Поддержать
Фотоистории

Каюр из Инчоуна Жизнь чукотского морского зверобоя Роканто в поселке, находящемся на самом краю России

13 июня 2023

Чукотка — самый отдаленный регион России. Здесь, на огромной территории, где расстояние между «соседними» населенными пунктами может составлять сотни и тысячи километров, живет всего 47 тысяч человек. Редкий гость с материка добирается до столицы региона — Анадыря, чего уж говорить о дальних селах, попасть в которые порой можно лишь по морю или на вертолете.

Фотограф Андрей Шапран исследует жизнь чукчей и эскимосов в береговых северных поселках уже пятнадцать лет. «Кедр» публикует его очерк, посвященный жизни морского зверобоя в крошечном селе Инчоун на берегу Северного Ледовитого океана. Это история о жизни людей там, где кончается страна.

Фото: Андрей Шапран

Северный быт

Роканто — мой сосед на ближайшие четыре месяца. Его дом стоит возле дороги, ведущей от телевышки и общественной бани к школе и кочегарке.

Школа в Инчоуне — арктический модуль: большой прямоугольный шатер, покрытый профнастилом. Возможно, такие же стоят на Аляске, в заполярной Норвегии и Финляндии. Здесь, на восточном побережье Чукотки, только в Инчоуне и соседнем Энурмино я видел два модуля, рассчитанных на небольшие и компактные классы. Здесь же располагаются и детские сады.

Дети в Инчоуне учатся до четвертого класса, затем отправляются в чукотские школы-интернаты, расположенные в районных центрах. Инчоуну, можно сказать, повезло — школа-интернат находится в соседнем поселении Уэлен, что примерно в тридцати километрах. Если позволяет погода, море и пролив — жители Инчоуна забирают своих детей на каникулы, а то и вовсе навещают их среди недели.

У Роканто небольшая семья: супруга Марта и двое сыновей, Аркаша и Коля. Роканто единственный, как здесь часто бывает, кто имеет постоянную работу и заработок морского охотника — около 50 тысяч рублей в месяц. Прожиточный минимум на Чукотке равняется 36 тысячам и определяется, скорее всего, по Анадырю и приближенному к центру Эгвекиноту, но никак не по таким далеким поселкам морзверобоев, где цены на продукты в два раза выше, чем в крупных поселениях Чукотки.

Фото: Андрей Шапран

Как людям удается прокормить здесь семьи, я, откровенно говоря, не совсем понимаю. Аскетизм и минимальный набор продуктов на ближайшие четыре месяца ждет и меня самого. Выручает море — оно кормит и местных жителей, и редких незваных гостей восточного побережья.

Вероятно, отсутствие достойного заработка не позволяет Роканто купить для личных нужд снегоход или квадроцикл. Техника в подобных местах для многих охотников оказывается недоступной роскошью. Редко где можно встретить современные японские или китайские снегоходы. Чаще на улицах встречаются советские «Бураны», многократно переходящие из рук в руки.

У Роканто снегоход заменяет упряжка собак. Еще одну упряжку — из подрастающих рыжих щенков, похожих окрасом и мордами на лисиц, — он держит на привязи прямо у своего дома. Две упряжки у одного каюра на севере Чукотки встречаются редко. В каждой по 12–14 собак — это большой труд и, конечно, большие затраты на содержание.

Фото: Андрей Шапран
Знающие верный путь. Какие собаки живут на Чукотке

С началом масштабного индустриального освоения Севера ценности традиционного образа жизни коренных северян были объявлены «не имеющими перспективы архаическими пережитками», а снегоходы, вездеходы и вертолеты активно вытеснили собачий транспорт. Ездовое собаководство уцелело только там, где местные не захотели отказываться от привычного образа жизни и своих традиций.

Задача упряжки собак — тянуть нарты по бездорожью. На крайнем Севере, помимо чукотской ездовой, существует камчатская. Природные условия внесли заметные отличия в экстерьер собак: климат на Камчатке теплее сурового чукотского, снег там более рыхлый и глубокий. На Чукотке преобладает снежный наст, спрессованный северным ветром. По этой причине камчатские собаки на 6–8 см выше в холке. «Задуманные» в первую очередь в качестве поводырей охотничьей упряжки, чукотские собаки отличаются от любого снегохода. Тонкий слой снега, хрупкий лед, скрывающий полыньи и открытую воду, подстерегают чукотского охотника на всем протяжении его пути. В такой ситуации только собаки способны найти «правильное» направление.

Старики вспоминают, как собаки помогали охотиться на белого медведя: разогнавшись, упряжка резко сворачивала в сторону перед грозным противником, а чукотская нарта, усиленная передней дугой, по инерции летела вперед и, словно таран, останавливала или даже сбивала медведя. Тут-то охотник и пускал в ход свое копье.

Еще одни знаменитые на Чукотке — собаки-лучницы. Они отбирались из ездовых собак. Во время зимней охоты на нерпу, выезжая на ледяной припай, чукотские охотники оставляют упряжку в приметном месте. Чукотские ездовые прекрасно чуют лунки нерпы под слоем снега, определяют, какие из них посещают нерпы, чтобы подышать воздухом. Упряжка много часов терпеливо ждет хозяина: в это время собаки, свернувшись в клубки, утыкаются носами в пушистые хвосты. Бывает, что их заносит снегом, но они все равно лежат там, где их оставил хозяин. Изредка они поднимают головы, пытаясь услышать его приближающиеся шаги.

Чукотская ездовая — среднего роста, достаточно массивная. Клинообразный профиль морды, небольшие стоячие уши. Особые требования чукотские каюры предъявляют к лапам собак: они должны быть мощными, с крепко сжатыми пальцами. Хвост не должен закручиваться в кольцо, как у охотничьих лаек. В спокойном состоянии он опущен или чуть изогнут на конце. Шерсть средней длины, с сильно развитым подшерстком. Порода распространена на крайнем северо-востоке страны. Собак, как правило, содержат промысловики морского зверя и рыбаки, занимающиеся подледным ловом рыбы.

Море кормящее

Роканто и других любителей собак выручает море. Общее правило для всех поселков морских зверобоев: мясо добытых на охоте морских животных может подойти и взять любой — неважно, ходит он в море на охоту или нет. Море кормит Роканто и его собак. Роканто не говорит об этом ни слова, но после каждой охоты он один из немногих, кто надолго задерживается на побережье. Доставив добычу на берег, охотники в первую очередь занимаются разделкой туш китов, моржей, нерп и лахтаков (морских зайцев — прим. ред.). Несколько часов охоты в море и затем несколько часов работы на берегу — почти каждый день морского охотника начинается с восходом солнца или до него и заканчивается в сумерках. Это правило, которого придерживаются в тех немногочисленных морских поселках на побережье Чукотки, где местных жителей — чукчей и эскимосов — продолжает кормить море.

Фото: Андрей Шапран

На каждое береговое поселение, насчитывающее от двухсот до полутора тысяч местных жителей, приходится от сорока до пятидесяти морских охотников. Для себя я определяю этих людей как элиту, но и чукчи считают этих людей своего рода избранными: в какой-то мере они обеспечивают питанием не только себя и свои семьи, но и всех остальных местных жителей. Четыре предстоящих месяца я и сам буду прибегать к помощи и поддержке этих людей — мясо и печень моржа употребляю каждый раз, когда оказываюсь на побережье. Дело не только в серьезной дороговизне продуктов в местных магазинах, но и в необходимости белковой и калорийной пищи в условиях продолжительного холода и морского климата, способного убить любое живое существо.

Продолжительные выходы в море на маленьких охотничьих лодках являются испытанием для любого организма.

И если летом или в начале осени тело не успевает замерзнуть, то в конце октября, ноябре и декабре, когда охотники по-прежнему выходят в море, а температура опускается до –20 °C, каждый выход в море становится борьбой за выживание.

Фото: Андрей Шапран

Гости, которых не звали

Кроме самих чукчей мясо морских животных активно употребляют и чукотские собаки. После каждой разделки на побережье появляется стая бродячих собак и кормится останками. Роканто говорит, что в прежние времена у каждого хозяина собаки были привязаны и не шатались по поселку. Бродячие псы представляют реальную угрозу не только для людей (несколько лет назад в северном поселении Нешкан стая загрызла ребенка, вышедшего в тундру), но и для тех животных, которыми занимаются такие профессиональные каюры, как Роканто. Собаки болеют и передают заразу от одного животного к другому. В свое время, говорит Роканто, в Инчоуне погибла едва ли не половина упряжек из-за эпидемии чумки.

Осенью вместе с ветеринаром Роканто обходит своих собак и ставит им прививки. Безопасность в таких местах необходима. Его собственные собаки время от времени снимаются с привязи (бывалые собаки это умеют) и убегают за большими и малыми собачьими приключениями. О побеге Роканто или узнает сам, или ему подсказывают соседи. Упряжка из подрастающих рыжих собак-лисиц находится прямо у его дома под постоянным наблюдением. Для второй выбрано место на краю поселка. 

Нарты, на которых Роканто возит мясо с побережья, служат для него и средством передвижения. Таким же образом поступают и остальные каюры в Инчоуне. Двое-трое нарт, груженных мясом морских животных, путешествуют с одного края поселения на другой. Упряжки в Инчоуне распределены неравномерно, и собаки редко живут поблизости от дома своего хозяина.

Бродячих собак во всех поселках стреляют сами охотники. Кажется, стрелки знают своих и чужих собак поголовно, но все равно каждый раз перед отстрелом предупреждают владельцев. Убитых животных сбрасывают прямо на побережье — первым же штормом и волной их тела заберет всеядное море. В этом смысле Инчоун является едва ли не образцовым поселением: сразу же после охоты, в крайнем случае на следующий день, охотники очищают берег от костей, шкур животных и мясных остатков. Берег каждый раз приобретает практически первозданный облик. Через какое-то время такая традиция, никак не рассчитанная на приезжих, привыкших к грудам мусора, заставляет изменить и мое отношение. Ни одну съемку нельзя откладывать на потом — со стопроцентной гарантией можно утверждать, что уже утром на берегу в Инчоуне ничего не останется. Если есть желание запечатлеть повседневную картину морзверобоев, то никакой усталостью невозможно оправдать уход с побережья.

Фото: Андрей Шапран

Еще одна причина «зачистки» берега — постоянное присутствие диких животных: песцов и бурых медведей. В этих местах белые медведи появляются крайне редко, но бывают и они. Кладбище, расположенное на другой стороне лагуны, примерно в одном километре от Инчоуна, открыто для доступа. Его, бывает, навещают бурые медведи и разрывают свежие захоронения. Такую картину приходилось наблюдать не только здесь — медвежий вандализм наиболее распространен в Арктике, на Мысе Шмидта.

Медведей не пугают ни поселковые собаки, ни присутствие людей, ни запах жилищ. Открытость поселения и отсутствие искусственных ограждений вынуждает жителей содержать свою территорию в чистоте, чтобы хищникам просто нечего было там искать.

Свою долю по охране поселка несут и инчоунские собаки.

Гонка

Роканто — гонщик, как и другой каюр Петр Поягиргин. Но свою страсть к собакам и собачьей упряжке он вынужден совмещать с работой в море. Море отнимает большую часть времени и душевных сил Роканто. Вокрестностях Инчоуна и в соседних Энурмино и Уэлене — оно непостоянно, поскольку открыто, как и сами поселения, всем ветрам. Выход в море отменяет раз за разом и тренировку на упряжке для Роканто.

Хороший каюр-гонщик должен тренировать свою упряжку постоянно. Это правило.  Оседлая жизнь здесь, на краю земли, имеет свои недостатки. Мир много больше, чем эта территория, и чукчи об этом знают. Хотя выходишь на чукотское побережье, поднимаешься на мыс, и твоему взору представляются картины, которые ты нигде больше на материке не увидишь. На Чукотке мир кажется бескрайним. Для самых удачливых каюров ежегодные гонки на собачьих упряжках — отличный стимул, чтобы немного подзаработать. Все участники гонок получают денежное вознаграждение, а чемпион гонок — сразу миллион рублей.

Охоту в море Роканто пытается чередовать с тренировкой собак — осенью, еще до снега, раз за разом он запрягает свою упряжку, становится на нарты, почти каждый раз берет с собой своего племянника Владимира и исчезает «за горизонтом». Пару раз Роканто брал меня с собой. Но осенняя, не покрытая снегом тундра оказывается тяжелой для собак при такой дополнительной нагрузке.

У старшего брата Роканто, живущего на другом конце Чукотки, в поселке Провидения, собственная упряжка. С братом он периодически созванивается, скупо рассказывает о своей жизни. В целом жизнь в таких маленьких поселениях однообразна: выбраться куда-либо сложно — охотники привязаны к морю и своим жилищам и всегда ограничены в средствах. Вся «культурная» жизнь — это дискотеки по выходным в маленьком местном клубе.

Из спортивных состязаний летом проводится «Берингия» — соревнование гребцов на байдарах. Весной для взрослых и детей проводят гонки на собаках. На «большую землю» выезжают раз в два года и только по крайней нужде.

После Нового года стал свидетелем: в Уэлене и Инчоуне дети активно катались на собачьих упряжках. Вместо двенадцати собак запрягали половину. Пока взрослые отдыхали, дети тренировались, получая удовольствие от скорости. Роканто говорит, что собакам надо тренироваться, и поощряет такие выезды.

Нелегкая счастливая жизнь

Новый год я встретил в семье Роканто. Собрались его дети и многочисленные родственники. Потом был фейерверк. Роканто вышел на улицу — радовался как ребенок… 

Собаки — часть непростой жизни чукотских поселений. За последний век изменились традиции, образ жизни, чукотский язык во многих местах стал чужим.

Чукотская культура и ее носители уходят. Неизменными пока остаются лишь морская охота и собачьи упряжки. И то и другое связано: исчезнут морские животные, исчезнут и собаки.

Когда мы расставались с Роканто, он поделился: «Нет покрытия для нарт — найдешь пластик, помоги». Часто каюры нарезают для нарт даже пластиковые трубы — такое покрытие, как ни одно другое, способно выдержать чукотское бездорожье и морозы. Оно значительно облегчает вес нарт и делает передвижение легче. На Чукотке все очень дорого, а привозное — еще дороже.

Как помочь Роканто, я не знаю. Попасть в поселок можно только одним путем: из Анадыря летит самолет в районный центр — в поселок Лаврентия, оттуда вертолетом раз в неделю (в январе-феврале — раз в месяц) можно попасть в Инчоун. За каждый килограмм груза здесь дерут и дерут основательно. Со своим багажом, рассчитанным на два-три сезона, и техникой мне приходится покупать практически два билета: один пассажирский, второй — для рюкзаков. Привезти трубу сложно, но можно попытаться отправить грузовой перевозкой по морю, хотя такая дорога на севере растягивается на месяцы.

Этот текст — часть спецпроекта «Экологическая карта России». Читайте наши материалы об экопроблемах в регионах страны

Читать

Подпишитесь, чтобы ничего не пропустить

Facebook и Instagram принадлежат компании Meta, признаной экстремистской в РФ

Есть ли жизнь после мазута

Первые черноморские птицы, выпущенные после очистки от топлива, погибли. «Кедр» разобрался, что было не так

Спасая природу, мы спасаем себя

Экологическому сообществу есть, чем гордиться. Рассказываем, чего мы все добились в уходящем году

Борьба за само существование

Слушания по климату в Международном суде ООН: бедные страны говорят, что их уничтожают, богатые — что им нет до этого дела

Спасти море

Репортаж с анапского побережья, где волонтеры, собирая мазут, падают в обморок, а власти уверяют, что «все контролируют»

Лес, АЭС и памятник человеческой жадности

Топ-4 экологических фильма с фестиваля восточноевропейского кино в Котбусе