Уклад жизни коренных народов России, тесно связанный с природой, часто оказывается под угрозой из-за деятельности крупных промышленных компаний. В России примеров этому достаточно. Это и загрязнение рек в местах жительства народа манси на северном Урале, и нарушение уклада жизни шорцев в Южной Сибири из-за развития золотодобычи, и ущерб от разлива топлива для коренных жителей Таймыра — ненцев, нганасанов, долганов и энцев. В этом же списке — разработка литиевых и никелевых месторождений на Кольском полуострове, где проживают саами.
Права коренных народов на самобытность гарантируются российской Конституцией. На деле же они соблюдаются далеко не всегда, особенно в тех случаях, когда речь идет об интересах крупного бизнеса. О том, как представители малых народов борются за сохранение своего уклада, мест проживания, свои права и с какими рисками при этом сталкиваются — говорим с представителем народа саами и экоактивистом Андреем Даниловым.
* Некоторые слова сейчас запрещено публиковать в российских СМИ. Язык находится под цензурой, а за нарушение запретов грозит административное и уголовное наказание. Мы вынуждены убрать эти слова из прямой речи спикеров.
Слушайте на всех доступных платформах
Читать выпуск
Анастасия Седухина: Всем привет. С вами подкаст «Пакет не нужен» от издания «Кедр.медиа». В этом выпуске мы затронем тему коренных народов России. Их уклад жизни в последние годы все чаще оказывается под угрозой из-за деятельности крупных промышленных компаний. Примеров в России хватает. Это и загрязнение рек в местах жительства народов манси на Северном Урале, и нарушение уклада шорцев в юго-восточной части Западной Сибири из-за развития золотодобычи, и ущерб от разлива топлива для коренных жителей Таймыра: ненцев, нганасан, долган и энцев, а также разработка литиевых и никелевых месторождений на Кольском полуострове, где проживают саами.
Права коренных народов на самобытность гарантируются российской Конституцией, но на деле соблюдаются далеко не всегда. О том, как представители малых народов борются за сохранение своего уклада, мест проживания и права и с какими рисками они при этом сталкиваются, поговорим с представителем народа саами и экоактивистом Андреем Даниловым.
Отбивка.
Анастасия Седухина: 2:02 Расскажите, пожалуйста, для наших слушателей подробнее о саами. Что это за народ? Где он проживает? Чем саами занимались исторически? И кстати, как правильно: «саами» или «саамы»?
Андрей Данилов: Да, вы совершенно верно говорили, я сразу отметил. Правильное название — «саами». Дело в том, что «саами» не склоняется так же, как, например, и «коми». Но в русском языке есть некоторая тенденция к изменению склонения названий национальностей, и вот почему-то «саамы» – «саамов» начали склонять. Но мы все-таки приверженцы того, чтобы говорили «саами». Но если скажут «саамы» в разговорной речи и уважительно, то я думаю, что это не так уж страшно. Но в СМИ и научных трудах мы рекомендуем, чтобы называли «саами», потому что «саами» — это трансграничный народ, который живет в четырех странах: Швеции, Финляндии, Норвегии и России. Мы единый народ, с единой культурой, одной языковой группой и одним языком, разными диалектами, но одними обычаями и одной самобытностью.
3:13 Так уж получилось, что с течением времени государства образовались на нашей территории и мы оказались в разных государствах, разном строе, разном укладе и разных законодательных сферах. Поэтому нам очень сложно вырабатывать общие направления деятельности и защищать права. Но наши права прописаны в международных нормах и законодательных актах. На них строятся законы государств, в которых мы проживаем. Поэтому мы в основном опираемся на международные акты: это и конвенции ООН, и различные резолюции.
Мы живем тысячи лет. На наших глазах появлялись и сменялись государства, менялись правители и менялся государственный строй. Но даже в России, где сейчас в Мурманской области проживает 1363 человека по последней переписи, получилось, что у нас постоянно плюс-минус 100–200 человек за тысячу лет. Как это происходит, мы это не знаем. Но, скорее всего, так получается потому, что сама природа нас защищает. Мы сами на подсознательном либо на генетическом уровне регулируем свою численность, потому что мы живем вместе с природой. Саами и природа — это неразделимые объекты на планете Земля, скажем так.
4:42 Мы сохраняем свою культуру и язык. Саами, по сути, единственный коренной народ, который остался в Европе и который бережно охраняет свою культуру, земли, ареал обитания, права, что в последнее время особенно важно.
Анастасия Седухина: 5:00 Вы говорите свой язык, свою культуру. В какую языковую группу входит саамский язык? Что представляет собой саамская культура?
Андрей Данилов: В мире саамский язык отнесли к финно-угорской группе, а народ саами к финно-угорским народам. Но в то же время язык отнесли и к отдельной языковой группе — саами. Саами относятся к финно-угорским народам. Но в то же время они отличаются от всех финно-угорских народов. В сущности, их нельзя ни с кем сравнить. Язык, может быть, культуру. Как культура северных народов и коренных народов мира, она, может быть, перекликается с культурами других народов. Например, отношением к природе, своей земле, воде, родственникам, старикам, детям и женщинам.
Хотя существует и своя особенность у саами, кольских саами в частности — понятие саамский матриархат. Даже у оленей, которых мы почитаем и которые нас кормят, поят, одевают и дают кров — у наших северных оленей — во главе стада стоит важенка, самка оленя. Поэтому и саами Кольского полуострова, и другие саами очень почитают и уважают женщин как матерей, глав очага. Порой их голос является решающим в каких-то, может быть, важных политических вопросах или вопросах землеустройства.
К примеру, не секрет, что большинство саамских политиков в настоящее время — это женщины, которые защищают права саами. Я не могу сказать, что саами относятся к какой-то группе. Нет, это отдельная группа. Как говорят у нас языковеды, историки, археологи и этнографы, в России я слышал очень много таких высказываний: «Если бы мы знали, откуда произошли саами, мы бы знали, откуда произошло человечество». 7:01 Это говорят сторонние люди, не саами, а именно ученые. Потому что они до сих пор спорят, откуда произошло человечество. До сих пор непонятно, откуда произошли саами со своей не относящейся ни к одной категории языковой группой и прочее.
Отбивка.
Анастасия Седухина: 7:23 Очень интересно. Когда мы говорим коренной народ, мы имеем в виду связь с конкретной территорией, на которой веками проживал и продолжает проживать этот народ, несмотря на индустриализацию. Получается саами так уникально остаются на той же территории в связи с природой, как вы говорите, уже многие сотни лет. Как сейчас выглядит быт саами? Вы уже сказали, что олень — важное животное для вашего народа. Как сейчас, в 2023 году, в XXI веке саами организуют свой быт? Чем они занимаются? Уходят ли они в большие города или стараются оставаться компактно в местах своего проживания?
Андрей Данилов: 8:08 Когда я обычно выступаю перед детьми либо перед другой аудиторией, рассказываю, кто такие саами — я могу часами рассказывать о саами и отвечать на вопросы, — практически сто процентов спрашивают: чем саами занимаются? Они же живут в тундре, пасут оленей, ловят рыбу, селятся в чумах, у них такие узкие глаза, они ходят в малицах, в национальной одежде. В сущности, вот такие они существа, люди, которые живут вдали от цивилизации.
Нет. Абсолютно нет. Саами — это такие же люди, которые ассимилируются, которые пользуются теми же благами цивилизации. ЮНЕСКО провозглашает, что каждый народ, каждый человек имеет право на пользование достижениями науки и цивилизации. Поэтому, как и другие народы, как и другие люди на этой планете, саами ассимилируются и берут самое необходимое для того, чтобы жить в тундре и выживать в более комфортных условиях, более продуктивно заниматься своими традиционными видами деятельности.
Но среди саами очень много политиков, поэтов, художников, юристов, программистов, актеров, инженеров, банкиров и прочее. Мы такие же люди, обычные люди. Мы занимаемся тем же самым. Мы можем жить в городах. Мы можем пользоваться и успешно пользуемся средствами цивилизации: телефонами, гаджетами и компьютерами. Мы делаем программы, у нас есть институты, ученые, филологи, которые занимаются изучением и сохранением культуры, делают сайты для того, чтобы сохранять и изучать саамский язык с применением новейших технологий.
Мы ездим на автомобилях, летаем на вертолетах, водим самолеты. Но мы всегда в свободное время, в свободную минуту стараемся выйти к природе, быть к ней ближе, пойти на охоту или рыбалку, поехать к оленям, половить рыбу, посидеть в куваксе, пообщаться на родном языке. Без этого мы не можем. 10:12 И как раз поэтому мне пришлось добиваться в суде реализации конституционного права на ведение традиционных видов деятельности, в частности охоты. На это ушло три года.
Но Конституционный суд РФ постановил: если я не живу в местах традиционной хозяйственной деятельности — мы их называем резервациями, местами, где нам определено жить, — но не потерял связь и хочу заниматься традиционными видами деятельности, неважно какими: охотой либо другим видом деятельности, я могу и имею право это делать. Я доказал это в Конституционном суде.
Это доказывают не только саами Мурманской области, но и саами других стран и другие коренные народы других регионов. Например, в Таймыре в Конституционном суде было выиграно дело на ведение традиционной хозяйственной коллективной деятельности. Поэтому видите, мы не только охотники, рыбаки и рыболовы, мы еще и юристы и успешно защищаем свои права в законодательном русле той страны, где находимся, и за рубежом.
Вот сейчас в Норвегии были большие возмущения саами — они добились реализации своих прав в Верховном суде, подобии нашего Конституционного суда. Добились, чтобы с их территории убрали ветряные турбины, производящие электроэнергию. Там живет община всего в 10–15 человек. Но все саами встали за них горой и отстояли, чтобы эти турбины убрали, потому что они были поставлены без согласования с народом саами и в нарушение международных норм. Вот такие саами и чем мы занимаемся.
Анастасия Седухина: 12:00 Вы уже упомянули, что российские саами живут в Мурманской области. Как так получилось, что вы сейчас находитесь не в Мурманской области, что вы покинули территорию России?
Андрей Данилов: Это очень длинная история. Она началась не одномоментно и длилась годами. Дело в том, что защита конституционных прав в России в большинстве случаев преследуется государством, чтобы люди не отстаивали свои права. В частности, право моего народа на земли, водные и биоресурсы, занятие традиционными видами деятельности. Я постоянно занимался правозащитной деятельностью, в том числе экологической, отстаиванием прав на экологию и занятие традиционными видами деятельности.
У нас была огромная кампания, направленная на защиту земли саами. На земле саами, на Кольском полуострове, добывается очень много минералов, очень развита горнодобывающая промышленность: это и железо, и платина, и фосфатные удобрения. Практически вся таблица Менделеева находится на Кольском полуострове. 13:10 «Норильский никель» в Мончегорске, Заполярном и Никеле имеет свои предприятия, которые отравляют природу и не считается с правами коренного народа саами. Они захотели получить огромный контракт с Илоном Маском и компанией «Тесла» на поставку никеля для производства батарей.
Мы узнали, что «Норильский никель» хочет участвовать в этом тендере. Мы написали письмо Илону Маску в компанию «Тесла» о том, что в Мурманской области нарушаются права саами, а на Таймыре и других народов. Мы провели свой флешмоб, где коренные народы всего мира, не побоюсь этого сказать, обратились к Илону Маску, с фотографиями и хешгами. В итоге Илон Маск и компания «Тесла» нас услышали. У нас были с ними переговоры по поводу нарушения прав. Я не могу сказать, с кем, когда и о чем мы говорили, так как это конфиденциальная информация. Но итог был такой: «Тесла» не заключила контракт с компанией «Норильский никель». И одной из причин было нарушение прав человека в России.
14:21 Потом было отстаивание конституционных прав, когда я упоминал 19 статью федерального закона «Об охоте» (Федеральный закон «Об охоте и о сохранении охотничьих ресурсов и о внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации» от 24.07.2009 № 209-ФЗ — прим. ред.). Три года шел суд, который мы отстояли. Ну и ряд других, как говорится, где я был кость в горле у властей России, в частности Мурманской области. Постепенно на меня давили, были угрозы моей жизни, очень существенные угрозы, меня арестовывали по надуманному предлогу на пять суток за сопротивление работнику полиции. Причем это происходило на празднике в Мончегорске, где сюжетом был захват викингами территории Мончегорска, они пришли и захватили территорию Мончегорска.
В переводе с саамского «монче» — красивый город. 15:07 Они пришли на саамскую землю и захватили ее. Я проходил с элементами саамской культуры: в рубашке и с саамским флагом, и меня задержали за сопротивление работникам полиции. Вот такое неслучайное или случайное совпадение. Я не могу рассказывать, что это были за пять суток. Это были тяжелые пять суток нахождения под стражей, и даже работники полиции, проработавшие много лет, были удивлены таким жестким приговором по отношению ко мне.
Когда я вышел, я был потрясен тем, что очень многие СМИ, мои коллеги саами и правозащитники защищали меня. Все СМИ предали это моментальной огласке, и в мире были оповещены о том, что меня неправомочно задержали. Мне совершенно бесплатно нашли адвоката, который защищал меня в суде и вел мое дело. Но после этого, конечно, я принял решение уехать из России, чтобы не подставлять своих родственников, сохранить свою жизнь и дальше защищать права.
Когда началась *** 24 февраля, я понял, что обратного пути уже нет и быть не может, так как в России меня ждет смерть. Международные нормы не будут соблюдаться, и мне нельзя возвращаться в Россию. Поэтому я принял решение остаться в Норвегии. 16:34 В это время я находился в Норвегии на совещании Международной неправительственной организации «Саами Консул», Союза саамов, где я был в тот момент членом культурного комитета от российской стороны. Я был выдвинут и номинирован от российских саами, чтобы защищать права и культуру народа саами.
Вот так я оказался в Норвегии, где живу больше года. Здесь мне предоставлено место, где я могу жить. У меня есть небольшое пособие, позволяющее не умереть с голоду, позволяющее жить, скажем так. У меня есть друзья саами, которые выступили на моей стороне. 17:11 Саамский парламент не раз высказывался в СМИ и писал письма в министерство юстиции и правительство Норвегии о том, что саами имеют право жить на своей территории, а Норвегия — это тоже территория саами. Президент саамского парламента Силье Муотка высказалась о том, что даже если все саами с семьями приедут в Норвегию, то Норвегия обязана их принять, потому что это их территория и саами имеют право выбирать, на какой территории быть. Как я говорил, у нас 1500 саами. Даже вместе со всеми членами семьи и родственниками будет 30–40 тысяч — это немного для Норвегии.
Я напомню, что сейчас в Норвегии уже больше 40 тысяч украинских беженцев. Норвегия приняла их и обеспечивает кровом, изучением языка, пособием, интеграционной программой. Я живу рядом с украинцами. Я живу даже в одном номере с украинцем. Они очень благодарны за это. Норвегия очень помогает беженцам, как многие страны Запада сейчас, и также помогает саами. Я знаю, что я не один попросил политическое убежище здесь. Есть еще один человек, который попросил политическое убежище с семьей и тоже находится в Норвегии.
18:31 Так вот моя правозащитная экологическая деятельность привела к тому, что меня вынудили уехать из России из-за угрозы моей жизни и жизни моих родственников. Мне пришлось уехать, как это ни прискорбно. Это было очень тяжелое решение для меня, которое я принимал годами. *** дала такой толчок поменять всю мою жизнь, когда мне был уже 51 год. Очень сложно менять свой уклад жизни, территорию, язык общения и прочее. Примерно так.
Отбивка.
Анастасия Седухина: 19:08 Я хотела уточнить для наших слушателей, что, поскольку Андрей находится в лагере беженцев, мы просим извинить, если будут какие-то помехи со звуком. После вашего рассказа я хотела уточнить небольшой момент. Вы говорите про «Норникель». Как вы представляли бы себе взаимодействие, может быть, с «Норильским никелем»? Что, по вашему мнению, должна была бы сделать компания с учетом интересов народа саами в регионе?
Андрей Данилов: Ну, вы знаете, после нашего обращения, нашей акции «Услышь нас, Илон Маск» и отказа от этого крупного контракта «Норильский никель» пошел на диалог с коренными народами. Этот диалог был конструктивным на самом высоком уровне руководства «Норильского никеля». Я не скрою, что «Норильский никель» после той беды, которая была на Таймыре — вылилось 20 тысяч тонн дизельного топлива, что навсегда испортило природу Таймыра, — стал помогать коренным народам. У них даже появилась программа, они начали какие-то выделять деньги и делать совет.
Но опять же они начали это делать так называемым российским колониальным подходом, имперским подходом: мы старший брат и мы лучше знаем, как вам делать и как вам помогать. Вот мы вам дали столько-то — очень много — денег на вашу культуру, на то, чтобы вы строили свои заводы по переработке пушнины, начали соглашения. 20:40 Но основной принцип — это принцип свободного предварительного и осознанного согласия. Так называемый СПОС. По этому международному принципу, которым должны руководствоваться все компании, весь бизнес, и турбизнес, и промышленные компании, и государство, оно должно быть свободным, предварительным и осознанным. Коренные народы имеют право либо давать свое согласие, либо не давать.
«Норильский никель» ведет себя так: мы даем вам деньги и это подразумевает, что компания получила некое согласие на то, что на территориях будут вестись промышленные разработки либо что-то еще. Когда у нас были переговоры, в начале они были довольно успешными, и, как я говорил, «Норильский никель» стал выделять какие-то программы, сделал даже свою политику по работе с коренными народами, стал консультироваться. Но впоследствии это все возвратилось на круги своя и диалог зашел в тупик. Тут еще началась ***, и диалог вообще прекратился, так как они не сотрудничали с международными компаниями.
Но мы не оставляем свою деятельность, мы продолжаем защиту прав. Именно поэтому был создан Комитет коренных народов России, ICPR, который состоит из семи человек, находящихся за рубежом и в разное время выехавших из страны. Последним был я, а первым был человек, которого выселили в 80-х годах перед Олимпиадой. Как вы помните, тогда диссидентов выселяли, просто выселяли из России. Вот такой у нас состав комитета, очень боевой. Мы продолжаем бороться и продолжаем отстаивать права, ведем переговоры с другими компаниями.
Наш комитет продолжает бороться. Мы вырабатываем рекомендации и нормы, при помощи которых промышленные компании могут вести с нами диалог. У нас есть механизмы, которые мы можем реализовать. Эти механизмы не наши. Это механизмы, выработанные ООН, в которой Россия и многие другие страны состоят. Поэтому диалог ведется. А договоры на самом деле как заключают? Я не буду говорить про другие народы. Я скажу про саами.
«Норильский никель» заключил договор с одной из организаций — «Ассоциацией кольских саами», которая, кстати, выступает за *** в Украине и подписала вместе с РАЙПОНом (RAIPON — Russian Association of Indigenous Peoples of the North — прим. ред.) письмо о поддержке ***. Они заключили с этой компанией еще до *** некий договор. Этот договор не обсуждался ни с одной организацией, ни с одним представителем. Его до сих пор никто не видел. Мы видели только пресс-релиз, как в Москве два человека: один — от компании, другой — президент Ассоциации, подписывали этот договор, очень красиво, все обставлено. Но этот договор не обсуждался.
Сейчас идут переговоры о разработке месторождений — я плавно перейду к Колмозерскому месторождению, другому месторождению в Белозерском районе. Компании ведут диалог, но это диалог с пистолетом у виска, я это так называю. Если человек, как представитель саами, не дает согласия на разработку месторождения, в частности лития, который, говорят, нужен для обороны нашей страны, то этот человек против обороны и благосостояния страны, то есть предатель родины, изменник. 24:08 А это уголовное дело. Это сейчас дискредитация. Это 10–15 лет, даже пожизненные сроки уже просматриваются.
Какое может быть свободное предварительное осознанное согласие от народа саами? Если они не дадут согласия, то максимум они получат пожизненный срок, минимум 10 лет. Это не осознанный диалог, это не получение согласия. Сейчас этим людям говорят: мы дадим вам денег на то, что вы захотите, например, на строительство детской площадки. Но уже сейчас там ведутся геологоразведки. Оленеводы уже сейчас оттуда убрали своих оленей. Уже сейчас территория восьмого стада СПХ «Оленевод», огромная территория, осталась без оленей и традиционных видов деятельности, она навсегда будет вычеркнута.
Это не только ареал, где находятся месторождения, а огромная территория вокруг, на которой будет браконьерить, которая будет засорена, из которой сточные воды будут уходить в тундру, в эту ранимую северную природу. Компания заявляет, что все это исправит через 15–20 лет, когда будет уходить. Но мы видим тот же Мончегорск, Заполярный, Никель, где подъезжаешь к городам, а там голая степь, голые камни за редкими елочками. Мы видим здесь и сейчас, что будет.
Под Оленегорском огромный комбинат, где загажено озеро и природа вокруг загажена, где хвосты. Это город Апатиты и Кировск, где саамские земли, родовые земли моего друга, где могилы предков находятся. 25:45 А над могилой предков много сотен метров отвалов. Это мост, который идет на Кировск, на Апатиты. Он проложен по саамскому кладбищу, прямо по острову, где мы хоронили своих людей. Это происходит здесь и сейчас и воспринимается государством как нормальное ведение диалога.
Не соблюдаются никакие принципы. Я еще раз подчеркну, что государство полностью срослось с бизнесом и оно использует огромные ресурсы. У бизнеса есть деньги, у государства есть власть. Как маленькому народу саами в 1500 человек противостоять этому? Только законными способами, только борьбой законными способами. Это отстаивание своих прав в Конституционном суде, в судах, призыв международных компаний не покупать продукцию, которая нарушает права человека, как мы сделали с компанией «Тесла» вместе. Вот такими методами бороться. А тот, кто борется такими методами, очень нежелателен для власти и бизнеса. Их либо убивают, либо сажают в тюрьму, если они не успевают уехать за границу.
Находясь здесь, за границей, я получал угрозы от россиян, которые живут в Швеции. Мне пришлось ехать в полицию и делать заявление, что в Норвегии мне угрожают граждане, проживающие в Европе. Это факт. Угрозы не утихают. Я не говорю, сколько угроз приходит из России, очень много. Да и не мне одному, а многим активистам, которые сейчас находятся в России. 27:20 И, наверное, им еще сложнее, чем мне, находящемуся в безопасном месте, под охраной государства и полиции.
Отбивка.
Анастасия Седухина: 27:34 Все-таки я хотела повторить и проговорить. Когда вы говорите, что с приходом крупных промышленных компаний нарушаются ваши права, вы имеете в виду, что это огромный ущерб природе, с которой очень тесно связаны саами, что пастбища оленей больше не могут в этих местах располагаться, что будет браконьерство и отстрел оленей в период гона и что в принципе вся хозяйственная деятельность саами тоже оказывается под угрозой?
То есть вот это главные риски от прихода промышленных компаний, которые не ведут диалог и не обсуждают условия разработок с коренными народами? Можете подробно рассказать, почему известие о разработке нового месторождения сразу встречает такое сопротивление?
Андрей Данилов: Да, понимаете, я приведу одну историю, которая произошла в Швеции. В Швеции саами боролись против разработок промышленных компаний, и саамская молодежь, как и вся молодежь во всем мире, позвала министра правительства 6 февраля. 6 февраля — это День саами, день единения народов саами, наш национальный праздник. Молодежь позвала министра Швеции, чтобы она пришла к ним.
Министр пришла к молодым людям. Они зачитывали письмо, обращение к правительству о том, что саами и природа — это единое целое. Саамская молодежь была одета в саамские национальные костюмы. Одна девушка стояла на коленях, а другая срезала волосы на голове у девушки, которая зачитывала это обращение. Эти волосы потом вместе с письмом вручили министру со словами: если вы забираете нашу природу, нашу часть, заберите и часть нас.
Одной этой акцией уже понятно, что саами и природа — единое целое. Забирая у саами часть природы, вы отрезаете им руку, вы лишаете саами части тела. Это часть нашей души. Раня землю, вы раните нашу душу. Поэтому саами очень важно сохранить землю, водные и биоресурсы для последующих поколений. Потому что нам их передали предки. Они их хранили тысячи лет, и мы не имеем никакого права это достояние, эту природу уничтожить, не передать ничего поколениям. Потому что без природы, земли, традиционных видов деятельности и языка не будет народа саами.
Уничтожая природу, язык и культуру саами, вы уничтожаеты наш народ. Поэтому мы боремся за любой клочок земли, любое сохранение нашего языка. Поэтому мы используем каждый выходной, каждую свободную минуту, чтобы почитать на саамском языке, пойти в выходные поохотиться. Многие из нас не ездят в отпуск на юг. Мы едем на озера не для того, чтобы покормить себя и рыбу, а для того, чтобы заняться этими делами и сохранить их для последующих поколений. Мы едем с детьми и внуками, чтобы показать, как это делается. Да, с применением технологий, да, на снегоходах, да, порой на вертолетах. Мы используем спутники GPS сейчас, мы пасем стадо с видеокомпьютера с помощью интернета. Но мы это делаем для того, чтобы сохранить.
В тундре никогда не поможет ни снегоход, ни что-то еще. В тундре ты один на один с природой. Только твои навыки, которые передали тебе твои предки, помогут выжить в тундре, помогут вырастить стадо оленей, помогут поймать рыбу. 31:16 Никакая технология этого не заменит. Поэтому это важно для нас. И саами во всем мире, даже в Швеции, Финляндии и Норвегии, борются за свои права. Как я говорю, в феврале буквально дело. Саами вышли, они блокировали, да, они блокировали свыше 100 офисов в течение пяти дней, их забирала полиция. Они давали работать, но блокировали вход и выход, чтобы обратить внимание на эту проблему. Проблему, которая касается 155 ветряков и общины в 15 саами. Все саами из четырех стран встали на защиту этих 15 саами.
Что же сделала Норвегия? Вот это в пример. Министр энергетики и нефти Норвегии — вы понимаете, что такое в Норвегии министерство нефти и газа? Это центральное министерство, которое приносит больше всего денег — извинился перед саами. Была создана согласительная комиссия, чтобы решить этот вопрос. Она была создана на высшем правительственном уровне. Вот так нужно вопросы решать, а не как в России: мы вам дали денег, миллиард рублей или 20 миллионов рублей, и все хорошо.
Вот две стороны одной границы, один народ и разные подходы. Я подал запрос разработчикам Колмозерского месторождения в компанию «Норильский никель», официальный запрос, находясь здесь, в Норвегии. Мне пришел официальный ответ, что мы не обязаны делать общественные экологические экспертизы. Они даже денег не предложили на эту экспертизу. Они даже не сказали: давайте сядем за стол и посмотрим, как лучше сделать эту экспертизу. Они просто сказали: нет, ее не будет. И это происходит здесь и сейчас. Этот ответ мне пришел на днях.
Компания «Норильский никель» и компания «Росатом» — присутствие последней замалчивается, она также находится под санкциями стран Запада — вместе берутся за разработку Колмозерского месторождения. При этом существуют две компании: «Арктический литий» и «Полярный литий». В феврале этого года правительство Мурманской области провело торги на разработку этих месторождений. Выиграли две совершенно разные компании. Одна на Колмозерское месторождение, а вторая на Полмостундровское месторождение. Колмозерское и Полмостундровское месторождения выиграли два предприятия: «Арктический литий» и «Полярный литий». Оба предприятия зарегистрированы в Мончегорске.
33:50 Одна из компаний — «Арктический литий», зарегистрированный в Мончегорске, — имеет уставной капитал один миллион рублей. У компании, которая будет вести огромные разработки, уставной капитал всего один миллион рублей. Этот тот капитал, которым она будет отвечать за свои действия. Кто это, вторая компания? Тоже неизвестно. Мало того, правительство Мурманской области в шесть раз уменьшило стартовую сумму для ведения торгов. В шесть раз. То есть за дешево, за бесценок отдала двум фирмам с уставным капиталом в один миллион рублей два огромных месторождения никеля, крупнейших в Европе и России.
Эти компании сейчас хотят вести переговоры. Они даже создали сайт разработки Колмозерского месторождения, где будут отвечать на вопросы. Уже состоялись встречи в Ловозере и Краснощелье в Ловозерском районе, где жители были возмущены тем, как они проводят эти консультации. Жители возмущены сейчас, когда они могут получить за это 10 лет. Но местные жители возмущаются. Да, аккуратно, но они против этого месторождения.
Но услышит ли этот голос сама компания и власть? Нет, не услышит. Они говорят, мы будем дальше разрабатывать, но только ваши предложения нужны, как это делать. А предложение одно — не разрабатывать там. Вот и все.
Отбивка.
Анастасия Седухина: 35:25 В Мурманской области есть комитет, который занимается защитой интересов саами. В принципе, может, в России есть комитет по защите коренных народов? Как-то они стараются отстаивать интересы саами и других народов перед государством, крупными промышленниками или вы не видите никаких попыток или результата?
Андрей Данилов: Ну, в Мурманской области существует государственное бюджетное учреждение «Центр коренных малочисленных народов севера» и там кто-то еще, гражданского… они переименовались. Но суть в том, что этот комитет, даже не комитет, даже не правительственная структура, а некоммерческая организация, созданная правительством Мурманской области, занимается разработкой программ по сохранению культуры и самобытности саами, взаимодействием с органами власти.
Работа ведется для того, чтобы саами пели и танцевали для туристов и гостей. Приезжает МЧС, недавно приезжало, они для него танцевали и пели, чумы ставили, куваксы и песни перед ним плясали. Вот для чего нужны саами власти и этому учреждению. Существует ряд некоммерческих организаций. Как я упоминал, «Ассоциация кольских саамов» заключила с «Норильским никелем» какое-то соглашение, которое никто не видел. Они не защищают права саами. Мало того, президент этой ассоциации, «Ассоциации кольских саамов», работает в этом государственном бюджетном учреждении начальником отдела. То есть она получает от государства зарплату, и она же в некоммерческой организации защищает права саами.
Это конфликт интересов, это явный конфликт интересов. Есть организация РАЙПОН в России, некоммерческая организация, которая очень хорошо отстаивала права коренных народов. При помощи нее и консультации с ней было выработано очень много законодательных актов, которые сейчас просто уничтожаются и убираются из правового поля РФ. Эту организацию также захватили власти, и коренные народы в ООН были очень удивлены, почему саами и другие коренные народы убегают из России и жалуются во все органы власти. В том числе я, как директор Фонда саамского наследия и развития, жаловался в Постоянный форум ООН, и саами в Финляндии зачитали мое обращение и обращение другой общины, которая выступила против охоты на участке № 7. Было и такое дело, когда мы отстаивали свои земли, где должны были организовать VIP-охоту. Мы боролись в ООН и успешно побороли. Один из богатейших людей России, Орлов, просто был вынужден уйти оттуда, потому что народ возмущался, но это было до ***.
Народ поверил в свои силы. А то, что существует ГОБУ, РАЙПОН, существуют советы при правительствах регионов и поселков — они полностью выбираются властью. Система очень простая. Какие-то общины, в частности общины Мурманской области — не организации, только общины, но сейчас они сделали организации, — могут делегировать своих людей, а правительство из этого числа выбирает тех, кто будет в этом совете. Не сам народ выбирает, а правительство выбирает тех, кто будет вести с ним переговоры, с этой же властью.
Но это же неправильно. Это не переговоры, как я говорил, это не СПОС, это диктование своих условий. Они опять же тем, кто находится в этих советах, дают субсидии, деньги на развитие бизнеса этих общин. Попросту покупают их лояльность к власти и бизнесу. Это опять не СПОС. Поэтому мы создали «Комитет коренных народов России», состоящий из людей, которые были вынуждены выехать. Мы уже не боимся говорить открыто о нарушениях прав на международных площадках. Мы делаем свои доклады, пояснительные записки.
Сейчас на Постоянный форум и в Комитет по ликвидации расовой дискриминации мы вместе с «Мемориалом» сделали свой доклад «О положении прав человека в России». Там есть раздел «Коренные народы». Мы работали над этим разделом, чтобы все сообщество узнало на фактах, как соблюдаются права. В том году в июле на заседании Экспертного механизма — это одна из структур ООН — в Женеве, в зале заседаний на Яну Таннагашеву, одну из членов, было совершенно нападение со стороны российской делегации работником дипломатической миссии России. Только благодаря тому, что коренные народы встали стеной между ним и Яной, в том числе спецдокладчик ООН встал и защитил ее. Это было в зале заседаний в Женеве, где были представители коренных народов со всего мира. И это было нападение.
О чем мы говорим? О том, как ведет диалог российская власть. 40:20 Даже здесь на представителей коренных народов, которые получили политическое убежище в другой стране, совершается нападение, физическое нападение. Поэтому мы ведем свою деятельность. Да, опасно, но мы продолжаем вести.
Отбивка.
Анастасия Седухина: 40:41 Андрей, вот вы уже больше года находитесь не в России, вы общаетесь с представителями коренных народов, в том числе саами из других стран. Какие меры по работе промышленных компаний с коренными народами и по государственной политике по отношению к коренным народам вам особенно запомнились или понравились? Какие из этих мер кажутся вам особенно яркими, эффективными, полезными? Какие меры вы бы хотели видеть когда-нибудь в России? Чтобы они тоже применялись и соблюдались, конечно же.
Андрей Данилов: Я приводил пример согласительной комиссии по «Фосану» (Fosen Vind — прим. ред.), по ветряным электростанциям, где ведется диалог на самом высоком уровне. И он ведется открыто. При этом саами постоянно напоминают об этом. Акция не завершена, в любой момент саами могут выйти на площади и отстаивать права. Но они выходят на площади не потому, что они выходят и защищают права, а потому, что они защищают в данный момент в Норвегии решение Верховного суда Норвегии о том, чтобы признать недействительным лицензию на установку этих ветряных электростанций. То есть они отстаивают судебное решение, свое же судебное решение, которого добились за много лет.
Государство извинилось, в том числе король Норвегии в 1993 году прилюдно извинился за геноцид саамского народа. Почему в России это не делается — мне непонятно. То есть в России все покупают и ведут диалог на условии не диалога, а покупки лояльности. В то время как в Норвегии и других странах ведется уважительный диалог с извинениями. Люди садятся за стол переговоров. Именно саами с теми саами, которых выбрал сам народ, которым доверили вести диалог и которые отчитываются перед народом саами за этот диалог, за то, что они говорят, собирают мнение саами и доносят до правительства, открыто доносят, не боясь, что их завтра арестуют или убьют. Вот это я считаю примером: когда за стол переговоров садятся промышленные компании либо власть и избранные представители народа саами.
В Норвегии даже существует саамский парламент, который отстаивает права саами. Король Норвегии и королевская семья посещает открытие саамского парламента. Правительство прислушивается и ведет консультации с законодательными актами. Существуют выборные органы, где каждый саами Норвегии может быть выбран и выбирает человека в саамский парламент. 43:25 Президент саамского парламента ведет переговоры, и руководство саамского парламента ведет переговоры, и члены саамского парламента отстаивают права. Так как они отчетны не перед властью, а перед народом, который их избрал.
В России был этот орган. Он был избран в 2008 году, переизбран в 2010. Я был заместителем председателя саамского парламента России. Впоследствии именно поэтому начались гонения, власть подменила съезды и на последнем съезде в ноябре 2022 года ликвидировала этот орган. Для чего? Для того чтобы вести диалог с угодными людьми.
44:01 Я не могу сказать: вот здесь так ведется диалог, вот эта промышленная компания молодцы, вот эта не молодцы. Как вести диалог, должны решать сами саами в данной местности в соответствии с данными традициями и данным подходом. Никто не имеет права вмешиваться. Эти саами могут попросить помощи у других саами, консультацию у других саами, как сейчас произошло с «Фосаном». Саами пришли и помогли, они предоставили своих юристов. Когда началась акция в Осло, за четыре дня только в фейсбуке* было собрано полтора миллиона крон на деятельность тех молодых людей, которые стоят.
Как будет вестись процесс в каждом отдельном случае, должны решать каждые саами, взаимодействуя с промышленной компанией либо с органами власти. Но именно с соблюдением принципа свободного предварительного и осознанного согласия. А согласие может быть как дано, так и не дано. Компания должна принять это как «Отче наш». Народы могут дать, а могут не дать согласия, и компания обязана прислушиваться к мнению этого народа, что на этой земле нам не нужно, потому что нет, потому что вот так. А компания должна убедить: «Ребята, это нужно, потому что это необходимо». Для чего необходимо? Должен вестись диалог. Если в процессе этого диалога народ скажет: «Все равно нет, мы не даем согласия», компания должна принять это. Все просто.
45:29 Есть такой прекрасный фильм «Бунт в Каутокейно», который показывает, как саами в древние времена боролись с колонизацией со стороны Норвегии, их попросту спаивали. В конце фильма за текстом была произнесена гениальная фаза, которая гласит: «Нужно говорить правду и пытаться понять даже тогда, когда нет никакой надежды». Это важно. И эти люди из фильма — он основан на исторических фактах — положили жизнь на того, чтобы впоследствии все видели, что нужно отстаивать свое дело независимо от того, что произойдет. Умрешь ты либо добьешься, но нужно делать, творить и пытаться понять, даже когда нет никакой надежды. Это очень важно.
* Facebook принадлежит компании Meta Platforms Inc., признанной экстремистской и запрещенной в России
