков и повышение цен, что, конечно, запомнилось гражданам больше всего. Например, предписывалось открывать новые клубы и библиотеки, а также увеличивать выпуск продукции для взрослых хобби: столярных инструментов, кино- и фотоматериалов. Оценивались и знаковые проекты второй половины 1980-х. В частности, считалось, что массовое производство относительно недорогих малолитражных автомобилей «Ока» и «Таврия» увеличит автомобилизацию населения (довольно низкую по сравнению с западными странами — прим. ред.) и будет стимулировать автовладельцев воздерживаться от употребления алкоголя. Поэтому советская промышленность должна была  производить больше авто- и мотозапчастей. Впрочем, начавшийся в конце 1980-х экономический и политический кризис и последовавший за ним распад СССР достаточно быстро сделали неактуальной госполитику по изменению бытовых привычек населения.

В 1985–1988 годы власти СССР уменьшали объемы производства практически всех видов алкоголя (выпуск некоторых алкогольных напитков,  прежде всего плодово-ягодных вин, был полностью запрещен с 1987 года — прим. ред.) и одновременно сокращали число допустимых мест продажи спиртного. Алкоголь нельзя было продать нигде, кроме специализированных магазинов.

Чтобы предложить альтернативы привычному алкогольному досугу, государство старалось увеличить выпуск пользующейся спросом и вызывающей эмоциональный отклик пищевой продукции, в том числе на основе винограда, плодов и ягод, которые прежде шли на изготовление алкоголя: фруктовых соков, безалкогольных напитков, кондитерских изделий и мороженого.

Тем не менее принятые решения привели к разрыву многих налаженных производственных цепочек, связанных с изготовлением, транспортировкой и реализацией алкогольных напитков, а также потребовали формирования новых. Такая быстрая и массовая технологическая перестройка по-разному отразилась на экономике и повлияла на окружающую среду — причем иногда довольно неожиданным образом.

Брошенные бутылки

Конечно, советские управляющие структуры не оценивали, как принимаемые решения сказывались на экологическом равновесии. Во всяком случае, если речь не шла о промышленном загрязнении, ущербе, наносимом ценным природным территориям, и других видах прямого воздействия на окружающую среду. Тем не менее изменения прежних хозяйственных практик, фиксируемые в правительственной и ведомственной переписке тех лет, дают возможность провести такие оценки сегодня.

В частности, резкое сокращение выпуска и продажи алкоголя нарушило привычные хозяйственные механизмы, которые сейчас назвали бы элементами циклической экономики. Речь идет об обороте стеклянных бутылок.

В Советском Союзе была налажена достаточно эффективная система возврата и повторного использования бытовой стеклотары из-под различных напитков. Пункты приема пустых бутылок в обмен на небольшие компенсационные выплаты существовали при продуктовых и винных магазинах. Очистка стеклотары для повторного использования признавалась менее энергоемким процессом, чем выплавка новой посуды (в том числе и из стеклобоя — прим. ред.). Она была важным фактором в системе расчетов, принятых в плановой экономике, но означала и снижение воздействия на окружающую среду.

После 1985 года по этому механизму был нанесен серьезный удар.

Резкое сокращение выпуска алкоголя означало, что промышленные и торговые предприятия перестали нуждаться в значительном объеме бутылок.

Дополнительную сложность представляло то, что стандартные бутылки из-под определенных видов алкоголя, прежде всего водки и вина, не использовались для розлива других напитков. При этом в СССР действовала сложная логистическая система — использованные бутылки перевозились — в основном железнодорожным транспортом — обратно на заводы.

Как отразились первые меры антиалкогольной кампании на работе этого механизма, можно видеть на примере письма, отправленного 28 февраля 1986 года из Совета министров Грузинской ССР (одного из важнейших винодельческих регионов в Советском Союзе — прим. ред.) в адрес союзного правительства. Совмин Грузии сообщал, что в 1986 году в республику должно быть завезено 75 млн пустых бутылок из других регионов: 61 млн емкостью 0,5 литра и 14 млн — 0,7 литра. Однако республиканские власти не знают, что делать даже с теми бутылками, которые уже скопились в Грузии, поскольку выпуск вина значительно сократили. В Тбилиси союзный Совмин просили отменить завоз стеклотары в Грузию, оставив лишь 25 миллионов полулитровых бутылок, необходимых для розлива минеральной воды «Боржоми».

Письмо позволяет понять масштабы сбоя. В разных регионах страны начали накапливаться большие объемы невостребованных пустых бутылок. Стеклотара числилась на балансе различных предприятий, что не создавало сложностей при постоянном и налаженном обороте. Однако, когда бутылки превратились в неликвидный актив, это стало настоящей головной болью. Дело в том, что в советской государственной экономике с ее высокой зарегулированностью избавление от такого балласта требовало особой бюрократической процедуры.

В конечном счете проблема разрешилась: процедуры были соблюдены и стеклотара была переведена в стеклобой. Частично это стекло, по-видимому, осталось в обороте и было отправлено на заводы для переплавки. Однако общий механизм для возврата и обмена стеклотары был серьезно нарушен. Одна из наиболее эффективных советских практик экономии ресурсов и их повторного использования оказалась во многом свернута.

Нетронутые лозы

Антиалкогольной кампании обычно приписывают большое воздействие на сельское хозяйство в винодельческих регионах. Согласно некоторым оценкам — например, председателя Совмина СССР Николая Рыжкова, — после ее начала площади виноградников в стране сократились на треть. Учитывая непродолжительный срок фактической реализации этих мер, такое интенсивное сокращение площади виноградников могло повлиять на сельские ландшафты и интенсивность сельского хозяйства в отдельных регионах.

Однако некоторые исследователи считают сообщения о массовой раскорчевке виноградников «черной легендой», ставшей элементом негативного имиджа антиалкогольной кампании. Согласно приводимым ими сведениям, площадь виноградников с 1985 по 1988 год сократилась крайне незначительно: с 1,26 до 1,21 тыс га. На это сокращение влияло два не связанных с кампанией фактора: экстремально холодная зима 1985 года в Крыму и распространение в некоторых районах филлоксеры (опасного вредителя виноградных лоз — прим. ред.). Кроме того, уже в рамках кампании  в виноградниках заменяли винные сорта на столовые, употребляемые в пищу в сыром виде, и кишмишные ,предназначенные для приготовления изюма. Это также приводило к временному сокращению занятых под виноград площадей. Поэтому говорить о влиянии антиалкогольной кампании на сельское хозяйство следует все-таки с осторожностью.

Вспомнить о CO₂

Разрушение технологических цепочек и появление новых потребностей, связанных с антиалкогольной кампанией, привели и к совсем неожиданным последствиям. Например, они заставили советские управляющие структуры задуматься об утечке углекислого газа в атмосферу. В середине 1980-х годов серьезные дискуссии о влиянии антропогенных парниковых газов на изменение климата только начинались и до попыток регулировать эмиссию двуокиси углерода на международном уровне было далеко. Но в СССР изменение структуры пищевых товаров на фоне сокращения производства алкоголя привело к неожиданным результатам. В стране возник дефицит пищевой углекислоты.

Это произошло из-за увеличения спроса и сокращения производства — причем оба фактора оказались напрямую связаны с антиалкогольной кампанией. На фоне сокращения выпуска водки, вина и других видов алкоголя пищевая промышленность получила директиву увеличивать производство безалкогольных напитков,  в том числе лимонадов и фруктовых газированных вод, в рецептуру которых входила углекислота. Кроме того, в годы антиалкогольной кампании заметно увеличилась розничная продажа сырого винограда и фруктов. Это увеличило потребность в длительном хранении плодов в сыром виде, а одна из его технологий предполагала помещение фруктов в среду с повышенным содержанием углекислого газа..

Сложность, однако, заключалась в том, что значительная часть такой сжиженной углекислоты производилась на спиртовых заводах, где двуокись углерода была побочным продуктом брожения.

Руководители советской экономики оказались в замкнутом кругу: в результате все той же антиалкогольной кампании часть спиртовых заводов была закрыта или сократила выпуск продукции, а значит, упал и объем получаемой углекислоты.

О возникших сложностях можно судить по письму председателя Мосгорисполкома (по сути мэра тогдашней Москвы — прим. ред.) Валерия Сайкина, направленного им в апреле 1986 года в Совмин СССР. Сайкин пишет: для того чтобы в соответствии с поставленными задачами значительно увеличить продажу в городе прохладительных напитков и кваса, Москва нуждается в дополнительных объемах углекислоты, особенно в весенне-летний сезон. При этом Москва получает бóльшую часть углекислоты от Тульского спиртобъединения, которое теперь не может поставить городу нужное количество, поскольку сокращает выпуск спирта. Сайкин просит союзное правительство обеспечить увеличение поставок.

С такими же проблемами сталкивались предприятия пищевой промышленности в других городах. Как видно из справки, составленной Госагропромом СССР в июле 1987 года, потребность разных отраслей промышленности в углекислоте оценивалась на уровне 800 тысяч тонн при общем объеме ее промышленного производства в 1986 году в 500 тысяч тонн.

Тем не менее именно дефицит промышленной углекислоты заставил власти и специалистов задуматься о других источниках ее получения. В частности, обратить внимание на утечки CO₂, происходившие на некоторых промышленных предприятиях.

В июне 1986 года научный сотрудник ВНИИ новых пищевых продуктов Госагропрома СССР Б. Евсейчик направил в Совмин записку о нерациональной организации производства углекислоты в стране: оно было рассредоточено между почти 300 предприятиями, подчиненными разным министерствам. Евсейчик пишет, что предприятия по производству химических удобрений «ежегодно выбрасывают в атмосферу (естественно загрязняя ее) примерно 8–10 миллионов тонн углекислоты». Конечно, фраза о загрязнении атмосферы углекислым газом вставлена в записку скорее автоматически — в годы перестройки вопрос о вредных выбросах промышленных предприятий широко обсуждался в СМИ и общественностью.

Конечно, влияние на климат промышленных парниковых газов в середине 1980-х годов только начало осознаваться как серьезная проблема. Но неожиданным образом в СССР возникли другие причины, побудившие руководство признать актуальным вопрос о возможности сократить утечки углекислого газа в атмосферу и использовать с пользой двуокись углерода, образуемую при производстве химических удобрений. Госагропром СССР в упомянутой справке сообщал в Совмин СССР, что министерство удобрений получило указания использовать свои мощности, чтобы удовлетворить  потребности в углекислоте. Так что вполне возможно, что эмиссия парниковых газов химическими предприятиями несколько сократилась. Хотя официальной статистики нет.

P. S.

Борьба государства с проблемой пьянства при всей ее интенсивности  закончилась довольно быстро. Разумеется, воздействие этой кампании на окружающую среду скорее курьез, о котором меньше всего могли думать разработчики и реализаторы программы. Однако это показывает, что ни одно крупное социальное предприятие не может быть реализовано без технологических изменений, которые пройдут бесследно для окружающей среды. Счет за них будет обязательно выставлен в будущем.